Сделка

Глава 24

В эту ночь я опять мало спала, но вовсе не оттого, что мучила бессонница. Однако проснувшись после недолгого утреннего сна, я не ощутила ни усталости, ни уныния.

В наших ночных разговорах мы больше не касались Никки и нависшей над ним угрозы, но перед тем как вернуться к себе в комнату, Ральф снова уверил меня, что и по этому поводу почти уже пришел к кое-каким выводам. Я не стала просить его рассказать подробности, так как была совершенно уверена, что дело касается Роджера, и понимала, как тяжело для Ральфа узнать о преступных замыслах и действиях своего двоюродного брата.

После завтрака Джон Мелвилл сказал, что поедет в Харфордшир, чтобы самому посмотреть на дом, предназначенный для меня, и поговорить с хозяином. Ральф проводил его добрым напутствием, и меня неприятно удивила та легкость, с которой он отнесся к моему скорому отъезду. А возможно, не только легкость, но и облегчение.

Однако я тотчас же оборвала эти мысли, сказав себе, что ничего другого не могла и не должна ожидать: уж не вообразила ли я, что мои отношения с графом Сэйвилом будут длиться вечно?

Отповедь, которую я дала самой себе, была резкой и справедливой, но душевная боль не стала меньше.

Нужно реже думать об этом, решила я и отправилась в конюшню, чтобы снова взять Нарсаллу и прокатиться на ней по окрестностям, забыв обо всем плохом.

Поездка получилась приятной, но беззаботности в душе не прибавилось. Когда я вернулась, Джинни сообщила, что в мое отсутствие из Лондона прибыл какой-то таинственный молодой мужчина, с которым Ральф уединился в кабинете и провел там около двух часов.

— Что-то происходит, — возбужденно говорила она. — Что-то сдвинулось с места, поверьте мне. Неспроста здесь появились все эти люди из Лондона.

— Но ведь Ральф для того и ездил туда, — ответила я, веря и не веря, что, быть может, вскоре многое прояснится и жизнь войдет в нормальную колею.

Ральф со своим новым гостем вышли как раз ко второму завтраку, за которым собрались и все остальные, кроме Джона Мелвилла, еще не вернувшегося из Харфордшира.

Вновь прибывший был представлен как Роберт Слейтер и оказался спокойным и уравновешенным человеком с безукоризненными манерами.

— Вы, по-видимому, адвокат, мистер Слейтер? — спросила Джинни.

— Нет, миледи, — любезно ответил тот, — я сыщик.

Это произвело некоторое впечатление на сидящих за столом.

— Сыщик? — переспросил Роджер. — Это, если не ошибаюсь, люди, которые суют нос в чужие дела и потом рассказывают о них тем, кто за это платит?

Тонкое, интеллигентное лицо Слейтера осталось бесстрастным.

— Я бы таким образом не определял мое занятие, мистер Мелвилл, — спокойно ответил он.

— Не обращайте внимания на слова моего брата, мистер Слейтер, — сказала Джинни, с упреком взглянув на Роджера. — Уверяю вас, все остальные так не считают.

Мистер Элберт Коул вытер рот салфеткой и сказал, еще не до конца прожевав пищу:

— Если кто-то нанял тебя, сынок, хотелось бы знать, кто именно и с какой стати?

Ему ответил Ральф, слегка откинувшись на спинку стула:

— Это сделал я, Коул. И все вы знаете почему. Потому что очень обеспокоен тем, что происходило в последнее время в моем имении.

— И что же, позволь узнать, — с издевкой спросил Роджер, — сумел открыть этот великий сыщик?

Ральф даже не взглянул на него. Обведя взглядом остальных, он сказал:

— Если вы закончили завтрак, леди и джентльмены, приглашаю вас в библиотеку, где мистер Слейтер и я сумеем ответить на вопрос Роджера.

Все с живостью поднялись и последовали за Ральфом. В библиотеке уже горели свечи, и стулья были расставлены вокруг стола, за которым сидел совершенно незнакомый мне молодой мужчина с бледным, нервным лицом.

Ральф пригласил всех садиться и сам вместе со Слейтером уселся рядом с нервического вида мужчиной. Не тратя времени попусту, он сразу заговорил о том, ради чего созвал всех в эту комнату.

— В последние дни стало абсолютно ясно, — зазвучал его спокойный, холодный голос, — что все преступные действия, которые закончились или могли закончиться трагически, были направлены против одного человека, а именно против Николаса Сандерса восьми лет от роду.

Я почувствовала, как Джинни бросила на меня соболезнующий взгляд, но не ответила взглядом на ее сочувствие, потому что не отводила глаз от Ральфа, который продолжал:

— Сначала я не придал должного значения первому происшествию, связанному с мостом, поскольку причиной могла быть просто небрежная проверка опор или вообще случайность. Но затем была отравлена лошадь, на которой должен был ехать мальчик.

Роджер, сидящий рядом со мной, подал голос:

— Почему непременно отравлена? У нее могли быть, например, колики или что-нибудь еще в этом роде. Разве мало болезней?

Ральф нахмурился, но ответил тем же ровным тоном:

— Вполне возможно. Хотя внезапность и сила припадка скорее говорят об отравлении, чем о какой-то болезни. А потом, почти сразу, последовало убийство Джонни Уэстера. И это…

На сей раз Ральфа прервал Элберт Коул, с шумом повернувшийся в своем кресле.

— Не вижу никакой связи между смертью этого малого, — громко сказал он, — и юным Николасом. Мало ли что бывает в лесу!

Лицо Ральфа затвердело. Он расцепил лежащие на столе руки и сжал их в кулаки.

— Прошу выслушать меня, — проговорил он, все так же не повышая голоса. — По моему убеждению, Джонни Уэстер был убит по ошибке, стрела предназначалась Никки Сандерсу.

Я не могла сдержать дрожи во всем теле, и Джинни положила руку мне на запястье, слегка сжав его.

Как сквозь туман я видела Ральфа, слышала его слова:

— …Естественно, первым делом я спросил себя, кому мог перейти дорогу этот мальчик. Кто мог быть заинтересован в его устранении?

После этой фразы в комнате наступило гробовое молчание. Его снова прервал вызывающий голос Роджера:

— Ну, и кто же этот негодяй?

— Сначала мысли мои обратились к Роджеру…

Тот вскочил со своего кресла и что-то протестующе выкрикнул, но Ральф не обратил на него внимания. Он медленно оглядывал всех присутствующих и, когда его кузен умолк, продолжил: