Туманный Кот

Вокруг царило деликатное молчание, но вдруг, неожиданно, кто-то сбоку хихикнул и раздался чей-то голос: «А властелин-то голый!» Придворные, один за другим, стали хихикать и показывать на Хутина пальцем, а Котин стоял и удивлялся: «Отчего они ржут?» — пока не опустил глаза вниз. Взгляд, брошенный на мужское достоинство Хутина, только на миг задержался на куцем отростке, а потом Котин засмеялся во весь голос, ничуть не стесняясь.

Мгновенно исчез страх, внушаемый именем властелина, и Котин совершенно естественно понял, что властелин не бог и не царь, а обыкновенный старикашка с усохшей плотью, которого стоит разве что пожалеть, но никак не бояться. От смеха Котин проснулся, а, возможно, от крика, так как с неба на лодку летело что-то большое.

Стах с открытым ртом замер на корме и смотрел вверх, наблюдая, как на него летит визжащая женщина. За мгновение до столкновения он узнал в ней девушку из сна, которая свалилась на него, так что внутри живота Стаха что-то громко булькнуло. А потом их накрыло какой-то пеленой и звёзды в небе померкли

Шар поплыл в небе и Секлеция облегчённо вздохнула. Обернувшись к Слэю, она радостно воскликнула: «Мы убежали!» — и тут же застыла на месте – Слэй безвольно висел на верёвках, свалившись на дно чемодана. Путаясь в стропах, Секлеция добралась до него и увидела на рассечённом лбу кровь. Она сняла с его головы кожаный шлём и натянула на себя, а потом с трудом отодрала от подола своего жёлтого платья полосу материала. Тщательно перевязала Слэю голову и прислонила его к себе.

Юноша дышал, но, как будто, спал. Вероятно, в него попали камнем, когда шар атаковали слуги властелина. Секлеция ничего сделать не могла, только прижимала голову Слэя к своей груди. Устремив взор в ночное небо, она рассматривала закрученную в спираль россыпь звёзд, ярко пылающих огненным разноцветьем, и тихо убаюкивала дрима, пока сама не заснула, склонившись к Слэю.

Восстанавливая душевное равновесие, она вспомнила во сне время, проведенное со Слэем в башне «дрим», и её снова охватила тёплая и нежная волна. Сладкие воспоминания возбудили в теле гормоны, заставив Секлецию вздрагивать от желания. Сладостные картинки неслись в её памяти, а шлем, надетый на голову, транслировал сон на всю полусферу планеты. Возможно, что сладостные волны достигали и противоположной стороны планеты, мешая тамошнему дриму осуществлять свою работу.

Дальнейший сон оказался безобразным, и Секлеция постаралась избавиться от него, тем более что она провалилась куда-то вниз. Ощущение падения не понравилось Секлеции, и она шевельнулась во сне, просыпаясь. Реальность оказалась настолько удручающей, что она закричала: хлипкая корзина в виде раскрытого чемодана падала вниз, а полуспущенный шар бесполезно болтался вверху, слегка задерживая скорость падения.

То, что внизу царила темнота, ещё больше пугало Секлецию, так как казалось, что она падает в преисподнюю. В полумраке появилось белое полотнище, которое быстро приближалось, а потом Секлеция увидела раскоряченного парня с вытаращенными глазами, в которого она успешно врезалась.

Когда Секлеция открыла глаза, то увидела перед собой всё того же парня с вытаращенными глазами, который хлопал её по лицу. Темнота не давала возможности рассмотреть его лучше, так как коптящий фонарь поскупился на свет. Сбоку от парня стоял другой человек, казавшийся лежащей Секлеции великаном.

— А где Слэй? — спросила Секлеция, оглядываясь.

— С тобой кто-то был? — не совсем понимая её, вместо ответа спросил стоящий человек.

— Вместе со мной на шаре был Слэй! Где он? — растерянно спросила Секлеция. Совсем не поняв её вопрос, мужчины догадались, что с девушкой кто-то был, и начали подтягивать полотнище шара, которое накрыло лодку полностью. Оказалось, что Слэй лежит в углублении части шара и, вероятно, его приземление произошло намного комфортнее, чем Секлеции. Его вытащили сухим и невредимым и положили на носу. Секлеция озабоченно его осматривала в колеблющемся свете фонаря, а мужчины принялись освобождать лодку от шара. Правда, когда его собрали, то не смогли втиснуть в чемодан и затолкали кучкой на нос, уложив на неё Слэя. Когда суматоха закончилась, настало время вопросов. Секлеция не знала, насколько можно доверять её негаданным попутчикам, к тому же не представляла, где она находится. Даже, если бы она знала своё местоположение, ей это совсем не помогло бы.

Поэтому решила говорить правду, так как надеяться на Слэя не приходилось. Ещё она подумала о том, что не стоит говорить всей правды, а ограничиться минимальной информацией о себе. На своём ломаном русском, которому научил её Слепой в тюрьме, Секлеция кое-как рассказала мужчинам о своём полёте, умолчав о побеге. От них она узнала их имена и о том, что они следуют в столицу Райны, Лыбу. Она успела заметить, что Котин и Стах не очень откровенничают о своей поездке, но решила не допытываться. Путешествие в Лыбу, столицу соседнего с Тартией государства, её устраивало. Понимая, что всякий договор лучше укрепить деньгами, она порылась в карманах Слэя и предложила Котину и Стаху пару хутинок за их услуги в пути. Такая сумма более чем устраивала их, и они пообещали во всём помогать Секлеции. На том и порешили, после чего Секлеция прикорнула возле Слэя, а Котин и Стах до утра уже не ложились.

Когда солнце поднялось над горизонтом, лаская теплом окружающее пространство, Секлеция открыла глаза, щурясь от светила. Взглянув по курсу вперёд, она с удивлением увидела тёмную пелену, закрывающую всё северное полушарие.

Что-то тревожное носилось в воздухе, обостряя сверх всякой меры чувства, как будто оголяя нервы перед грозой. Тёмное небо на севере изредка разрезали молнии, ударяя в землю вертикально, точно долбили в одну точку, собираясь добраться до нутра планеты. С южной стороны, словно наперекор грозе, сияло светило, и, если не оборачиваться и закрыть глаза, то ласковая теплота быстро убаюкает лицо приятной щекоткой. Попутный бриз мощно подталкивал лодку к берегу, точно соревнуясь с тёмной стеной, идущей навстречу.

Заведение не отличалось презентабельностью, но что ожидать от портовой забегаловки. Молодой человек в чёрной шляпе и в таком же плаще сморщил нос, едва зашёл в заведение и направился к стойке, где одиноко сидел человек, изредка посасывая из глиняной кружки какое-то пойло.

Стряхнув с полей шляпы капли начавшегося дождя, молодой человек уселся на табурет, собираясь переждать ненастье под крышей. Стоящий за стойкой малый налил в кружку из бочки и молчаливо поставил перед молодым человеком.

Брезгливо пригубив, молодой человек с удивлением обнаружил, что пиво свежее и вкусное, отчего у него сразу поднялось настроение, а заведение уже не казалось таким сомнительным.

— Бук, — пробормотал сосед и молодой человек переспросил: — Что?

— Меня зовут Бук, — повторил сосед и молодой человек назвался: — Эйсин, — юноша сделал паузу и добавил: — Гай Эйсин.

Бук приподнял кружку и сделал приличный глоток, а потом застыл, уставившись глазами в одну точку, считая, что выполнил все правила приличия. Эйсин выпил пиво и выглянул в подслеповатое окно – дождь на улице закончился и можно уходить. Бросив мелкую монету на стойку, Эйсин надел свою шляпу на голову и направился к двери.

Солнце успело выглянуть из-за облаков и нагреть воздух. Слегка парило, и Эсина окинул взглядом тёмную тучу на небе, а потом отправился к дальнему причалу, где обычно тёрся рабочий люд.

— Спешишь? — раздался сзади насмешливый голос. Эйсин обернулся, с удивлением обнаружив позади себя Бука, знакомого из пивного заведения.

— Спешу, — сказал Эйсин, не очень желая продолжать разговор, но Бук упёрся пальцем ему в грудь. На ней красовалась триграмма – пристёгнутая бляха свободного человека первой ступени.