Танец богов

— Я хочу тебя… — жарко зашептала она.

— Потерпи ещё немножко, matia mou, — пробормотал он, снова покрывая поцелуями её шею. Опустив Мередит на кровать, Александр быстро разделся и, опираясь на локти, возлег на нее. Он стал жадно целовать её, без устали покрывая поцелуями все её прекрасное тело. Мередит в свою очередь ласкала его, возбуждая все больше и больше. Наконец, не выдержав больше этой сладостной пытки, Александр перевернулся на спину и усадил Мередит на себя. Мередит осторожно опустилась на его пульсирующий фаллос, и они слились воедино. Тела их, казалось, растворились в бешеной любовной скачке, которая, как и всегда, по страсти и пылу была для обоих такой же, как и в самый первый раз. Поглощенные сжигающим их изнутри огнем, оба вконец утратили ощущение времени.

Позже, слишком утомленные даже, чтобы шевелиться, Александр и Мередит бессильно лежали рядышком, строя планы на будущие. Обоим не хотелось даже думать о том, что настанет день, когда им придется вернуться в опостылевший Нью-Йорк.

Александр уже давно уснул, а Мередит все лежала без сна, размышляя. В конце концов она встала и осторожно, стараясь не разбудить Александра, набросила халат и на цыпочках прокралась на балкон. Там, опираясь на перила, она залюбовалась величавой синевой Эгейского моря, мерцающей в серебристом лунном свете. Затем она вытянула вперед руку и начала пристально, словно впервые увидев, разглядывать платиновое обручальное колечко на левой руке. Нет, ей не приснилось. Это правда — они поженились.

Теперь она была миссис Александр Киракис.

Они пробыли на острове ещё неделю. Днем ездили верхом, прогуливались по берегу и плавали в море. Катались на яхте и восхищались нетронутой и дикой природой заповедника. По вечерам ужинали вдвоем на балконе спальни, наслаждаясь одиночеством и покоем, а потом допоздна блаженствовали, предаваясь любви. Постепенно жизнь на острове начала казаться Мередит настоящим земным раем.

— Если есть ещё в мире скептики, сомневающиеся в существовании райских кущ, их нужно было бы пригласить сюда, — сказала она Александру вечером накануне отъезда. — Как жаль, что мы не можем остаться здесь навсегда.

— В конечном итоге тебе бы тут надоело, — улыбнулся Александр. — Ты ведь не из тех людей, которые способны долго предаваться безделью. Даже такому блаженному, как здесь.

Рано утром они покинули остров на борту яхты «Дионис», и на сей раз Мередит уже провели по всему судну. Его водоизмещение составляло две тысячи тонн, а первоначально это был фрегат, плававший под канадским флагом. Константину Киракису пришлось выложить семь миллионов долларов, чтобы превратить его в настоящий плавучий дворец. Ослепительно белая яхта с изящными очертаниями сверкала необыкновенной чистотой. На палубах её хватало места для двух гидропланов, катеров, глиссера и небольшой парусной яхты, не говоря уже о множестве спасательных шлюпок. Между палубами функционировала ультрасовременная система кондиционирования, а в рубке была устроена чрезвычайно хитроумная сигнализация, которая реагировала не только на внезапное повышение температуры, но даже на открывшийся иллюминатор. Другое устройство поддерживало температуру воды в бассейне на несколько градусов прохладнее воздуха, чтобы любой гость всегда мог освежиться, нырнув в бассейн с палубы. Мередит поразилась, впервые увидев бассейн. Дно его было выложено мозаикой с изображением сцены из греческой мифологии. Диониса, окруженного вакханками. А вот кабинет Александра был оборудован не только всеми мыслимыми средствами связи, но и скремблером, позволяющим вести с борта яхты самые секретные переговоры. Судно было настолько нашпиговано сложной электроникой, что четыре генератора жужжали круглосуточно, питая её энергией.

Каюты поражали роскошью и убранством. Двери были покрыты японскими лаковыми миниатюрами, а камины украшены нежными лазурными изразцами. Стены кают-компании были расписаны фресками — творение известного французского художника. Девять кают для гостей по выбору Мелины Киракис обставляли лучшие специалисты по интерьеру, собранные со всего мира. Но самой роскошной была, конечно же, главная каюта — античные статуи, полотна известных мастеров и пышные ковры придавало ей сходство с дворцом-музеем. Мебель была выполнена из черного дерева и, на фоне обоев нежных голубых и зеленых оттенков, смотрелась ошеломляюще.

— В жизни не видела такой красоты, — шепнула Мередит Александру. — Как я рада, что могу находиться здесь сколько хочу.

Они пустились в круиз по Средиземному морю, бросая якорь там, где только вздумается. Первым делом отправились в Рим, где вдоволь нагулялись по древним улочкам, наслаждаясь величием Вечного города, и перекусывая в бесчисленных уличных ресторанчиках. Посетили уйму музеев — Мередит поразилась увлеченностью своего мужа итальянским Возрождением. Александр был готов исполнить любую её прихоть, любой каприз. Стоило Мередит восхититься какой-нибудь драгоценностью или выставленным в витрине платьем, и Александр тут же, не допуская никаких возражений, покупал его.

— Ты меня испортишь, — предупреждала Мередит.

— Ты делаешь меня счастливым, — отвечал Александр.

Из Рима на машине съездили в Венецию, потом перебрались в Милан и закончили путешествие по Италии в Портофино. Там сели на борт «Диониса» и отплыли на Сардинию. Мередит полюбила Коста-Смерелду с первого взгляда. Они с Александром сняли великолепную виллу на полпути между Кальяри и Вилласимусом. Старинный дом, густо обсаженный можжевельником и увитый плющом, был выстроен в несколько этажей, на каждом из которых имелся свой камин. Наверх вела винтовая лестница с резными перилами и скрипучими ступеньками. Мебель тоже была старинная, под стать всему остальному. Александр пояснил, что ковры и гобелены с бахромой ручной работы изготавливались здесь же на острове, как и небольшие акварели, развешанные по стенам. Прислуги на вилле не было вовсе, и Мередит, к изумлению Александра, попыталась взять бразды правления в свои руки и стряпать сама.

— Да, matia mou, — сказал Александр со смехом после особенно не удавшегося ужина, — шеф-повара из тебя не выйдет. Впрочем, это неважно — я ведь не на поварихе женился.

Однако куда чаще они ужинали в очаровательной крохотной харчевне под Вилласимусом. Никакой роскоши там и в помине не было — ни хрустальных с золотом канделябров, ни богатой карты вин, — и тем не менее Александр чувствовал себя там куда лучше, чем в шикарных «Максиме» или «Лютеке». Он охотно кружился с Мередит на погруженной в полумрак танцевальной площадке или сражался в дартс с местным чемпионом, который, по собственному признанию, никогда ещё не сталкивался со столь умелым и упорным противником. Александр настолько наслаждался всем этим, что перед Мередит стал постепенно открываться новый человек. Всякий раз они покидали харчевню уже за полночь и, возвратившись на виллу, предавались в спальне любви на пуховых пледах под негромкое потрескивание дров в камине. Для последних дней августа вечера стояли на удивление холодные, однако Мередит этого даже не замечала — с Александром ей всегда было тепло. Тепло и радостно.

В Кальяри они снова поднялись на борт «Диониса» и в течение трех дней бороздили Средиземное море, после чего вновь сошли на берег — в последний уже раз — в Монте-Карло, где их поджидал белый лимузин Александра. Проведя два дня в казино и познакомившись с ночной жизнью Монте-Карло, они отправились в автомобильное путешествие по Лазурному Берегу, останавливаясь по пути в Вильфранше, Ницце, Антибе, Канне и Сен-Рафаэле. Закончили они свой путь в Сан-Тропе, где Александр без труда снял самый дорогой номер в самом дорогом отеле этого модного курорта.

— В каждом новом месте вид все лучше и лучше, — сказала Мередит, любуясь из окна номера лазурными водами Средиземного моря.

Александр, который, не теряя времени зря, расстегивал пуговицы её блузки, улыбнулся.

— Ни один вид на свете, — промолвил он, стаскивая блузку с плеч Мередит и любуясь её изумительными грудью, — не сравнится с тем, что предстал перед моим взором сейчас…