Страница 6 из 24
— Мальчики! Миленькие! Сделайте что-нибудь! — чуть не плача прошептала Раиска Мяу.
— Вы же храбрые! — в отчаяньи зашептала Зина Бебешко.
Колька Колючкин почуял, как что-то приподняло его от земли, и вдруг взрослым голосом, сам не понимая как, рявкнул по-медвежьи:
— А ну, отпусти его!
Честно говоря, даже не задумываясь, выпалил — со страху.
И тут шакал Бацилла выпустил из лап тромбон, присел и поджал хвост:
— Да, что Вы… Что Вы, дяденька Медведь, я ж просто так, пошутил… Пожалуйста!.. Пусть идёт!.. — льстиво лепетал он.
И сразу стал похож не взрослого шакала, а на маленького жалкого волчонка, который только что плакал перед ним. И стал он совсем не страшен, а просто неприятен.
Выходит хулиган, только тогда хулиган, когда его все бояться. А когда его не боятся, то он сам начинает бояться. И он уже не хулиган, а щенок паршивый!..
И тут впервые в жизни Колька почувствовал, как это не страшно — быть смелым. Страшно — быть трусом, а смелым быть вовсе не страшно!.. И Коська Ухин это тоже почувствовал.
И такая ими овладела радость, что они весело-превесело рас смеялись — и по-медвежьи, и по-заячьи, и по-ежиному…
Шакал Бацилла схватил светлячковый фонарь, одним прыжком подскочил ко входу в пещеру и поднял фонарь высоко над головой.
И тут же увидел в кустах Коську Ухина, Кольку Колючкина, Раиску Мяу и Зину Бебешко — простых лесных ребятишек.
— У-у-у! — грозно завыл шакал Бацилла. Но Коська Ухин и Колька Колючкин уже не боялись.
— А ну, отпусти Вовку! — крикнул Коська.
— Не боимся тебя! — крикнул Колька.
— Отпусти! Не боимся! — подхватили Раиска Мяу и Зина Бебешко.
Шакал оторопел и замер.
Но что делать дальше никто не знал. Всё-таки шакал был взрослым, а они — детьми…
А что если…
Глава восьмая. Раз в жизни бывает, когда среди ночи вдруг восходит солнце!
…Вдруг за большими камнями затрещали кусты, и прогремел голос Бегемота Гиппопотамовича:
— Что это тут среди ночи происходит?!
Шакал Бацилла икнул, разбил фонарь о скалу и скрылся в темноте. Но Коська Ухин, Колька Колючкин, Раиска Мяу и Зина Бебешко вмиг зажгли свои светлячковые фонарики, и увидели, как визжащий шакал вертится на одном месте.
Бегемот Гиппопотамович поднял Бациллу за одну лапу и наступил на его хвост.
— Ой-ой-ой! — пронзительно завопил шакал Бацилла, — Ай-ай-ай!.. Я больше не буду! Ой-ёй-ёй! Пустите!.. Пустите!
— Фу! Какой у тебя не мелодичный голос! Противно слушать! — сморщился Бегемот Гиппопотамович, — Пошёл прочь!
Отпустив шакала, он отвесил ему хорошего пинка:
— Пускай бежит! Он теперь надолго забудет дорогу в наш лес!
С воем кубарем скатился шакал Бацилла в колючий кустарник и затих.
— Вот спасибо! — в один голос заверещали Раиска Мяу и Зина Бебешко, — Вы нас выручили! Как же Вы нас нашли?
— Да вот он меня позвал! — отвечал Бегемот Гиппопотамович, бережно поднимая с земли золотой тромбон, — Я услышал его голос и прибежал! Такая уж сила у музыки…
Коська с Колькой переглянулись и покраснели — как же им могло придти в Глову, что это Бегемот Гиппопотамович стащил портфель?!
А Вовка Волков, стоял, повесив голову, и из его глаз лились слёзы:
— Накажите меня… Что хотите, делайте!.. Я больше не буду-у!.. Честное слово! — чуть слышно всхлипнул он. И таким он казался несчастным, что больно было на него смотреть.
«Эх, Вовка, Вовка! Глупый, ты глупый!» — думали остальные.
Конечно, можно было сказать, что он сам во всём виноват, что поведи он себя по-другому…
Но волчонок и сам всё понимал.
Он и так был наказан, и потому никто ничего ему не сказал. Все они были добрыми — и Коська Ухин, и Колька Колючкин, и Зина Бебешко, и Раиска Мяу, и, конечно же, Бегемот Гиппопотамович.
— Ну, а теперь — домой! — скомандовал бегемот Гиппопотамович, поднёс ко рту золотой тромбон и заиграл.
И все вместе пошли обратно.
И Коська Ухин (не зря у него был абсолютный слух, а сам он слыл «умничкой»!) запел песню, а остальные подхватили:
А ещё в той песне пелось о том, как хорошо учиться в школе, изучать иностранные языки, и музыку, и математику, и вообще — всё-всё-всё!..
И вдруг над лесом встало солнце, и заиграли-заблестели его лучи, отражаясь в золотом тромбоне Бегемота Гиппопотамовича.
И запели в лесу птицы. И запахло утренними цветами.
«Что?! Среди ночи взошло солнце? — удивишься ты, — Такого не бывает даже в сказках!»
Что ж, я согласен с тобой.
Это было настоящим чудом.
Но ты сам попробуй, дружок, хотя бы раз преодолеть свой страх, и ты поймёшь, что ничего невозможного здесь нет.
Ты увидишь, как и для тебя среди ночи взойдёт солнце.
От всей души желаю тебе этого!
Часть вторая. Приключения в Паутинии
Глава первая, в которой говориться о лесной школе и её учителях. Новенькая. Странные дела…
И снова мы с тобой, дружок, в лесной школе.
Давай заглянем в класс.
Вон, за первой партой сидят наши с тобой старые знакомые неразлучные друзья зайчонок Коська Ухин и ежонок Колька Колючкин. За ними — рысёнок Раиска Мяу и козлёнок Зина Бебешко. Потом — медвежонок Мишутка Медведенко и барсучонок Боря Сук. Дальше — лосёнок Соня Лосева и бельчонок Верочка Выверчук. А за самой последней партой в каждом классе сидят — кто? — конечно же, нарушители дисциплины, лодыри и двоечники волчонок Вовка Волков и лисёнок Рудик Лисовенко. Они последнее время подружились.
Идёт урок музыки, и учитель сольфеджио Бегемот Гиппопотамович разучивает с учениками новую песню.
Вот послушай.
Дирижируя своей медной трубой, которая называется красиво и торжественно — тромбон, Бегемот Гиппопотамович выводит:
А Коська Ухин, у которого абсолютный слух (ещё бы — с такими ушами!) солирует:
Вовка Волков и Рудик Лисовенко немного фальшивят и потому поют вторым голосом. Их голоса тонут в дружном хоре.
Но классная руководительница Пантера Ягуаровна, сидя в учительской за проверкой тетрадей с контрольной по математике, замечает фальшь, сокрушённо качает головой:
— Вот негодники! Когда же они исправятся?!
Тут же в учительской сидят другие учителя — преподаватель лесоведения Лисавета Патрикеевна, учитель лесной истории Мамонт Африканович, учительница лесной географии Жирафа Жирафовна, а также физкультурник — знаменитый спортсмен, первый чемпион лесов и джунглей среди обезьян — Макак Макакович.