Страница 18 из 29
Анонимные издатели сознавали, что публикация в «Гражданине» уличает их в фальсификации. Они попытались упредить такое обвинение, выдвинув версию о двух работах, одной — Даля и другой — Скрипицына, но как-то переиначить текст, подделать его под стиль Даля не смогли или поленились.
Почему в 1878 году никто не оспорил авторство Скрипицына и не вспомнил о Дале? Мой оппонент попытался объяснить это тем, что те, кто считал Даля автором этой записки, возможно, ничего не знали о публикации в «Гражданине». Слабый аргумент. В то время на всю Россию гремело Кутаисское дело о ритуальном убийстве. Из-за этого и была вытащена из архива министерства внутренних дел рукопись Скрипицына. Профессор Хвольсон в большой статье показал чудовищное невежество автора. Были и другие рецензии. Прославленный адвокат П.А. Александров разносил труд тайного советника в кутаисском суде, его речи печатали и комментировали газеты по всей России. Трудно было об этом ничего не слышать.
Есть у Панченко другой аргумент: П.И.Бартенев и П.И.Мельников, полгавшие, что Даль был автором работы о ритуальных убийствах, не возражали против авторства Скрипицына, так как могли думать, что Даль написал какую-то другую работу. Вот это похоже на правду: тогда можно было так думать. Но в 1913 году именно эта работа появилась под именем Даля, никакой другой не существовало.
Приписывая мне селективное цитирование источников, мой оппонент забывает посмотреть в зеркало. Напомню, что в его работе об отражении кровавого навета в русской литературе множество ссылок на источники, но нет ни одного упоминания ключевых для этой темы работ В.Г.Короленко. Трактуя о Деле Бейлиса, он «забывает» не только про Короленко, но про труды В.Д. Набокова, В.Д.Бонч-Бруевича, воспоминания адвоката О. Грузенберга, П.Н. Милюкова, даже на трехтомную стенограмму процесса у него нет ни одной ссылки. Задним числом автор «объяснил», что-де писал только о периоде, предшествовавшем появлению романа Достоевского «Братья Карамазовы». Если бы так, то, во-первых, это было бы оговорено в самой статье, а, во-вторых, не было бы смысла вообще упоминать бы ни о деле Бейлиса, ни о Мултанском деле 1890-х годов, в котором выдающуюся роль сыграл тот же Короленко, ни о «Записке о ритуальных убийствах» под именем Даля, чье имя было пристегнуто к «Записке» только в 1913 году. Ведь первоначально, в 1844 году, она появилась без имени автора, в виде закрытого ведомственного документа; а фактом литературного процесса могла стать с 1878 года, когда была переиздана под именем Скрипицына. При чем же здесь Даль?
Впрочем, селективный подход характерен для «докарамазовской» части статьи А.А. Панченко так же, как и для «послекарамазовской». Так, в ней ни словом не упомянута драма молодого Лермонтова «Испанцы», написанная под влиянием Велижского дела. Не упомянуто и такое незаурядное произведение историко-публицистической литературы, как Записка адмирала Мордвинова по тому же Велижскому делу, поставившая в нем точку. Не упомянуты и опубликованные материалы Государственного совета по этому делу, хотя этими материалами пользовался автор «Розыскания». Классический труд Д.А. Хвольсона «О некоторых средневековых обвинениях против евреев» автору статьи знаком только в издании 1861 года, хотя ученый еще 20 лет продолжал разрабатывать эту тему и переиздал книгу в удвоенном объеме в 1880 году.[65] Д.А. Хвольсон — выдающийся историк, семитолог, гебраист, профессор Духовной академии, член-корреспондент императорской Академии Наук, крупнейший знаток истории иудаизма и христианства, лучший знаток истории Кровавого навета.
Первый исследователь авторства «Записки о ритуальных убийствах» Ю.И.Гессен держал в руках список трудов Даля, составленный им самим по просьбе известного литературоведа Я.К. Грота. В списке не было «Розыскания о убиении…», но А.А. Панченко этот важный для его темы факт селективно проигнорировал.
Такие тенденциозные умолчания не делает чести «селекционеру», позиционирующему себя жрецом чистой науки, далеким от мирской суеты.
Книга о Дале В.Порудоминского была написана более сорока лет назад. С тех пор вышло немало новых исследований о жизни и разных сторонах творчества Даля, но никаких следов того, что он писал «Розыскание», так и не обнаружено. Этого достаточно, чтобы утверждать, что эта работа была ему приписана произвольно, отнюдь не в научных, а в провокационных целях. Превозносить его за этот труд, как делают те, кого г-н Панченко называет «маргиналами», или уничижать, как это делает он сам, нет никаких оснований. Те, кто настаивает, что автором «Розыскания» все-таки был Даль, обязаны это доказать без сколько-нибудь резонных сомнений (without reasonable doubt). Бремя доказательств (the burden of proof) лежит на них. По принятым в цивилизованном мире правовым нормам и просто по совести, сомнения трактуются в пользу подсудимого. Даль в данном случае предстает перед судом истории, и на него распространяется презумпция невиновности.
С позиций презумпции невиновности рассмотрено предполагаемое авторство Даля в моих историко-документальных очерках «Кровавый навет в России».[66] Показано, что ему должен быть вынесен вердикт: невиновен. Это не означало стопроцентной уверенности в том, что Даль не писал такой записки, а только то, что веских оснований приписывать ему ее авторство нет.
Я понимал, что мои очерки не остановят новых изданий «Записки Даля», ибо на такую продукцию в России (и не только) имеется устойчивый спрос. Но то, что «Розыскание», без всяких оговорок, войдет в Собрание сочинений Даля на сайте Петрозаводского университета, что ссылки на него появятся в трудах, претендующих на научность, я не ожидал. Но они появились, например, в трудах А.А. Панченко. В его книге «Христовщина и скопчество в историко-культурном контексте», изданной в 2002 году и переизданной в 2004, сказано:
«В XVIII–XIX вв. обвинения евреев в ритуальном убийстве преимущественно сохранялись в Польше и на западных окраинах восточнославянского ареала» и дана сноска № 241: «Даль В.И. Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их // Кровь в верованиях и суевериях человечества. С. 402–413». В той же книге, в сноске № 246, он сообщил о содержании этого источника: «в «Розыскании…» используются отечественные и западные публикации XVII–XIX вв., а также следственные материалы по велижскому делу». Тут же «справедливости ради» отмечено: «Ю. Гессен полагал, что «Розыскание…» написано не Далем», но, не переводя дыхания, заявлено: «аргументы Гессена нельзя признать достаточно вескими».[67]
«Справедливости ради» А.А.Панченко не упомянул, что авторство Даля никем и никогда не было доказано — ни до, ни после Гессена. Не сказано в его книге и о том, что «Розыскание» — компиляция недоучившегося дилетанта, как он характеризует этот опус теперь. Да и странно было бы опираться на такую компиляцию как на солидный источник историко-научных сведений.
Как я писал выше, доказывать авторство Даля должны те, кто ему это авторство приписывает; пока не доказано, он не автор. Однако, «специалисты», вспоминающие о справедливости, когда это им выгодно, и забывающие о ней, если не выгодно, встречаются в научном мире не реже, чем в любой сфере жизни. Поэтому я решил заново подойти к проблеме авторства Даля: с позиций презумпции виновности. Для этого надо было сопоставить текст «Розыскания» с произведением Даля, сходным по жанру и близким по времени и целям написания. К счастью, такое произведение есть. Это «Исследование о скопческой ереси», написанное в том же 1844 году по заданию того же министра внутренних дел Л.А.Перовского.
Но прежде чем говорить о результатах сопоставления этих двух текстов, я должен сделать небольшое отступление.
65
Подробнее см. мою статью. http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer6/SReznik1.php
66
С.Резник. Растление ненавистью: кровавый навет в России (М., 2001). Интернет-версия: сайт журнала «Вестник», 1999, №№ 22 (229) -26 (233); 2000, №№ 1 (234)-4 (237). http://www.vestnik.com/
67
Вот интернет-версия этой книги. http://www.eresi.net/chlistovstvo/chlistovschina-chto-eto