Страница 4 из 38
Дом в Уэствуде был обнесен лентами, как место преступления. Черно-белая машина с радиостанцией была припаркована перед входом, рядом с двумя передвижными лабораториями криминалистов, седаном без опознавательных знаков и фургоном теленовостей. Две женщины-полицейских, охранявшие дом, отдыхали в машине с радиостанцией.
Пайк припарковался на расстоянии квартала и осмотрел дом снаружи. Ему хотелось знать, как погиб Фрэнк, он уже подумывал, не залезть ли в дом сегодня же ночью, когда из машины криминалистов вылез эксперт Джон Чэн. Чэн был другом Пайка.
Машина Чэна стояла перед другой машиной, в которой сидели охранницы. Пайк решил последовать за Чэном, если он уедет, и подождать еще, если Чэн войдет в дом.
Пока он ждал, как обернется дело, его мобильник зазвонил. Определился номер — он принадлежал Джону Чэну.
— Привет, Джон, — сказал в трубку Пайк.
Склонный к паранойе Джон шептал, боясь, что его подслушивают, даже когда сидел один в собственной машине.
— Джо, это я, Джон Чэн. Я в Уэствуде, возле места преступления. Как раз прибыла полиция, и…
— Я у тебя за спиной, Джон. Обернись.
Чэн высунулся из своего пикапа, сразу заметил Пайка и снова убрался в салон.
— К тебе уже наведались из полиции?
— Какой-то детектив Террио.
— Я звоню предупредить тебя, старина: нашли снимок, на котором ты рядом с убитым.
— Хочу посмотреть, что там стряслось.
Помедлив, Чэн вздохнул:
— Ладно, слушай: в доме сейчас два каких-то типа из Западного Лос-Анджелеса. Сколько они там проторчат, не знаю.
— Ничего, подожду.
— Идет. В общем, будет путь свободен — позвоню. — Чэн выбрался из машины и поплелся к дому.
Пайк окинул внимательным взглядом дом Фрэнка. Дом выглядел надежным, крепким, под стать тому Фрэнку, которого знал Пайк. Увиденное Пайку понравилось. Фрэнк умел жить.
Спустя некоторое время в дверях показались женщина и мужчина — скорее всего, те самые детективы из Западного Лос-Анджелеса. Они сели в седан без опознавательных знаков и укатили. Пока Пайк смотрел им вслед, позвонил Чэн:
— Ты еще здесь?
— Да.
— Сейчас выйду за тобой. Времени у нас почти нет.
Пайк встретился с Чэном на боковой дорожке и последовал за ним в дом. На пороге Чэн вручил спутнику бумажные бахилы.
Они обулись и шагнули в большую круглую прихожую с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. У подножия лестницы высились старинные напольные часы, словно охраняя запекшиеся кровавые, цветом напоминающие ржавчину, отпечатки ног на полу.
Входя в дом Фрэнка, Пайк испытал странное чувство: казалось, он как будто явился сюда без приглашения, зная, что ему здесь никогда не обрадуются. Жизнь Фрэнка он видел издалека и мельком, но не был допущен в нее. Его так и не познакомили с Синди и мальчиками, а он, несмотря на это, явился к ним в дом.
Следом за Чэном Пайк прошел в просторную гостиную с прилегающей к ней столовой. Несимметричная лужа засохшей крови, около шести футов в поперечнике, темнела на полу между холлом и обеденным столом. Ярко-зеленый шпагат был натянут между металлической опорой в центре лужи и двумя такими же опорами, ближе к стене гостиной. Шпагат обозначал вероятное положение стрелявших. Поодаль в гостиной виднелось еще одно кровавое пятно, размером поменьше.
Чэн кивнул в сторону большой лужи перед ними.
— Мистера Мейера нашли здесь. Его жену и одного из сыновей — там, у застекленных дверей. Няню — у нее в комнате.
На столе лежала раскрытая папка с креплением на кольцах, на листах бумаги которой Чэн делал наброски. Он перевернул несколько страниц и показал на поэтажном плане местонахождение трупов, а также найденных гильз.
— Вероятно, вся семья ужинала, когда стрелявшие ворвались в дом. Скорее всего, Мейер бросился к ним, завязалась краткая борьба, бум-бум — и все, его убили.
Два куска зеленого шпагата тянулись от большой кровавой лужи к металлической опоре в дальнем конце комнаты, на расстояние почти тридцать футов. Третий шпагат был покороче.
— В него выстрелили трижды? — спросил Пайк.
— Да. Один раз в верхнюю часть бедра, второй раз в бок и третий — в спину. Двое стрелявших словно пытались поскорее уложить его. Значит, он сопротивлялся. Остальных прикончили выстрелами в лоб с близкого расстояния, что похоже на расстрел или казнь.
Остальных. Синди с мальчиками.
— Сколько было нападавших?
— Обнаружили четыре вида отпечатков обуви. Нашли гильзы от четырех разных стволов. Все девятимиллиметровые.
— А отпечатки пальцев?
— Они были в перчатках. На местах других аналогичных преступлений мы тоже ничего не нашли. Идем, я покажу тебе, где обнаружили няню.
Чэн повел Пайка через столовую и кухню к тесной спальне, дверь и косяк которой были разнесены в щепки.
— Видишь, как дверь разворотили? Она заперлась. Наверное, пыталась спрятаться. — Чэн сверился со своими записями. — Ана Маркович, двадцать два года. Два выстрела с близкого расстояния — один в лицо, второй в грудь, две гильзы найдены здесь, в комнате.
Комната была слишком тесна даже для того, чтобы достойно умереть, в ней едва помещались кровать и стол, стоявший напротив двустворчатого окна. К стене над столом были приклеены фотографии улыбающейся девушки, обнимающей сыновей Фрэнка, и обрывок поздравительной открытки, сделанной детьми из разноцветной бумаги. «Мы любим Ану».
— Это она? — спросил Пайк.
— Угу. Помощница по хозяйству.
— Она описала нападавших?
— Хм… когда патрульные нашли ее, она была без сознания. Ее доставили в больницу при университете, но она по-прежнему одной ногой в могиле.
— У Террио есть подозреваемые?
— Ни единого.
— Сколько убитых у них на счету?
— Одиннадцать. Потому дело и расследует особая оперативная группа. — Чэн вдруг спохватился и взглянул на часы. — Слушай, мне надо работать.
Пайк вышел следом за ним в гостиную, но прощаться не спешил.
— Покажи мне снимки, — попросил он.
Чэн сразу по прибытии должен был сфотографировать все найденное на месте преступления и лишь потом перейти к наброскам.
— Старик, это же твои друзья. Стоит ли?
— Покажи.
Чэн вынул из кофра цифровой фотоаппарат, просмотрел снимки и отдал фотоаппарат Пайку.
Изображение на экране было крошечным, но Пайк разглядел распростертого на полу Фрэнка. Он лежал на спине, вытянув левую ногу и откинув вбок согнутую правую. Пайк хотел увидеть, действительно ли на руках Фрэнка наколоты красные стрелы, как сказал Дитц, но Фрэнк был в рубашке с длинными рукавами.
— Хочу увидеть его лицо. Можно увеличить снимок?
Чэн настроил изображение. Под правым глазом Фрэнка виднелись два пореза. Пайк задумался: может быть, Фрэнк пытался обезоружить ближайшего к нему противника или противников, а в это время те, кто находились в другом конце комнаты, открыли по нему огонь?
— Было время, когда он бы с ними справился, — заметил Пайк.
— Хочешь увидеть снимки жены и детей?
— Нет.
Чэн с явным облегчением продолжал:
— Как ты с ним познакомился?
— Мы работали вместе.
— Ты знал его близко?
— Да.
— За всеми прочими жертвами этой серии числятся грешки.
— Только не за Фрэнком.
Уловив что-то в голосе Пайка, Чэн смущенно пожал плечами.
— Извини. Может, они ошиблись домом.
— Да, — кивнул Пайк. — Они ошиблись.
— Мне надо снова браться за работу, — напомнил Чэн. — Я провожу тебя.
Пайк проследовал через холл к входной двери, но не ушел. По пути они миновали еще одну комнату — что-то вроде офиса.
С ее стен смотрели фотографии Фрэнка и его близких.
Пайк остановился и принялся разглядывать снимки, сравнивая Фрэнка, которого знал, с Фрэнком, который жил в этом доме. Когда они познакомились, Фрэнк отслужил восемь лет в морской пехоте, успев побывать в Панаме и Ливане. Он был молодым, гибким, но сложенным, как пухлый мальчуган, который без тренировок быстро наберет вес. На семейных снимках Фрэнк выглядел располневшим, но довольным и уверенным.