Пламя и цветок

Минуту Брэндон изумленно смотрел на нее, а затем заговорил — медленно и вдумчиво:

— Луиза, послушай меня очень внимательно, ибо если ты мне не веришь, значит, ты глупа. Если ты считаешь, что меня можно заставить вступить в брак против моей воли, ты меня совсем не знаешь. А теперь запомни мои слова, и как можно лучше, так как от них зависит твоя жизнь. — Он приостановился. — Моя жена никогда не была проституткой. Она была девственницей в ту ночь, когда я познакомился с ней, и Джордж может это подтвердить. Ребенок мой. Хэзер — моя жена, и я не позволю тебе обращаться с ней грубо в этом доме. С этой минуты тебе придется уважать ее как хозяйку Хартхейвена. Ты не имеешь никаких прав ни на меня, ни на мою собственность.

Луиза поднялась и налила себе еще бокал вина. Остановившись перед Брэндоном, она отпила глоток, глядя на него поверх бокала.

— Значит, ты предпочел эту девчонку мне, — насмешливо процедила она.

Брэндон снисходительно улыбнулся.

— Этот выбор я сделал уже давно, Луиза, а теперь просто подтвердил его.

Прищурившись, Луиза взглянула в окно, но тут же вновь круто обернулась к нему.

— Странно, Брэндон, что именно ты заговорил об уважении и собственности. — Она сделала глоток и прошлась по комнате, обходя кушетку, на которой сидел Брэндон. Положив руку ему на спину, она подняла бокал, словно произнося тост. — Как раз об этом я и хотела поговорить. Я передумала и считаю, что моя собственность стоит вдвое больше, чем ты заплатил.

Прищурившись, она ждала ответа. Брэндон нахмурился и пожал плечами.

— Мы заключили сделку, Луиза, и на этом все кончено, договор подписан, печати поставлены. У тебя нет собственности, кроме Оукли и нескольких акров земли, на которых стоит дом. Это уже решено.

— Да, решено! — взвизгнула она. — Тогда давай поговорим об уважении. Какого уважения будете достойны ты и твоя супруга теперь, когда всем станет известно, что ты попался в сети простой уличной шлюхи?

— Закрой рот, дрянь! — Голос Брэндона разнесся по всему дому. — Я не позволю тебе оскорблять мою жену в ее доме! — Справившись с собой, он продолжал чуть тише: — Мне все равно, что ты будешь делать за порогом этого дома. Говори все, что захочешь. Никто не осмелится повторить мне в лицо твою ложь. Ты — самая настоящая шлюха, Луиза, и мыслями, и телом.

— Шлюха? Вот как? — переспросила она. Порывистым движением она выплеснула вино ему в лицо и разбила бокал об пол. — Шлюха! Да я была девственницей, когда ты овладел мной, умоляя выйти за тебя замуж, обещая все богатства мира, если я отдам тебе свое бесценное сокровище! А потом ты уплыл, женился на первой подвернувшейся проститутке с улицы и притащил ее сюда! Ты обманул меня, отнял мою честь, а затем все имущество. И теперь я хочу расплаты. — Она усмехнулась, глаза ее похолодели. — Я имею на это право, Брэндон. Мне приходится оплачивать счета самой, у меня остался только дом, который я не могу продать. Да что там, я голодаю, у меня остались жалкие гроши! Никто не дает мне кредита с тех пор, как ты безжалостно обобрал меня!

Брэндон пришел в ярость и с трудом сдерживался, чтобы не ударить ее. Он провел ладонью по залитому вином лицу.

— Девственница! Всемогущий Боже! Да ты такая же девственница, как старая корова вон там, за окном, на лугу. Ты считаешь меня дураком? Думаешь, я не раскусил твою игру той ночью? Даже за две недели мне не удалось бы перечислить мужчин, с которыми ты спала до и после этой священной ночи! — От его голоса задрожали стены. — Какого черта ты решила, что я позволю тебе оскорблять мою возлюбленную?

— Когда-то ты любил меня! — вскрикнула она. — Ты с ней не спишь, об этом знают все. Тогда зачем она тебе? Я могла бы разделить с тобой ложе и заставить навсегда забыть об этой девчонке! Позволь мне быть с тобой! Боже, ведь ты когда-то любил меня!

— Любил! — Брэндон разразился гомерическим хохотом. — Нет! Я только терпел тебя. Как мальчишка, я думал, что знаю свои желания, пока не столкнулся с истиной, не увидел красоту, какой еще не знал, и понял, что мне нужно на самом деле. Красота? Конечно. Страсть? Тем более! — Он склонился к лицу Луизы, чеканя каждое слово. — Но больше всего мне были нужны преданность, бесспорная верность, честность и достоинство — все то, чего ты не в состоянии мне дать! — Он вновь повысил голос. — Я люблю Хэзер всем своим существом. Я сумею защитить ее от уличных потаскух, которые оскорбляют ее и подвергают сомнению ее добродетель. Даст Бог, у нас будет еще много сыновей и дочерей, и поэтому не надейся разлучить ее со мной! — Подойдя к столу, Брэндон схватил шляпку и перчатки Луизы и швырнул их ей в лицо. — А теперь убирайся из этого дома и держись от него подальше, и если я когда-нибудь услышу, что ты разносишь по округе мерзкую ложь, я доставлю себе удовольствие свернуть тебе шею, которую ты так высоко ценишь. Убирайся отсюда, шлюха! Ты позабыла о правилах приличия и навсегда закрыла для себя дверь в этот дом! Луиза задрожала под гневным взглядом Брэндона и не нашлась что ответить. Схватив перчатки и шляпку, она поспешила покинуть комнату, сжав побелевшие губы и опустив глаза. Столкнувшись на пороге с Джеффом, который уже несколько минут наблюдал вспышку ярости брата, Луиза густо покраснела.

Она вышла на веранду, спустилась по ступеням и, высоко подобрав юбки без чьей-либо помощи забралась в экипаж, делая вид, что не замечает Джорджа, который прислонился к перилам крыльца и лениво сплевывал на землю.

Когда грохот колес экипажа Луизы стих на аллее, Хэзер подошла к двери кабинета и робко выглянула в коридор. Муж стоял у двери гостиной, стиснув кулаки и поджав губы, но, едва почувствовав взгляд Хэзер, тут же смягчился и обернулся к ней, протягивая руки. Подхватив Бо, Хэзер бросилась в его объятия.

Хэзер вышла из кухни, где провела приятный час, помогая Коре печь хлеб, на ходу вытирая руки о передник. Посмотрев в сторону ворот, она улыбнулась: Джефф подъехал к крыльцу, придерживая пляшущую лошадь, и спешился. Улыбка мгновенно сползла с ее лица в тревожном предчувствии, когда Джефф коротко спросил:

— Где Брэндон?

— Я думала, он уехал с вами в поле.

Джефф указал в сторону конюшни, куда слуга вел Леопольда. Вороной жеребец был весь в мыле, как и конь Джеффа, — вероятно, он только что мчался галопом.

— Я не слышала, что он вернулся, — попыталась объяснить свое замешательство Хэзер, но Джефф уже бросился к дому. Хэзер подхватила юбки и последовала за ним. — Джефф, что случилось? В чем дело?

Он обернулся, и странная смесь чувств отразилась на его лице, испугав Хэзер больше, чем любые слова. Она схватила его за руку.

— Джефф, скажите, что случилось? — вскрикнула она. В испуге она впилась ногтями в его руку, но Джефф этого не заметил, не ощутил боли, и Хэзер встряхнула его так сильно, как только могла встряхнуть мужчину на голову выше ее. — Джефф, отвечайте! — потребовала она.

Казалось, минуту он был не в силах говорить, затем пробормотал:

— Луиза мертва, Хэзер. Кто-то убил ее.

Хэзер отшатнулась, зажав ладонью рот и недоверчиво качая головой.

— Это правда. Кто-то свернул ей шею.

— Но почему вы хотите знать, где Брэндон? — спросила она.

Джефф медлил с ответом.

— Джефф!

— Я видел, как Брэндон направлялся в Оукли. Он оттолкнул меня, и когда я заехал проведать Луизу, то обнаружил ее мертвой.

Хэзер задохнулась от страха.

— Нет! — выкрикнула она, сверкнув глазами. — Он не убивал ее! Он не мог! Этого не может быть, Джефф! Как вы могли подумать?

— Думаете, мне доставляет радость подозревать его? Но я видел Брэндона, Хэзер, и мы оба слышали вчера его угрозы.

— Но зачем ему было приезжать к ней?

Джефф отвернулся.

— Отвечайте, Джефф, — потребовала Хэзер. — Я имею право знать!

Он испустил усталый вздох.

— Луиза прислала ему записку, когда мы были в поле. В записке говорилось, что ей кое-что известно о вас. Я попытался остановить Брэндона, но он оттолкнул меня и поклялся навсегда заткнуть ее грязный рот. Записку принесла Лулу и совершенно перепугалась при виде его гнева. Она бросилась прочь, но могу поклясться, что она тряслась как лист, прежде чем подать чертову бумажонку Брэндону. Когда я приехал к Луизе, было уже поздно. Брэндон выбежал из ее дома, словно за ним гнался сам дьявол. Конюх Луизы, Джейкоб, видел его и отправился за шерифом.