Пепел на ветру

— Капитан… то есть майор Латимер!

— Лучше просто Коул, — поправил хозяин дома.

— Хорошо, пусть будет Коул. — Энгус кивнул. — Я размышлял всю ночь и все-таки так ничего и не понял. Роберта, деньги, события, благодаря которым мы познакомились… Утром я начал молиться, чего не делал уже очень давно, и только после этого у меня в голове все прояснилось. Теперь я и сам вижу, что вел себя глупо, и поэтому пришел просить у вас прощения.

Чуть улыбнувшись, Коул протянул старику руку. Он уже не надеялся когда-нибудь услышать от него такие слова и поэтому был искренне рад неожиданно появившейся возможности примирения.

— Любой человек время от времени совершает опрометчивые поступки. Как говорят, век живи — век учись.

Энгус потер щетинистую щеку ладонью и нерешительно произнес:

— Пожалуй, теперь мне надо поговорить с Лилой…

Коул согласно закивал:

— Думаю, это мудрое решение и… желаю удачи!

Супруги Крэгхью и миссис Хоторн уехали через неделю после рождения ребенка. За время пребывания в доме Латимеров Энгус подружился с Минди и взял с Коула слово, что они непременно привезут девочку в гости в Новый Орлеан.

После визита родных и рождения Глинис Линн дом стал казаться Элайне не таким мрачным, но в августе из-за жары он словно превратился в огромную печь. Даже Майлс в эти дни не мог сохранять свой надменный вид и, обливаясь потом, постоянно прикладывал к лицу носовой платок.

Что до Элайны, которая давно привыкла к жаре, то она, расстегнув ворот платья и засучив рукава, спокойно занималась привычными делами.

В отличие от дома на холме в старом особняке было прохладно, и Элайна все чаще стала увозить туда Минди и Глинис, проводя в затененных комнатах целые часы рядом с мужем. Она приказала добавить кое-какие предметы к обстановке дома, что придало ему жилой вид. Все здесь дышало покоем. Крепкие дубовые полы почти не скрипели под ногами, и если в новом особняке стекла дрожали при малейшем дуновении ветра, а скрипы и шорохи слышались повсюду, то старый выглядел прочным и надежным. В нем можно было забыть о жаре, ветре, бурях и морозе. Постепенно Элайна привязалась к этому месту — здесь она чувствовала себя гораздо уютнее, чем в роскошно отделанном особняке на холме.

Однажды за ужином Коул завел разговор об окончательном переезде в старый дом: он заметил, как часто Элайна стала бывать там, и в один прекрасный момент обнаружил, что вокруг них образовался целый склад полотенец, простынь и детской одежды.

Когда Элайна услышала об этом, ей показалось, что Коул прочел ее мысли. Пытаясь сдержать ликование, она согласно закивала:

— По-моему, это очень удачная идея, милорд янки.

Коул перевел взгляд на миссис Гарт, знаком приказывая ей подать обычную послеобеденную порцию бренди. Похоже, экономка была удивлена решению хозяина не меньше, чем Элайна, и потому на миг застыла у буфета. Затем она осторожно налила немного янтарной жидкости в стакан — хозяин давно уже упрекал ее за привычку наполнять стаканы почти до краев, а в последнее время и вообще предпочитал пить кофе без спиртного.

— Но что мы будем делать с этим домом? — Элайна с недоумением огляделась вокруг.

— Пожалуй, его можно отдать под больницу — это будет очень кстати и поможет скорее забыть про чумные бараки, которые мне недавно довелось повидать.

Стакан громко стукнулся о графин, и немного бренди выплеснулось на стол. Быстро вытерев влажное пятно, миссис Гарт извинилась и быстро вышла из комнаты.

Коул с любопытством посмотрел ей вслед, но вскоре он уже забыл об экономке: оставшись наедине с мужем, Элайна бесцеремонно уселась к нему на колени.

— Какая это замечательная мысль! — воскликнула она, обхватив его руками за шею. — Думаю, Бреггар наверняка тебе в этом поможет. Если мы сейчас возьмемся за дело, то, думаю, к концу недели все будет готово для переезда.

С тех пор как родилась Глинис, Коул считал дни, когда они с Элайной вновь смогут быть близки: с начала воздержания прошло почти полтора месяца, и его напряжение становилось все нестерпимее. Теперь он невольно вспомнил об этом.

— Не хочешь ли ты выслушать еще одну блестящую мысль? — Он не спеша принялся расстегивать пуговицы на лифе жены. — Или, может, догадаешься сама?

Элайна прижалась к его груди, ее рука скользнула под рубашку Коула, коснулась упругих мышц… Сердце Коула гулко забилось. Обдавая его горячим дыханием, она спросила:

— А может, мы обсудим эту мысль в спальне, милорд янки? — Заметив, как вспыхнули глаза мужа, Элайна весело рассмеялась.

Первые пациенты появились еще до того, как Коул объявил о своем решении устроить в новом доме больницу. Когда Кэролайн Дарви, навещавшая супругов Латимер вместе с Бреггаром, уже собралась уходить, лицо ее вдруг побледнело, она застонала и, повалившись в объятия брата, лишилась чувств.

В доме поднялась суматоха. Бреггар заявил, что в таком состоянии его сестру опасно везти домой, поэтому ее поместили в комнату для гостей. Что до Элайны, то она обморок Кэролайн посчитала обыкновенным притворством. Что задумала эта женщина, Элайна не знала, но ее игра была явно рассчитана на чувствительность Коула.

Кэролайн провела в доме Латимеров целых три дня. Однажды она по ошибке забрела в комнату хозяев дома вскоре после того, как Коул разбудил Элайну пылкими поцелуями. Заметив супругов в полутьме спальни, Кэролайн невольно вскрикнула — представшая ее взору обнаженная мужская спина была явным свидетельством того, что она вторглась в спальню в самый неподходящий момент.

Позже она пыталась объяснить, что ошиблась дверью, но ей так и не удалось смягчить Коула. Оли было приказано заложить экипаж с первыми лучами солнца, и вскоре лошади уже увозили незадачливую пациентку от дома Латимеров.

Наступил второй вторник сентября. День только начинался, в голубом небе застыли длинные пушистые полосы облаков.

Элайна не спеша вымылась и оделась, тщательно готовясь к недолгой поездке. К концу недели семья решила окончательно переселиться в старый дом, а в начале следующей плотники должны были взяться за перепланировку того, в котором они жили все это время.

Почувствовав, что за ней кто-то наблюдает, Элайна обернулась и вздрогнула: в дверях ванной стояла миссис Гарт, держа на руках Глинис. Экономка впервые взяла на руки младенца, и, судя по всему, на то имелись серьезные причины.

— Я должна кое-что показать вам, мадам, — бесстрастным голосом произнесла миссис Гарт. — Будьте любезны следовать за мной.

Элайна насторожилась.

— Идемте же! — Голос миссис Гарт звучал почти сурово. — У нас мало времени.

— Отдайте мне Глинис, — попросила Элайна. — Я только перепеленаю ее…

— С этим можно подождать.

Элайна поняла, что у нее нет выбора. К ее изумлению, экономка важно прошествовала в комнату Роберты и без колебаний направилась к зеркальной нише. Подняв руку, она нажала на угол одной из серебристых панелей, и зеркало подалось в сторону, открывая темный дверной проем. Войдя в него, миссис Гарт дала знак Элайне следовать за ней. Их взгляду предстала узкая лестница — судя по всему, она тянулась от подвала дома до чердака, лишь узкий луч света, падающий из крохотного слухового оконца, освещал ее.

Миссис Гарт спустилась на несколько ступеней и коснулась выступа стены.

— Вы идете, миссис Латимер? — глухо прозвучал ее голос.

— Может, позовем Коула или кого-нибудь еще из мужчин? — Покусывая губу, Элайна взглянула на спящую дочь, изнывая от желания немедленно забрать ее у своей провожатой.

— Там, внизу, есть что посмотреть, а времени у нас мало. Идемте!

Последние слова больше напоминали приказ, и Элайна, не решаясь заговорить о ребенке, послушно последовала за экономкой.

Неожиданно миссис Гарт с силой надавила на выступ: заскрипели блоки, и дверь за их спинами повернулась. Очутившись почти в полной темноте, Элайна испуганно вскрикнула, но тут послышалось чирканье спички, и от пламени фитиля на стенах заплясали причудливые тени. Держа фонарь в одной руке, а ребенка — в другой, миссис Гарт быстро начала спускаться по крутой лестнице. Элайна поспешила за ней.