Пепел на ветру

Однако переубедить Энгуса оказалось не так-то просто.

— Выходит, теперь ты хочешь свалить всю вину на мою дочь?

— Довольно, Энгус, больше я не намерен терпеть ваши оскорбления. — Коул вырвал револьвер из пальцев старика и положил его на каминную полку.

— И я тоже больше не стану терпеть! — Лила, вскочив, обежала вокруг стола и остановилась перед мужем. — Ты явился сюда среди ночи и осмелился оскорбить Элайну только потому, что она живет с любимым человеком! Роберта была и моей дочерью, и она не меньше дорога мне, чем тебе, но ты должен понять: наша дочь — преступница! Мы просто слишком плохо знали ее. Она обманула Коула, Элайну, нас с тобой. Теперь ты ввалился сюда с дурными намерениями, но вот что я скажу тебе: разве у меня был муж на протяжении всего прошлого года? Я видела человека, который являлся домой из таверны, прихватив с собой очередную бутылку виски! Нет, это не мой муж. — Она медленно покачала головой. — Этого человека я вижу впервые. — Ее глаза затуманились, дыхание стало сбивчивым. — Если бы я не была так снисходительна к Роберте, когда она отдалась одному из своих друзей…

Энгус изумленно вскинул голову.

— Да, да! Она вышла замуж за Коула, будучи уже не девственницей. Она сама рассказала мне о случившемся, пообещала никогда больше не повторять ошибку и попросила ничего не говорить тебе. Я знаю и еще многое другое, что причиняет мне острую боль. Но я… — она снова взглянула мужу в глаза, — буду всегда помнить ее милым, чудесным ребенком и постараюсь забыть остальное.

Неожиданно вперед вышла миссис Хоторн и, подойдя к Лиле, заключила ее в объятия. Наблюдая за этой картиной, Энгус нахмурился:

— А что вы здесь делаете, Толли?

— Похоже, от горя у вас просто помутился рассудок, сэр, — без обиняков заявила миссис Хоторн, — и чем скорее вы перестанете себя жалеть, тем будет лучше для вас. Ваша жена права: забудьте обо всем, что причиняет вам боль. Прошлого не вернешь. Перестаньте думать о нем и постарайтесь прожить остаток своих дней достойно.

— Зачем? Со смертью дочери жизнь вообще потеряла для меня всякий смысл, — нехотя пробормотал старик.

Миссис Хоторн склонила голову набок.

— Это вы так считаете, Энгус, но не стоит винить тех, кто с вами не согласен.

— Коул, кажется, началось!.. — Возглас Элайны прозвучал еле слышно. Обхватив живот руками, она прислонилась к двери.

Коул быстро подхватил жену на руки и обернулся к миссис Хоторн:

— Толли, не могли бы вы помочь мне и известить слуг, что у миссис Латимер начались схватки? Они знают, что надо делать.

Поднявшись по лестнице со своей драгоценной ношей, он плечом открыл дверь спальни. Лила торопливо вошла вслед за ним.

— Пожалуйста, приготовьте постель. — Он терпеливо дожидался, когда она снимет покрывало, а затем бережно уложил Элайну на прохладные простыни. Стащив сюртук и жилет, он отшвырнул их, развязал галстук и расстегнул рубашку.

— Вам понадобятся чистые простыни. — Лила обвела глазами комнату. — Где я могу их найти?

Коул кивнул в сторону комода и начал снимать с жены туфли и чулки.

Чувствуя, как у нее непроизвольно сжимаются все мышцы, Элайна закусила губу. Только когда боль немного отступила, с ее губ слетел вздох облегчения. Она нежно улыбнулась мужу и приложила ладонь к его щеке.

— Я люблю тебя, — донесся до него тихий шепот. Коул взял ее пальцы и прижался к ним губами.

— За свою жизнь я принял десятки родов, но никогда еще так не боялся…

— Все будет хорошо, милорд янки, — заверила его Элайна с мягкой улыбкой. — Или ты забыл, что я присутствовала при родах младенца Гретхен? Если понадобится, я помогу тебе. И еще — я доверяю тебе, как никому другому.

Пока миссис Хоторн и миссис Энгус готовили комнату к появлению младенца, Коул держал жену за руки.

Внезапно ее лицо осветила победная улыбка: она почувствовала, как головка младенца вышла наружу, и слегка расслабилась, ожидая новой схватки, чтобы помочь малышу.

Коул положил ладонь на живот жены.

— Все в порядке, родная. А теперь тужься как можно сильнее.

Элайна вскрикнула от резкой боли, и тут же раздался взволнованный голос Лилы:

— Девочка!

— Какая прелесть! — эхом отозвалась миссис Хоторн.

Коул взял ребенка на руки, шлепнул его по спинке и поднес девочку почти вплотную к лицу матери. Потом, услышав крик младенца, он вопросительно взглянул на Элайну:

— Глинис Линн Латимер?

Элайна с усилием подняла руку и робко коснулась головки дочери.

— В честь бабушки?

Коул кивнул:

— По-моему, это было бы справедливо.

— Глинис Линн Латимер… — тихо повторила Элайна. — Какое чудесное имя!

Глава 42

Майлс проводил Энгуса Крэгхью, о котором все на время позабыли, в комнату для гостей и велел Питеру принести воды.

Оставшись в одиночестве, почтенный южанин надолго задумался — никогда в жизни он не поднимал руку на женщину, но всего несколько часов назад чуть не ударил племянницу, к тому же ожидавшую ребенка. На встревоженные вопросы Энгуса дворецкий ответил, что роды у Элайны начались вовремя, и все-таки старик беспокоился, опасаясь, что всему виной его приезд и связанные с ним волнения. Он с нетерпением ждал известий из спальни супругов Латимер и был благодарен Коулу уже за то, что тот разрешил ему остаться в доме.

Утром Энгус спустился в гостиную и, ожидая, когда проснутся остальные, стал прислушиваться к взволнованному перешептыванию слуг:

— Девочка!

— Крепкая и здоровенькая!

— А миссис Латимер чувствует себя хорошо?

— Она пока спит.

Слава Богу, подумал Энгус, крепко сжимая руки на коленях, если бы с Элайной что-то случилось, он никогда не простил бы себя.

Неожиданно ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Он медленно поднял голову и увидел в дверях худенькую девочку лет семи в простом муслиновом платье, с длинными блестящими темными волосами и огромными глазами.

Малышка была так похожа на маленькую Роберту, что он даже на миг испугался.

Девочка прошлась по комнате и, устроившись в кресле напротив старика, чинно сложила руки на коленях, не сводя с него внимательного взгляда темных глаз.

Энгус бессознательным жестом вытер о брюки вспотевшие ладони.

— Чья ты? — неожиданно для себя спросил он.

Маленькая фотография в овальной рамке стояла на столе рядом с креслом Минди, и девочка, робко улыбаясь, указала на нее. Энгус присмотрелся и удивленно нахмурил брови: на снимке были изображены Коул и Элайна. Тут его размышления прервало деликатное покашливание дворецкого.

— Энни спрашивает, не хотите ли вы перекусить, сэр? Остальные еще спят, поэтому вам придется позавтракать в обществе Минди.

Энгус снова взглянул на девочку:

— Ты хочешь позавтракать вместе со мной?

Минди тихонько хихикнула и прикрыла рот ладонью.

— Ответа ждать не стоит, сэр, — сдержанно произнес Майлс. — Она не говорит с тех пор, как садовник привез ее сюда. Этот человек приходился ей дядей, а теперь он мертв. Доктор и миссис Латимер взяли девочку в дом. Она сирота, сэр.

Энгус поднялся и протянул малышке руку.

— Когда-то у меня была дочь, — медленно проговорил он и грустно улыбнулся. — Красивая, точь-в-точь как ты.

Словно желая помочь горю своего нового знакомого, Минди доверчиво вложила маленькую ручку в его широкую ладонь, и вместе они направились в столовую.

Глинис Линн провела первый день своей жизни под неусыпным надзором отца, который беспрестанно повторял всем, кто оказывался рядом, что впервые видит такую прелестную малышку.

— Ей достались твои нос и рот, — нежно произнес Коул, взглянув на жену.

Элайна ласково улыбнулась:

— Почему ты так решил?

— Потому что именно об этом я мечтал.

— Значит, твои мечты сбылись?

— Без всяких сомнений. Теперь у меня есть ты и есть она — больше мне нечего и желать.

В дверь негромко постучали, и на пороге появился Энгус. Он смущенно улыбался: