Трансформация интимности

Поэтому можно смело считать отделение про-креативной функции сексуальности от ре-креативной не просто прогрессивным, но и поистине революционным фактом. В частности, именно эта дифференциация заставляет по-иному взглянуть на такой способ сексуальной практики, как гомосексуализм. Ибо, как подчеркивает Э. Гидденс, именно «в отношениях геев — и мужчин, и женщин — может быть засвидетельствовано полное отделение сексуальности от воспроизводства»[24].

То же самое относится, вероятно, и к мастурбации, поскольку с библейских времен основной мотив осуждения ее был тесно связан с запретом на «непроизводительный расход мужского семени».

Тем не менее, пока еще преждевременно говорить о закате института моногамного брака, в рамках которого на протяжении тысячелетий традиционного общества осуществлялось подавляющее большинство сексуальных взаимодействий. Даже стремительный рост числа разводов не может служить здесь показателем. Ибо большинство разводов совершается не для того, чтобы остаться холостяками, а чтобы вступить в новый брак. В четвертой главе Гидденс показывает, что, несмотря на все достижения эмансипации и сексуальной революции, брак по-прежнему занимает огромное место в жизни большинства современных женщин, во всяком случае, гораздо большее, нежели в жизни мужчины. Для большинства женщин удачный брак по-прежнему значительно важнее, нежели удачная профессиональная карьера.

Именно с отделением сексуальности от функции воспроизводства связан один из концептов, наиболее часто повторяющихся в книге Гидденса, — понятие «пластичной сексуальности» (открытое, по его утверждению, З. Фрейдом). Во Введении дается определение автора: «Пластичная сексуальность — это децентрализованная сексуальность, освобожденная от репродуктивных потребностей». Еще один термин, активно используемый в этой работе, — чистые отношения[25].

Это вовсе не платоническая любовь. В четвертой главе Гидденс поясняет свое понимание этого термина:

Чистые отношения не имеют ничего общего с сексуальным пуританизмом — это скорее ограничительное, нежели описательное понятие. Оно относится к ситуации, где социальное отношение вводится ради самого себя, ради того, что может быть извлечено каждой личностью из поддерживаемой ассоциации с другим; и которое продолжается лишь до тех пор, пока обе стороны думают, что оно каждому из индивидов доставляет достаточно удовлетворения, чтобы оставаться в его рамках... Чистые отношения — это, повторяем, часть родового реструктурирования интимности. Помимо гетеросексуального брака, они возникают и в других контекстах сексуальности.

И еще одно понятие, введенное в книге «Трансформация интимности», — любовь-слияние: «Любовь-слияние предполагает равенство в эмоциональной отдаче и получении — и в тем большей степени, чем больше какая-либо конкретная связь приближается к прототипу чистых отношений. Здесь любовь развивается лишь до той же степени, что и интимность, до той степени, до которой каждый из партнеров готов раскрыть свои интересы и потребности другому и стать уязвимым со стороны этого другого».

Существенно важный момент для современного дискурса[26].

Гидденс не ограничивает сферу действия двух последних понятий рамками гетеросексуальности. Вообще проблеме гомосексуальности — как мужской, так и женской — в работе уделяется немало внимания. Эта проблема действительно уже вышла из сферы сексопатологии и стала подлинно социальной. Мы помним, что совсем недавно в отечественном законодательстве имелась статья, предусматривающая уголовное наказание за мужеложство, а во многих американских штатах такие статьи продолжают действовать и поныне. Здесь мы имеем дело с тем нечастым случаем, когда государство пытается перевести господствующие моральные нормы на язык письменно зафиксированных законодательных норм. Как правило, такого рода меры ослабляют действие и тех и других. Давайте представим себе статью уголовного кодекса, предусматривающую определенный срок за адюльтер: интересно, насколько такая мера помогла бы укрепить брачные узы?

Скорее всего, мы просто не представляем себе масштабы распространения гомосексуализма в том или ином обществе, не говоря уже о том, что у нас нет исходных эмпирических сведений для того, чтобы установить связь таких масштабов с уровнем демократизации этого общества.

Гидденс ссылается на данные знаменитого американского сексолога Альфреда Кинси: «...только 50 процентов всех американских мужчин были, по их словам, „исключительно гетеросексуальны“, то есть не принимали ни участия в гомосексуальных действиях, ни гомосексуальных желаний не испытывали. Восемнадцать процентов были либо исключительно гомосексуальны, либо устойчиво бисексуальны. Среди женщин 2 процента были полностью гомосексуальны, 13 процентов других были вовлечены в какие-то формы гомосексуальных действий, в то время как следующие 15 процентов имели гомосексуальные побуждения без удовлетворения их».

С другой стороны, Гидденс приводит в своей работе данные исследования Шерри Хайт, согласно которым «11 процентов женщин... имели сексуальные связи только с другими женщинами.., а еще 7 процентов делали это от случая к случаю». Цифры, как видим, весьма противоречивые. Нам не удалось найти соответствующих отечественных данных, поэтому сошлемся на результаты нашего исследования, которые гораздо более скромны. На вопрос о том, испытывали ли они сексуальное возбуждение при общении с лицами своего пола, 2,9 процента женщин ответили: «да, с последующим удовлетворением» и 3,7 процента — «да, без последующего удовлетворения» (у мужчин соответственно — 6,9 и 1 процент). Правда, 8,8 процента женщин указали, что им «не хотелось бы отвечать на этот вопрос» (у мужчин — 9,5 процента).

Так или иначе, проблема эта заслуживает серьезного научного изучения. Сегодня многие общества (включая и российское) впадают, скорее, в другую крайность: гомосексуализм не просто выходит из подполья, он ведет себя все более вызывающе и агрессивно. Что касается сексуальной революции в этой сфере, то она выражается в том, что гетеросексуальное большинство (при всем своем внутреннем неприятии, доходящем до отвращения) все чаще и сильнее проявляет терпимость к гомосексуализму — как к мужскому, так и к женскому — и признает его право на существование наряду с общепринятой гетеросексуальной практикой. Речь идет вовсе не о том, что все большее число мужчин (равно как и женщин) вовлекается в гомосексуальную практику. Э. Гидденс указывает на чрезвычайно важную роль, которую играет этот момент в сдвигах половой морали: «Сексуальная революция» последних тридцати или сорока лет не является исключительно или даже первично гендерно-нейтральным прорывом дозволенности. Она включает в себя два базовых элемента. Первый из них — это революция в женской сексуальной автономии, сконцентрированной в этом периоде, но имеющей предшественников, если бросить взгляд назад, в девятнадцатый век. Она имела глубокие последствия для мужской сексуальности, и это в значительной степени еще не завершенная революция. Второй элемент — это расцвет мужской и женской гомосексуальности. Гомосексуалы обоих полов хорошо застолбили почву для продвижения будущей сексуальной «ортодоксальности»[27].

Вообще вторая половина двадцатого века была отмечена нарастанием изменения отношения к тому, что совсем недавно именовалось «перверсиями»[28].

Вероятно, следует признать точку зрения большинства современных психологов и сексологов на это явление: извращениями следует считать лишь такие типы сексуального поведения, которые приносят не столько наслаждение, сколько физическое и/или моральное страдание кому-то из партнеров. Выражаясь словами самого Гидденса, «закат извращенности» может означать своеобразную победу демократии и борьбы отдельных граждан за свои права — в том числе и сексуальные.

24

Giddens A. The Transformation of Intimacy. — Cambridge, 1997. — P. 143.

25

В оригинале — А pure relationship. — Примеч. перев.

26

Дискурс — «вид речевой коммуникации, ориентированной на обсуждение и обоснование любых значимых аспектов действий, мнений и высказываний ее участников» [Современная западная социология: Словарь. — М., 1990. — С. 86] — Примеч. перев.

27

Giddens A. The Transformation of Intimacy. — Cambridge, 1997. — P. 28.

28

To есть извращениями.