Страница 3 из 22
Последнее слово сказано. Пора выходить из игры, не дожидаясь, пока те, с клюшками, наиграются мной вволю. Все готово: пузырьки — на полу, таблетки — на столе. «Быть иль не быть… Достойно ль смиряться под ударами судьбы…» Недостойно. Уж лучше «не быть». И ночь подходящая: лунный свет. Мне кажется, это легче сделать, если знаешь, что земля залита лунным светом. Жаль только, что сирень еще не расцвела. Разве это проблема? Напечатаем, что сегодня не 15 февраля, а 15 мая!.. Весна. Раскрываются первые кисти сирени. Люди подходят к сиреневым кустам и погружают лица свои, невольно закрывая при этом глаза, в воздушные зыбкие фиолетовые, лиловые, белые облака, вдыхая нежный и тонкий запах. А в это время я… А может, лучше завтра? Встретить день рождения, и уж тогда? Хорошо. А сейчас — спать. Спать! Спать!!!
А глаза не закрываются. Буду считать баранов. Два барана подбежали к ручью. Первый разбежался и прыгнул. Второй — взял да и перешел вброд. Появился козленок. Перескочил через ручей. Раздумчиво выплыла из леса печальная коза. Не заметила, что берег пошел под уклон, споткнулась и упала в воду… Эта самая коза и есть я.
— В каком смысле?
— В таком, что родилась-то я в год Козы. Гороскопы составляли, видимо, не дурачки, и потому, заметив сначала: «Это неверно. Это тоже неверно», — каждый найдет все ж две-три фразы, применимые к себе: «Элегантная, артистичная, влюбчивая по натуре, Коза могла бы быть самым очаровательнейшим из знаков, если б не была такой пессимисткой, колеблющейся, беспокойной… Народная мудрость гласит: «Коза всегда будет жаловаться на плохую траву, где бы она ни паслась»… Не доверяйте ее большому уму — он находится на службе у ее капризов…» Комментарий: каждый мог бы быть очарователен, если б временами не впадал в отчаяние; как бы ни жил человек, он всегда хотел бы жить лучше (кроме глубоких умов, которые сидят под деревьями, но даже и они хотят перейти в иное состояние — в нирвану!); насчет ума варианта два: если ум есть, он находится либо на службе у капризов, либо служит иным — высоким! — целям (про себя я считаю так: ум-то у меня есть, но пользуюсь я им редко). Однако продолжим: родилась я 15 февраля, в тот самый день, когда древние римляне веселыми оргиями отмечали праздник покровителя домашних животных (а значит, и коз!), бога плодородия, Фавна (не знаю, стоит ли отмечать, что ни в каких оргиях я никогда не участвовала?!). А с баранами ничего не получается. Когда проспала жизнь, ночью трудно заснуть. Но я — снова закрываю глаза.
Это только кажется, что вокруг темно, а ведь там, на полу, в лунном свете, лежат на боках пузатые пузырьки, поблескивая ребрами своих стеклянных кафтанов, увенчанных пластмассовыми или жестяными колпачками. Такие бездумные, безголовые пузырьки — кафтаны да колпаки! Колпаки да кафтаны! А ведь раньше в них были таблетки: хочешь — лечись, не хочешь — отравись! Им все равно. Им! Все! Равно!!! Глаза мои как у куклы: не могу с ними совладать — закрываю, а они открываются, глупо хлопая ресницами. Как уговорить их заснуть?! «Видите ли, дорогие мои! Я — бесчувственная кукла. А когда кукла лежит, глаза у нее должны быть закрыты. Таков порядок. Значит, сейчас вы должны быть закрыты!» Вроде бы поняли — и вдруг: «Нет! Нет! Нет!!!» Кто это кричал?! Этого не может быть! Тело мое — опустевший дом, с выбитыми и вылетевшими от ветра и сквозняков стеклами, опутанный паутиной, с ветхими половицами, по которым давно уже не ступала ничья нога. Кроме оболочки, во мне ничего не осталось, как в этих пузырьках, что валяются сейчас на полу. Кто же тогда крикнул: «Нет!»? Кто?! Значит, чудом уцелела то ли одна молекула, то ли атом один, а может, голос, которого хватает только на одно слово: «Нет!», — но и это — удивительно, но и это — чудо…
(Не слишком интересно и не слишком гладко, но зато — искренне. Пусть хоть кто-нибудь придет к ней в гости, все-таки 25 лет!)
Я лежала с открытыми глазами и — вдруг!!! — я увидела звезду… Она была такая яркая, будто лампа висела в небе. Легким серебристым облачком ее окружал ореол. Она была… она была… Она смотрела прямо в форточку на меня!!!
(— Уж это ни в какие ворота: чтобы смотреть — нужны глаза, а разве у звезд они есть?!
— Вы правы. Конечно, вы правы. Давно уж не доводилось мне глядеть в небо. С тех пор, как перестала быть маленькой. Вот и забыла, как выглядят звезды…)
Когда я была маленькой, мы с моей подружкой Людкой Ольховской (а мы звали друг друга именно так: «Людка! Ленка!» Родители нас ругали, объясняли, что это нехорошо, но нам так больше нравилось. Мы чувствовали совсем иной вкус имен, иное их звучание — против навязших на зубах домашних «Людочек» и «деток») звездной зимней ночью, лежа на санках и глядя в небо… в те волшебные зимние ночи, скатившись на санках в крохотный овраг, единственный в нашем городке, мы, почти во весь рост умещавшиеся на санках (кроме валенок!), чувствовали себя взрослыми, смотрели на звезды, считали их, делили поровну между собой («От твой руки до Людкиной руки — мой участок неба, а от моей руки до…»). Мы обладали звездами, не причиняя им вреда, не требуя от них ничего взамен. Если у кого на участке оказывалось две звезды, а у другого не было ни одной, мы дарили звезды друг другу. Безвозмездно. И мечтали, когда вырастем, жить втроем: Людка, Лорка и я. Когда я была маленькая… А когда повзрослела, перестала смотреть в небо. Стала жить, уткнувшись носом в землю. Как это случилось? Не знаю. Случилось, и все. И надо же, чтоб именно сегодня звезда заглянула в форточку! Чтобы… НЕТ! Не может быть!!! Мне показалось. Невероятно. Мне показалось, что в небе пляшет звезда…
Вот как это начинается. Ты лежишь в постели, под одеялом, голова вроде бы соображает, за окном, как и полагается, нормальная звездная ночь, и… И все бы в порядке, да в черном прямоугольнике с золотыми дырами, что виден в твою форточку, начинает плясать звезда! Вот как ЭТО начинается. Задергиваю шторы.
НАРОДНЫЕ ПРИМЕТЫ: если у вас по столу скачут черти, вы перебрали лишку, если в вашей форточке скачут звезды, у вас не все дома.
Сейчас проверю. Открываем шторы… Этого не может быть! Пять минут назад она плясала! Я видела это собственными глазами! А ведь я пока с ума не сошла! Звезда плясала! Она хотела мне что-то сказать! А я-то дура! В кои веки кто-то прилетел поговорить! Что ж, если это оказалась звезда?! Тем лучше! Разве тому, кто живет рядом, станешь рассказывать, отчего не спится по ночам?! Разве выслушает он? Разве ему интересно? Разве поймет? А я отгородилась шторами! Вот и придется теперь сидеть в ночной рубашке на кровати в два часа ночи одной. «Яду мне, яду…» Вдруг им нужна была помощь?
— Кому?!
— Ну, им, на звезде! Вдруг у них что-то случилось?
ИЗ ЧУДЕСНОГО ЗАРУБЕЖНОГО РОМАНА «ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ»:
«Когда двадцать один исполнится мне, найдется и для меня крупная замужняя двадцативосьмилетняя блондинка (…). Разумеется, ничего подобного не произошло (…). В двадцать один год я только и получил, что право голосовать. А когда мне наконец удалось овладеть женщиной двадцати восьми лет, женщина эта была моя жена, и мне самому стукнуло тридцать два, и мы поженились, и это было совсем не то, о чем я когда-то мечтал».
— При чем тут это?
— Да при том, что человеку всегда дается шанс: на хорошую работу, на счастье, на любимое дело, даже на любовь. Как же часто он проходит мимо, ничего не заметив, и потом ноет и жалуется всю жизнь, что не повезло! Ко мне звезда прилетела — я завесила шторы! Возьмите все, пусть она вернется! Возьмите все, что есть! (А что есть-то?! Комната в коммунальной квартире? Подержанная машина? Механическая пишущая машинка?! Нет! Машинку я не отдам!) Ну, о чем речь? Показалось, а я уж… Кто мог плясать в небе? НЛО? Допрыгалась: НЛО и филиппинские врачеватели. Эти две темы обсосаны со всех сторон, как палочка эскимо, купленная школьником на сэкономленные деньги. Почему врачеватели врачуют, а больные выздоравливают? Все просто: больной верит, а вера — великая вещь.
Я верю, что звезда плясала! Я верю, что она прилетела ко мне! Вот что я думаю в третьем часу ночи о моей звезде, сидя в ночной рубашке на кровати и глядя в распахнутый квадрат форточки.