Страница 18 из 48
Несмотря на успешные шаги Людовика XIII по наведению дворцового порядка, придворные посты продолжали продаваться, передаваться по наследству и даже предоставляться лицам неблагородного происхождения. Хотя акты купли-продажи не афишировались, король стремился отслеживать подобные случаи. Иерархическая структура двора со сложившимися социальными связями просто не предполагала иного способа обретения придворной службы, дающей возможность в короткий срок окупить все затраты. Королевский двор продолжал расти, потому что Людовик XIII проводил политику привлечения провинциального дворянства, хотя и более умеренную. чем Генрих IV. Вновь прибывающие в Париж дворяне обеспечивались службой главным образом в военном доме короля, а также в активно расширяющемся штате обер-шталмейстера и при охотничьих ведомствах, которые получили дальнейшую специализацию.
В 1624 г. Королевский совет возглавил кардинал Ришелье (1585- 1642), бывший советник Марии Медичи, ставший главным идеологом и проводником абсолютистской политики короны. В адресованном Людовику XIII своем основном сочинении — «Политическом завещании» — он писал:[111]«Во времена короля, Вашего отца, коронные чины и все гранды королевства обедали обычно за королевскими столами, а в Ваше время столы, кажется, были установлены только для слуг и простых военных Вашего дома. К тому же эти столы были столь плохо сервированы, что находили достаточно оснований пренебрегать ими, вместо того чтобы их жадно искать.
Что касается Вашей персоны, иностранцы часто находили повод сказать, видя, как Вам прислуживают простые повара и поварята, что другие короли пользуются только услугами дворян». Это точное замечание главного министра Франции дает представление о внешней скромности двора и явном несоблюдении придворного церемониала Людовиком XIII. Король видел, что многие дворяне разоряются посредством непомерных растрат на жизнь при дворе. Равнодушный, как и его отец, к блеску придворной жизни, тяготясь придворными празднествами и не понимая их смысла, он с 1626 г. специальными эдиктами ограничивал «чрезмерную роскошь и излишние расходы» дворян на одежду, мебель, экипажи, стол, игры, слуг и лошадей. Немногословный, скромный и замкнутый, король своим примером создавал придворный стиль жизни в своем вкусе, заставляя придворных быть умеренным во всем. Двор, особенно его женская половина, по возможности уклонялся от выполнения этих предписаний с молчаливого позволения обеих королев. Скромность и простота двора первых Бурбонов отразилась даже на придворной речи, когда интеллектуальный и изысканный язык ренессансного двора второй половины XVI в. уступил более простому, урбанизированному и обше-[112]распространенному языку двора первой половины XVII в.
Неспособность и нежелание Людовика XIII следовать церемониалу во многом объясняется как особенностью его личности, так и позицией дворянства, которое не принимало строгие дворцовые регламенты в духе Генриха III. Усиление авторитарного пресса короны порождало многочисленные придворные интриги и заговоры, направленные против короля и кардинала Ришелье. Война, сначала скрытая, а затем и явная, с габсбургским блоком, Империей и Испанией, а также подавление внутренних мятежей знати отняло у Людовика XIII большую часть его царствования. Дворцовая жизнь уже в 20-е годы XVII в. постепенно сосредотачивалась вокруг Анны Австрийской, которая ее успешно поддерживала. Король большим усилием воли заставлял себя присутствовать на придворных праздниках и официальных приемах в Париже, предпочитая пребывать с малой свитой в своих загородных замках Сен-Жермене и Фонтенбло. Способствуя численному росту и обновляя структуру двора, вмешиваясь в придворные назначения и Диктуя двору свои вкусы, он продолжал вместе с тем каждым своим шагом подчинять дворянство короне и утверждать королевское величество. Сознание собственного величества было едва ли не единственным, что объединяло таких разных по характеру и образу мыслей супругов, как Людовик XIII и Анна Австрийская. Несмотря на семейные разногласия, король доверил регентство перед смертью именно своей жене, зная, что властолюбивая и гордая Анна никогда не допустит унижения королевского достоинства. Велиичие монархии, символом чего был сплоченный[113]дворянский двор, являлось для последних Валуа и первых Бурбонов их собственным величием, которое получило свое классическое выражение только при Людовике XIV. Сын Людовика XIII, наследовав прекрасно организованный двор и получив соответствующее воспитание от своей матери, смог возглавить дворцовый церемониал и стать его центром.[114]
3.2. ДВОРЯНСКОЕ ОКРУЖЕНИЕ ЛЮДОВИКА XIII
Время правления Людовика XIII (1610-1643) в целом явилось важным моментом становления французского двора. Роль двора как культурного и социально-политического центра Франции усиливалась по мере его экспансии, постепенно охватывавшей все французское дворянство, «главнейший нерв государства» (Ришелье). В 30-40-е годы XVII в. придворное дворянство стало особенно выделять себя среди других групп второго, благородного, сословия и окончательно возглавило социальную иерархию Франции. В последние годы правления Людовика XIII дворцовый институт уже представлял собой сложившийся социальный организм, «общество двора», по выражению Н. Элиаса, доступ в который помимо наследственных придворных был весьма ограничен.
В целом «общество двора» эпохи Людовика XIII и кардинала Ришелье еще недостаточно изучено в литературе, хотя историки неоднократно обращались к характеристике социального положения и структуры различных слоев французской элиты, связанных с двором — корпусу герцогов и пэров, губернаторов, государственных советников, высшей бюрократии,[115]женскому окружению королевы Анны Австрийской. Представляется, что действенным способом реконструкции социального облика дворянской элиты франццузского общества и выяснения процесса складывания придворных партий и их борьбы является рассмотрение биографических данных главных персонажей двора, с акцентом на их происхождении, родственных связях и карьере, а также определение места этих лиц в придворной иерархии.
С XVI в. существующая иерархия элиты французского общества начала изменяться. Прежние феодальные связи и отношения приходили в упадок, подточенные растущей централизацией французского королевства, необыкновенным усилением власти короля. Многие знатные феодальные дома прекращали свое существование именно в конце XV — начале XVI в., как в силу естественных причин, так и в борьбе с короной (Анжуйский, Алансонский, Бретонский, Бургундский, старший Бурбонский, Арманьякский и др.). На первое место выдвинулась знать средней руки, которая долгое время служила оплотом династии Валуа в деле собирания королевского домена. Двор короля окончательно превратил эту знать из феодального рыцарства в придворное дворянство, став цементирующей основой второго сословия. Желая привязать к себе дворянство и образовать качественно иной, служилый элитарный слой, ренессансные монархи стали практиковать создание новых герцогств — сеньорий высшего достоинства. Причем возводимые в этот ранг фьефы часто были рассредоточены территориально и находились внутри королевского домена, земли которого по закону были неотчуждаемы. Все это не позволяло новой[116]знати думать о сепаратизме прежних времен. Так, во времена Франциска I одними из первых новоявленных герцогов стали представители боковых ветвей Лотарингского и Бурбонского домов — Гизы (в 1527 г.), прибывшие на службу во Францию в начале XVI в., и Монпансье (в 1538 г.), пожалованные высоким титулом в знак полного прощения этой семьи после государственной измены коннетабля Шарля де Бурбона.
Сеньоры французского происхождения, чьи земли возводились в ранг герцогств, вместе с титулом герцога получали, как правило, также титул пэра Франции. Это старинное достоинство, берущее начало еще в XII в., присваивалось прямым вассалам короля. Пэрам дозволялось присутствовать на заседаниях Парижского парламента и быть судимыми только равными по положению лицами, а также исполнять самые почетные обязанности при больших церемониях — королевских свадьбах, коронациях и т. д. Институт пэров был создан монархией ради упрочения своего авторитета, однако к середине XVI в. он начал превращаться в предмет беспокойства для короны, поскольку появление новых герцогов-пэров привело к их ожесточенной взаимной конкуренции при дворе (Гизы — Бурбоны — Монморанси), что сказалось на судьбах королевской власти в условиях начавшихся в 1559 г. Гугенотских войн во Франции.