Избранный (в сокращении)

Когда разговор закончился, Мэгги пребывала в полном недоумении. Банк? Какое отношение все это имеет к банку?

Завибрировал телефон, купленный в Абердине. Она вздрогнула. И нажала зеленую кнопочку.

— Мэгги? Это ты?

Ури.

Ее охватила паника. Вспомнив Стюарта и Ника, она быстро проговорила:

— Не звони на этот номер. Скажи, куда тебе перезвонить.

Его поразила ее резкость; он осторожно сказал, что сейчас в монтажной, и продиктовал номер. Нацарапав его на чем-то, Мэгги велела ему повесить трубку.

Она выбросила телефон, с которого звонила Джадду, взяла следующий и позвонила Ури.

— Мэгги, что происходит?

— Ури, каждому, кто со мной говорит, угрожает опасность. Смертельная опасность. Помнишь моего друга Ника? Вчера ночью его убили.

Секундное молчание.

— Мне так жаль, Мэгги.

— Я очень хочу поговорить с тобой, Ури. Просто поговорить, долго-долго, как когда-то.

— Где ты?

Она замялась. С одной стороны, незачем громко кричать об этом; с другой — телефон совершенно новый, безопасно.

— В аэропорту Кеннеди.

— Я сейчас приеду.

Она пыталась возражать, но он настаивал, и пришлось объяснить, где именно она находится.

В компьютере все еще светилась страничка Ника на «Гугл-док». Соберись, сказала она себе, сосредоточься. И ввела в строку поиска «Эйткин-Брюс». Разумеется, она слышала об этом банке. Он знаменит своими руководителями-миллиардерами, установившими себе зарплаты со множеством нулей и еще более щедрыми бонусами.

«Гугл» выдал ссылку на большую статью в журнале «Санди таймс» под заголовком: «Истинные хозяева мира: богатейший в мире банк изнутри». Статья рисовала компанию, чьи активы зашкаливали за триллион долларов и чья руководящая верхушка регулярно занимала посты на высотах мировой экономики — министр финансов США, министр финансов Германии, глава Европейского центрального банка.

Мэгги склонилась над компьютером, размышляя, что может связывать «Эйткин-Брюс» с Форбсом и почему самолет Компании вылетел в Новый Орлеан убить его. Может быть, Форбс шантажировал банк так же, как шантажировал президента?

Она пробежала раздел, в котором подробно описывалось, как «Эйткин-Брюс» заработал свое обширное состояние. Его клиентами были правительства, мегакорпорации и богатейшие люди мира. Его секретным оружием всегда было знание. Если инвестор подумывал о том, чтобы вложить деньги, скажем, в лес, «Эйткин-Брюс» оказывал ему реальную помощь, потому что среди его клиентов числятся крупнейшие деревоперерабатывающие компании. Кроме того, крупные инвесторы в этот бизнес платят банку за консультации, поэтому банк знает, что они собираются делать. «Эйткин-Брюс» знает все обо всем, что очень помогает, когда перед банком встает вопрос, куда вложить собственные деньги.

Она прокрутила фотографию главы этого банка по фамилии Во, лысого, лет пятидесяти, и наткнулась на пассаж, написанный почти за год до избрания Стивена Бейкера.

«Никто не сомневается в чрезвычайной влиятельности институций, подобных „Эйткин-Брюс“, который имеет прочные связи с Белым домом. Банк будет внимательно следить за ходом грядущих президентских выборов. Еще раз повторим: у „денежных людей“ все под контролем. „Эйткин-Брюс“ оказывает финансовую поддержку и демократам, и республиканцам».

Мэгги ввела в строку поиска «Стивен Бейкер + Роджер Во».

Первая позиция — новости — отсылала к списку завтрашних дел президента. В девять утра «президент Бейкер встречается с представителями финансового сообщества Америки», далее перечислялись участники встречи.

Так вот зачем сегодня в ночь Во летит в Вашингтон. На эту встречу с президентом.

И в то же время Во имеет какое-то отношение к убийству Форбса. Внезапная тревога, подобная электрическому разряду, заставила ее встрепенуться. Безумие — позволить Во приблизиться к Овальному кабинету прежде, чем президент поймет, что происходит. А значит, Мэгги должна объяснить ему это.

Теперь она ввела в строку поиска слова «аэропорт Тетерборо». Это был небольшой аэропорт, в основном для «частных и корпоративных самолетов», всего в двадцати милях от Манхэттена. Она успеет, если отправится прямо сейчас.

И тут ей на плечо легла чья-то рука. Она застыла.

— Я тебя не узнал, — раздался знакомый голос, — с этой новой стрижкой.

Этого она не ожидала. Когда она его увидела — в темных джинсах и белой рубашке, с непокорными густыми черными волосами, — то сразу встала и обняла.

Так они и стояли, держа друг друга в объятиях, больше минуты. Ей хотелось вдыхать его запах, запах, напомнивший ей о тысячах мгновений их любви… Но она первая разомкнула объятия и отступила на шаг, чтобы его рассмотреть. Улыбнулась, по-детски радуясь, что он не отпустил ее руки.

— Так что у тебя такого срочного, что ты рванул прямо сюда?

Ури сел на стул рядом с ней:

— Ты знаешь, я снимаю фильм о Бейкере. И я наткнулся на что-то — ну, в общем, странное. Ты знаешь, как Стивен Бейкер стал губернатором?

— Победил на выборах с большим отрывом.

— С очень большим. С огромным. То есть, кроме него, голосовать было не за кого. Потому что его соперник-республиканец за три месяца до выборов был обезврежен. Вдруг всплыли материалы о его разводе; стали говорить, что он снимал на камеру, как его жена занималась сексом с другими мужчинами.

— Я не понимаю…

— Но это еще не все. Никто не ожидал, что Бейкер станет кандидатом от демократов. Все думали, он проиграет праймериз — его противником был действительно любимый народом мэр Сиэтла. Так оно и было бы, если бы кто-то не представил пленку с его телефонным разговором, где он говорил, что в городе развелось «много косоглазых и мексикашек». И Бейкер прошел как по маслу.

— К чему ты клонишь, Ури?

— Не знаю. Просто такое впечатление — пока не начались эти дела с импичментом, — что кто-то там наверху очень любил Стивена Бейкера.

Она хотела услышать что-нибудь такое, что помогло бы объяснить цепь зловещих загадочных событий, развернувшихся на прошлой неделе. Сейчас она не могла понять, есть ли между всем этим какая-либо связь.

— Ури, сейчас я должна бежать. Где тебя искать, если что?

— В монтажной студии. В данный момент я не могу работать дома: приехала сестра из Тель-Авива. Ты уверена, что тебя не нужно сопровождать? Может быть, я даже пригожусь.

— Спасибо, Ури. Но я и так втянула в это дело слишком много людей.

— Ладно. Только береги себя, Мэгги. — Он крепко прижал ее к себе. — Слышишь: береги!

Она посмотрела на часы: чтобы успеть в Тетерборо, нужно поторопиться. Но ее мучило чувство вины, ощущение, что она забыла о чем-то. Она уже хотела выключить ноутбук, как вдруг вспомнила: надо позвонить Лиз! Сестра прислала сообщение уже несколько часов назад!

Она взяла новый одноразовый телефон и набрала номер Лиз.

— Слава богу!

— Лиз, что такое?

— Ох, Мэгги, ты заставила меня поволноваться. — В трубке слышались детские всхлипывания. — Ничего-ничего, малыш Кэлам. Вот смотри, начался мультик про поросенка.

— Лиз, лучше я позвоню попозже.

— Нет, я должна тебе показать. Открывай компьютер, входи в Сеть.

— У меня сейчас нет времени.

— Это займет всего секунду. Выходи в свободную сеть… Знаешь, не надо. Я сама все сделаю, я сохранила удаленный доступ.

Мэгги зачарованно смотрела, как, словно по волшебству, двигался курсор, как открылась «свободная сеть» и весь экран занял зловещий, без улыбки, портрет Форбса. Лиз набрала пароль — Мэгги увидела только звездочки, — который сейчас превратит фотографию в страницу с единственной датой: 15 марта, четверть века назад.

Однако на сей раз фотографию Форбса стала постепенно сменять другая картинка. Пиксель за пикселем, она обрела законченный вид, и Мэгги поняла, что это. Черно-белая фотография из газеты — отель «Мередит», ночь, когда он сгорел дотла. На переднем плане видны постояльцы отеля, которые в пижамах толпятся на улице.