Страница 33 из 46
— Хулму.
Вро кивнул:
— Официально травматики считаются дьяволопоклонниками. Хулму отождествляется с Сатаной. Самое интересное, что даже Церковь не отбрасывает учение секты как простую глупость. В глазах Церкви Хулму реально существует; он лишь обманывает своих последователей, заставляя верить, что создатель — он.
— Тогда душа принцессы Веа находится в смертельной опасности, — сказал негромко архивариус и тут же пожалел А своих словах.
Лицо принца Вро затуманилось.
— Вы правы, архивариус, — тихо согласился он. — Но я еще могу спасти ее. Вооружившись подобно древнему рыцарю, я отправляюсь в поход в будущее!
Этой материализовался за колонной главного зала внутренних покоев.
При подлете к месту выхода перед ним сменялись сцены многообразной дворцовой жизни. Мелькнул Наместник Филипп, дающий аудиенции аристократам, министрам, администраторам и военным.
В самом дворце царила атмосфера радостного возбуждения, будто ожидания чего-то. Этон вышел из-за колонны и с интересом осмотрелся. Вокруг сновали люди и стоял несмолкающий гул разговоров.
Этона, привыкшего к более аскетической обстановке, блеск и роскошь несколько выбивали из колеи. Он задумался, как достичь своей цели — аудиенции у Наместника, — когда его поймала за руку молодая женщина с чуть вытянутым лицом и в тиаре принцессы Иксианов.
— Добрый вечер, капитан. Вы ведь здесь впервые?
Этон поспешно поклонился, лихорадочно пытаясь воскресить в памяти фотографии членов императорской семьи. Трудность была в том, что семья очень большая. Но кажется, это была принцесса Майра, одна из дочерей Наместника.
— Вы улетаете с армадой? — спросила Этона принцесса, не дав ему и рта раскрыть. — Ну конечно же! Такой бравый молодец ни за что не позволит себя оставить в тылу. Правда, это здорово? Сражаться за веру!
У принцессы искрились глаза.
У Этона уже почти сложился в голове ответ, когда вдруг наступила тишина. Через украшенные двери в зал вошла процессия: Наместник, заметно пошатывающийся и с трясущейся правой рукой, слегка поддерживаемый слугами, за ним несколько важных лиц, с которыми он сейчас совещался. Рядом с Наместником тенью держался архикардинал Ре-муар, глава Церкви. На лице Ремуара читалось что-то вроде ликования. И бусины глаз Филиппа тоже блестели неестественно ярко.
Все присутствующие поклонились.
Слабый, но пронзительный голос Филиппа обратился к собравшемуся двору.
— Близок конец наших невзгод! — провозгласил он. — Все корабли Армады закончили испытания, полностью оснащены и готовы к походу. И лишь считанные дни отделяют нас от великого события!
Слова Наместника были подхвачены приветственными криками и аплодисментами. Филипп двинулся через огромную залу — перед ним в толпе сам по себе открывался проход — и остановился у широкой золотой панели, занимавшей почти всю стену.
— Император! Почти нас своим присутствием!
Золотая плита скользнула вверх. Из глубин открывшегося за ней помещения выкатилась на колесиках машина-Император.
Завороженный Этон смотрел во все глаза. Так вот каким был он, Император, таинственное сооружение, стоящее в иерархии правителей Империи выше самого Наместника. Вместе с тем Этон не слышал ни об одном эдикте, изданном этой машиной. В практической жизни люди считали, что власть Императора чисто номинальна.
Представ перед тихо гудящим механизмом, Филипп повторил свои слова.
— Император, дай нам одобрение нашего плана! — попросил он. — Подтверди его исход, дабы оправдалась наша вера.
Гудение, исходящее из недр Императора, усилилось. Неожиданно механизм заговорил гулким величественным баритоном:
— Враг Империи набирается сил. Великая битва неминуема.
Пауза.
— Говори же могучий Император! — настойчиво потребовал Филипп. — Поделись с нами мудростью моих отцов!
На этот раз в величественном голосе были слышны скрежет и дрожь, почти страдание.
— Великая битва неминуема!
— Во всеведении своем, дай нам благо знания, что исход предрешен, о Император!
Но машина, украшенная башенками, уже отступала в свое убежище. Золотая плита опустилась на место.
— Ну, что вы скажете на это, Ремуар? — Филипп обернулся к своему духовнику, сморщив узкое лицо.
— Речь Императора всегда таинственна, ваше величество, — пробормотал Ремуар, — однако ясно одно: он велит нам следовать нашему плану.
— Да, это так. Это так.
Филиппу помогли взойти на трон, обложенный подушками для удобства немощного тела Наместника, и он расположился там, иногда бросая короткие фразы почтительно приближающимся придворным.
Разговоры под сводами зала возобновились с прежней силой.
Этон резко обернулся к принцессе Майре и чуть не схватил ее за руку, забыв об этикете.
— Ваше высочество, я должен поговорить с вашим отцом. Вы мне поможете?
— Это еще что? — весело улыбнулась девушка. — Хотите подать прошение? Прямо самому Наместнику? Это, знаете ли, на грани наглости.
Посерьезнев, принцесса подалась вперед, приблизив губы к уху Этона:
— Вы поосторожнее. Отец бывает старым брюзгой и иногда выходит из себя по пустякам.
— Это не пустяки, ваше высочество. И я не могу изложить это дело по обычным каналам. Я офицер Хронофлота и считаю своим долгом… — Этон замолчал, внезапно осознав, насколько невозможно объяснить, кто он такой и как здесь оказался. — Если вы поможете мне поговорить с его величеством, остальной риск я возьму на себя, — тихо закончил он.
Несколько заинтригованная, принцесса направилась к трону, увлекая Этона за собой. Подойдя поближе, Этон услышал разговор Наместника со своим старшим сыном, будущим Наместником Филиппом Вторым.
— Два часа назад прибыл курьер со станции в Береке — от самого адмирала Хайта, который зашел туда по пути в Хронополис. Он вернулся без искривителя, но с предложением перемирия от гегемонцев. Похоже, они хотят мирных переговоров. И это хороший знак — они поняли, насколько безнадежно их положение.
Филипп Второй рассмеялся пронзительно и сухо. Вместе с внешними чертами он унаследовал от своего отца манеру говорить.
— Они опоздали!
Наместник удовлетворенно кивнул:
— Очевидно, наши карательные экспедиции дали им понять, что их ждет. И они, наверное, получили от своих разведчиков сведения о мощи армады. — Наместник нахмурился. — Хайт кое-что узнал об искривителе, но нам придется подождать, пока он прибудет в столицу для личного доклада.
Этой и принцесса теперь пробились в первые ряды придворных, окруживших трон. Этой отважно выступил вперед и предстал перед Наместником и принцем.
— Ваше Всевременное Величество! — громко сказал он.
Отец и сын одновременно повернулись к дерзкому незнакомцу. Филипп Второй смотрел холодно и высокомерно, Наместник — просто удивленно.
На миг Этой заглянул в утомленные, лихорадочные глаза Наместника и понял, что у его миссии нет шансов на успех. За этими глазами было… ничего там не было. Ничего, кроме фанатизма, предубежденности, косности. Внутри Наместник давно уже был мертв. Даже если Этону удастся его убедить в истине своих слов, что было маловероятно, на этом этапе уже ничто не заставит старика изменить свое решение.
Этон повернулся и взглянул на молодого Филиппа, потом на архикардинала Ремуара, держащегося тенью рядом, с Наместником. И опять его новые способности позволили ему увидеть природу этих людей. В Филиппе Втором не было ничего, кроме слепой надменности — в некотором смысле >ратной версии елейного религиозного самоуничижения его отца. А Ремуара заполняло невероятное честолюбие — честолюбие, готовое жертвовать целым миром, предавать, лгать и убивать ради личных и церковных целей. Этой побледнел, язык его присох к гортани.
— В чем дело, молодой человек? — резко спросил Филипп. — Кто вы такой?
— Капитан Этон из Третьего Хронофлота, ваше величество!
— Тогда вы должны быть на передовой — защищать границы Империи. Или у вас отпуск? За какие заслуги?