Страница 22 из 81
Так вот, чтобы такого разночтения не было, на I Вселенском Соборе искали такое слово, которое нельзя было бы переврать. Слово «Бог», оказывается, можно было перетолковать. Другие библейские имена, прилагаемые к Иисусу, ариане также перетолковывали занижающим образом. В ходе дискуссий выяснилось, что единственное слово, которое слишком определенно, чтобы не допускать двусмысленностей - это слово «единосущный».
Его появление в Символе веры было истинным чудом I Вселенского Собора.
Я вам честно скажу, что у меня есть некоторое недоумение в день празднования память святых отцов этого Собора. У меня возникает вопрос: а можно поимённо, кто имеется в виду? Проблема вот в чём: большинство участников Собора отказались потом от этого Символа веры. Когда они разъехались с Собора, то поодиночке оказались неспособны понять, что они сделали сообща. Нет, они не стали арианами, они по-прежнему исповедовали, что Христос есть истинный Бог. Но у них были поводы для смущения.
Первое: слова «единосущный» нет в Библии.
Второе: это слово взято из языческого лексикона, причём из лексикона сознательных и рафинированных врагов Церкви. Этот термин философский, но не просто философский, а термин из лаборатории неоплатонической мысли. Это две большие разницы: Платон и Плотин. Платон жил за несколько столетий до Христа. Святые отцы III столетия говорили о нём, что это ищущая душа, христианин до Христа. Но Плотин — это третий век нашей эры. Это человек, знавший о Евангелии и критиковавший его. И вот из рук умнейшего из оппонентов Церкви взять созданный им термин и внести в церковную ограду — это очень странно. Символ веры — это интеллектуальная икона Церкви. Нужно ли было языческую вещь, созданную врагами Церкви, инкрустировать в интеллектуальную икону Церкви, вносить в святая святых?
И третий повод для недоумения: был уже богослов, который в III веке попробовал это сделать. Это — епископ Павел Самосатский. В его системе слово «единосущный» имело откровенно еретический оттенок, потому что он предложил очень простую интеллектуальную схему Троицы: Бог один, но Он проявляет Себя в разных ситуациях с разными именами, иногда как Бог Отец, иногда как Сын, иногда как Дух Святой. Т.е. это не личности, а разные функции Божества. И соответственно, обозначая тождество сущности, прячущейся за игрой трех масок, Павел Самосатский употреблял слово «единосущный». На Антиохийском соборе это было квалифицировано Церковью как ересь модализма[63][63].
На всякий случай поясню, в чём различие языческих «троиц» и христианской Троицы. В язычестве «троица» – индуистская Тримурти, например, — это единое божество в своей трансцендентной сущности, но оно по-разному проявляет себя, преломляясь в разных гранях сложной вселенной, как единый луч солнца дробит себя в цвета радуги. Это означает, что множественность лиц божества возникает на границе бога и космоса, а сам бог в себе самом абсолютно един.
Христианская схема противоположна: Бог Троичен именно в Себе. Отношения любви и межличностного диалога, дарения есть в Самом Боге вне зависимости от космического процесса. Эти Личности владеют одной Сущностью, и из этой одной, единой, простой Божественной сущности истекают в мир божественные энергии. Но поскольку они берут начало в божественной сущности, а не личности, то поэтому любая божественная энергия есть проявление всех трёх Лиц сразу. Нет отдельной благодати Отца, отдельной благодати Сына и отдельной благодати Духа Святого. Поэтому получается, что на границе Бога и мира Бог един, а вот в трансцендентном мире, в Своей Тайне Бог троичен. Т.е. схема ровно противоположная той, которую проповедовала индийская философия.
Понимаете, каково было мужество отцов-авторов Символа веры, что они взяли термин, анафематствованный предыдущим авторитетным Собором, реабилитировали его и вставили в Символ веры. Но то, что произошло на Соборе, оказалось непонятным для очень многих людей.
Оттого-то «Церковное большинство было взволновано не осуждением арианства, а провозглашением, в противовес ему, единосущия; большинство все время сознает, что уйдя от арианства, оно ушло от лютой ереси; но оно мучится подозрением, не попало ли оно в другую ересь»[64][64].
Такие люди составили потом движение полуариан: их разум не принимал Символ веры I Вселенского Собора, но сердце у них было православным. С такими людьми и работал Василий Великий в следующем поколении (и за это монахи обвиняли его в «экуменизме»).
- Отец Андрей, согласны ли Вы со взглядом на русский раскол, как на один из моментов деградации христианского мира?
- Сегодня в нашей церкви зреют такие же старообрядческие настроения, что вполне естественно после семидесяти лет богословской разрухи. По сути дела не было духовной школы, не было церковного образования. В этих условиях примитивизация касается и самой церковной жизни. Смотря на то, что происходит сегодня, я лучше понимаю, что случилось в ХVII веке. Вот и сегодня копятся старообрядческие рецидивы, неумение различать главное и второстепенное.
Я считаю, что раскол показал серьезнейшую болезненность православного мира, он был хирургической операцией, в результате которой гной из церкви вытек. Церковь стала здоровее. После этого была создана новая, непохожая на предыдущие, православная цивилизация Российской империи с поразительной православно-имперской великой культурой. В ХIХ веке в России сложилась удивительная, не имеющая аналогов, традиция светской христианской мысли. Достоевский, Гоголь, Хомяков, Соловьев... Нечто подобное только во Франции произошло - когда появились светские люди, которые защищали христианство перед лицом господствующих агрессивных светских идеологий - Безансон, Экзюпери, Марсель, Мориак, Мунье...
- А правда ли, что Патриарх разрешил креститься двумя перстами в православных храмах – как и в старину?
- Такого запрета нет уже давно – как минимум с решения Поместного Собора 1971 года… Я, например, двоеперстие считаю более точным догматическим символом, чем троеперстие. Мы крестимся тремя перстами, но ведь не Троица была распята, а «Един от Святыя Троицы» - Сын Божий. Старообрядческое соединение двух перстов символизирует единство божественной природы Христа и человеческой, подчиненной Божеству. С этой точки зрения старое перстосложение более символично. Троеперстие же появилось, по-видимому, во времена противостояния христианства исламу. Креститься двумя перстами - это не грех. Но если вы будете в православном храме креститься двумя перстами и кто-то из прихожан это заметит и заподозрит в вас раскольника, получится, что вы отвлекли человека от молитвы и заставили его неприязненно думать о вас. Чтобы не смущать ближнего своего, желательно придерживаться тех традиций, которые существуют в данном храме.
- Чем отличается принцип православной икономии от принципа "цель оправдывает средства"?
- Ничем. Просто один и тот же инструмент (например, нож) в руках хирурга будет средством помощи, а руках палача или изувера - орудием пытки. Все зависит от цели и того, кто это делает.
Вот скажите - хорошо ж человека рогатиной куда-то загонять? Плохо, правда? А знаете, кто так делал? - Иисус Христос. Помните Его слова "Трудно тебе идти против рожна" (то есть против рогатины)? Помните, когда и кому они были сказаны? Все время Своей земной жизни Христос прятал Свое божество, творил чудеса только для верующих, а здесь - единственный раз Христос в Божественном виде явился неверующему человеку. И вот именно тот, кто был этим чудом загнан в христианскую веру, именно этот бывший Савл во всех своих посланиях пишет о свободе, которую даровал нам Христос...
А помните, кто предлагает Христу накормить толпу людей хлебом, превратив "камни сии" в хлеб? Сатана. Христос это делает? Да! Но не по наущению сатаны. Ведь накормил он пять тысяч? Накормил. Вот видите: одно и то же чудесное событие может вести ко злу или к добру, в зависимости от своего источника. Исцеление само по себе не столь важно, как важно, где и как оно обретено - у мощей Сергия Радонежского или на сеансе у Чумака.
63
[63] «На Востоке термин "единосущный" был давно известен, но на нем лежала густая тень соборного осуждения. В религиозный язык выражение впервые введено гностиками валентинианами, в церковном же он имел эманатический оттенок. У Павла Самосатского, осужденного на Антиохийском соборе 269 г., единосущие означало модалистическую слитность Божества. Все это делает понятным сдержанное отношение тогдашних богословов к Никейскому определению. Оно требовало разъяснений и толкования, а это было возможно только в связи и в целом составе целостной вероучительной системы» (прот. Георгий Флоровский. Восточные отцы 4 века. Париж, 1990, сс. 14-15). Учитывая использование основных терминов тринитарного богословия (и единосущие и исхождение) еретиками 3 века, получалось, что эти слова старого философского языка можно использовать в богословии только после карантина - "только путем бесконечных обиняков, входящих в их состав" (Рацингер Й. Введение в христианство. Брюссель, 1988, с. 125).
64
[64] Мелиоранский Б. М. Из лекций по истории и вероучению Древней христианской Церкви (I-VIII века). Спб., 1910, с. 173.