Страница 5 из 7
Прозрение может наступить даже не за гробом, часто оно наступает в этой жизни.
Умоляю вас, милые женщины! Сделайте правильный выбор! Ошибка может искалечить всю Вашу дальнейшую жизнь: как земную, так и загробную.
Гораздо легче удалить младенца из утробы матери, чем память о нем из ее души.
Опросы женщин, перенесших аборт, свидетельствуют, что у них после аборта появляется чувство облегчения.
Но то, что чувствует женщина после аборта на самом глубоком психическом уровне, очень сильно отличается от ее ответов на вопросники.
Если поначалу и возникает чувство облегчения, то очень скоро на смену ему приходят противоположные чувства: чувство безотчетного страха, глубокого уныния и тоски, жгучее чувство вины, сопровождаемое переживанием стыда.
Как бы она ни бодрилась и ни говорила себе, что «это необходимо» и «иного выхода нет», аборт всегда вызывает глубокие переживания, чувства боли, стыда и невосполнимой утраты.
Как следствие: бессонница, кошмарные сны, могут возникать сексуальные расстройства; возможен распад семьи, появляется тяга к алкоголю, наркотикам; и как финал всего — мысли о нежелании жить дальше.
Анонимные самоубийцы
Женщина — источник жизни. Когда она беременна — что бы там ни говорили ей «умные люди» о «скоплении клеток» или «комочке», какими бы доводами рассудка она сама себя ни уговаривала — душа ее твердо знает (и в подсознании это четко отпечатано), что в ее теле растет ребенок.
Если она изменяет своему призванию от Бога и принимает решение прервать зародившуюся в ней жизнь — это оскверняет основу основ ее женской природы.
Женщина из источника жизни становится вместилищем смерти, вместо детородительницы делается детоубийцей.
Такое надругательство над своей природой безнаказанно для нее пройти не может.
В США женщины, пытавшиеся после аборта покончить с собой, стали занимать второе место по численности после алкоголиков. Это подтолкнуло здоровые национальные силы к созданию, параллельно с их трезвенническими обществами «анонимных алкоголиков», подобных центров «анонимных самоубийц». М. Ухтман, женщина–директор такого центра в штате Огайо, свидетельствует:
«На основе многолетнего опыта выслушивания историй потенциальных самоубийц, мы знаем, что тысячи женщин, которые внешне выглядят бодрыми, жестко управляя своими эмоциями, загоняли все свои невыраженные эмоции и переживания глубоко внутрь себя, где все это продолжало разрастаться, подобно давящей болезненной опухоли.
Из всех эмоций, которые они испытывают во время кризиса, связанного с абортом, ни одна не сопровождается большей болью и страданием, чем та, которую они теперь осознают и которая для них гораздо сильнее, чем любое другое чувство. Эти женщины всегда говорят нам одно и то же: «О, Боже, я дурной человек! Я смогла такое сделать! Я чувствую себя такой одинокой и такой покинутой… »
Паника и горе охватывают женщину после аборта в связи с тем, что чувства, которые она пыталась затолкать в самый дальний уголок своего сознания, выплывают на поверхность и, подобно призраку, мучают ее совесть, делая ее жизнь невыносимой.
Эти чувства могут прорываться даже в старческом возрасте, когда на прозревшую женщину обрушивается холодная реальность, от которой цепенеет душа и хочется кричать от отчаяния и боли».
Женщины — всюду женщины. Картина женского горя и боли, нарисованная американкой М. Ухтман, — встречается не только в Америке. Встречается везде, где есть аборты.
Мне, русскому священнику, она знакома до боли. Почти в каждой женской исповеди — от совсем юных особ до глубоких старух — приходится встречаться с этой незаживающей раной в душе исповедницы, видеть измученные душевной болью глаза, катящиеся из этих глаз горькие, запоздалые слезы…
Глядя на все это, невольно содрогаешься и появляется желание сказать:
«Женщины! Милые! Что же вы делаете? Опомнитесь! Очнитесь! Кого вы заставляете страдать?! Прежде всего и больше всего тех, кого надо бы больше всего любить и оберегать, — своих родных деток и самих себя!»
Необъявленная война
Русские женщины, когда ваших детей убивали в Афганистане или Чечне, — вашему возмущению не было предела. Это правильно!
Надо возмущаться несправедливостью, насилием и злом, где бы они ни встречались и ни совершались. Но там все–таки гибли ежедневно единицы, десятки, иногда — сотни людей.
При абортах в России гибнут ежедневно более 4600 человеческих душ, гибнут в нечеловеческих мучениях, не снившихся никаким палачам; гибнут самые беззащитные, не способные даже позвать на помощь…
А с нашей стороны в ответ на эти вопиющие проявления несправедливости, насилия и зла — гробовое молчание, за исключением редких протестующих голосов…
Люди русские! И мужчины, и женщины! Родные!
Всем нам надо прозреть и понять, что на территории нашего родного Отечества идет необъявленная война: на одной стороне воюют взрослые, на другой — их не успевшие родиться дети.
Эта война имеет особенность: в ней нет и не может быть выигравшей стороны.
Дети гибнут сразу и — массово, без всякого сопротивления. Взрослые отделываются поначалу ранениями — но лишь поначалу. После первых «военных удач» их ожидает гнетущий поствоенный синдром, превращающий их в душевных (а часто и физических) калек…
Люди русские! Зачем нам эта война без победителей?
Родные! Заключим скорее мир с Господом и нашими детьми: перестанем Первого прогневлять, а последних убивать.
К двум призывам: «Опомнитесь!» и «Очнитесь!» хочется добавить еще один: «Покайтесь!»
«По–человечески говоря, сей грех простить невозможно, — справедливо говорит отец Артемий Владимиров. — И лишь Господь, Которого мы пригвоздили ко Кресту нашими грехами, множественными и страшными, лишь Единый Господь, будучи не только человеком, но и Всемогущим Богом, силен Своею собственной живоносной кровью омыть этот страшный — пожалуй, самый страшный — грех человечества».
Припадем же слезно к Милостивому и Всемогущему Богу нашему, станем умолять Его простить наше безмерное окаянство, принесем плоды Ему, достойные покаяния.
Родные! Нам надлежит серьезнейшим образом пересмотреть иерархию ценностей, сложившуюся в наших душах.
Высшая и главная ценность во Вселенной — это Бог, сотворивший эту Вселенную. Ради исполнения Его воли должно, если требуется, отдать даже жизнь.
Следующая ценность — жизнь.
Затем идет здоровье.
Далее — пища для всех, доступное и качественное питание.
И только в самом конце — развлечения. Развлечения — последнее.
Что делать?
Чтобы прочитанное не осталось пустым сотрясением воздуха, требуются, конечно, не одни «призывы».
Для существенного изменения ситуации в данном вопросе нужна одновременно серьезная работа в нескольких направлениях нашей жизни: культурно–образовательном, медицинском, хозяйственно–экономическом, политическом.
Главное направление — политическое, законодательный запрет абортов в медицинских учреждениях (за исключением случаев угрозы жизни для матери — по ее желанию и при полной осведомленности о том, что ее может ожидать во время аборта и после него).
Наряду с запретом абортов следует прекратить государственную политику планирования семьи, направленную против деторождения.
В хозяйственно–экономическом направлении — государственная всесторонняя поддержка семьи и материнства, решение жилищных проблем, выплата таких пособий, когда рожать будет выгодно экономически, введение налога на бездетность и т. д.