Страница 134 из 142
— Ты любишь меня.
О Боже, вот оно, все сразу.
— Да, — прошептала я.
— Скажи это, — приказал он, глядя мне в глаза.
— Я люблю тебя, Макс.
Он крепко обхватил меня руками, и его взгляд стал еще более горячим, более голодным и таким пристальным, что мне показалось, будто он прожигает меня насквозь.
— Кончи для меня, малышка, — потребовал он.
— Все что угодно, дорогой, — выдохнула я, и меня накрыло. Я откинула голову и с радостью подчинилась его приказу.
* * *
Я вышла из ванной и встретилась взглядом с Максом. Когда я подошла к кровати с его стороны, он откинул одеяло, открыв всего Чудо-Макса, и моя душа запела. Я поставила колено на кровать и перекинула ногу через него, собираясь перелезть на свою половину, но он схватил меня за бедра и притянул к себе.
Я не возражала, поэтому устроилась поудобнее, прижавшись к нему всем телом и уткнувшись лбом ему в шею. Пальцы Макса выводили узоры на моей спине и пояснице.
Я лежала, окруженная Максом, его руками, его телом, в его постели, в его доме, и думала о том, что призналась ему в любви. Я знаю его всего две недели и уже призналась ему в любви.
Конечно, это он потребовал, чтобы я сказала. И конечно, это правда. И естественно, он должен об этом знать. И я хотела, чтобы он знал.
Но это не значит, что я не испугалась. Он должен знать, и я хотела, чтобы он знал, но я не была уверена, что следовало говорить это сейчас.
— Знаешь, я тоже, — тихо пророкотал он своим хриплым голосом.
— Что? — спросила я его горло.
Он не ответил, и через некоторое время я подняла голову. Макс выглядел удовлетворенным и серьезным.
— Что я знаю? — поинтересовалась я.
Его пальцы замерли, одна рука сжала мою талию, а вторая поднялась по спине и скользнула в волосы.
Не отводя от меня своих потрясающих серых глаз, он нежно ответил:
— Я тоже. Я уже говорил, и это правда. Я люблю тебя, Герцогиня.
Я уставилась на него, чувствуя, как к глазам подступили слезы, потому что заполнившие меня эмоции были слишком сильными, чтобы не прорваться.
— Правда? — прошептала я. По моей щеке скатилась слезинка, и Макс проследил за ней взглядом.
Его рука оставила мои волосы и легла мне на щеку, большим пальцем смахнув слезинку. Потом его теплый, нежный взгляд вернулся к моим глазам.
— Правда, — прошептал он в ответ.
Еще одна слезинка сбежала вниз. Я наклонилась и коснулась губами его рта. Когда наши губы соприкоснулись, Макс наклонил голову, запустил пальцы мне в волосы, наклонил мою голову в другую сторону и перекатился, оказавшись сверху. Наши губы не просто соприкасались, они слились, поцелуй получился долгим и глубоким, жестким и страстным, но самое главное — прекрасным.
Этот поцелуй был обещанием и даром — самыми лучшими, которые я когда-либо получала.
Подняв голову, Макс положил ладонь мне на щеку и принялся выводить большим пальцем круги у меня на виске.
— Мы сошли с ума? — спросила я.
— Что? — Его губы дрогнули от сдерживаемой улыбки.
— Мы сошли с ума? Это безумие? Мы едва знаем друг друга.
С лица Макса исчезло все веселье, он посмотрел мне в глаза и сказал:
— Любовь не слушает разума, дорогая.
— Откуда мне знать, — тихо призналась я. — Ты первый, кого я полюбила.
С немалым восторгом я наблюдала за тем, как его взгляд снова потемнел, став жарким и настойчивым.
— Слава Богу, — прорычал он и снова поцеловал меня.
Его губы и язык творили чудеса, руки блуждали по моему телу. Я обняла его ногами, мои пальцы ласкали кожу и мышцы его спины, и мне это так нравилось, что я едва услышала, как зазвонил телефон.
Но когда в спальне раздался голос Гарри, Макс поднял голову.
— Макс, приятель, это Гарри. Я услышал о том, что произошло с Ниной, и... Я позвонил, чтобы...
Больше я ничего не услышала, потому что Макс, к сожалению, остановился, выдернул трубку из базы и, нажав кнопку, поднес ее к уху.
— Гарри, — сказал он, потом послушал и продолжил: — Нет, ты не можешь поговорить с Ниной, но ты можешь послушать меня. У нас с Ниной не было возможности поговорить про Анну, а то, что ты сказал, было грубо и расстроило ее. Расстроило достаточно сильно, чтобы повлечь за собой неприятности, которые привели к тому, что ее избил Дэймон. Он подкараулил ее одну, чертовски напугал и едва не сломал ей нос и ребра. И это из-за тебя, дружище. Все это дерьмо из-за тебя.
— Макс, — попробовала вмешаться я, но он смотрел на подушку рядом с моей головой и сосредоточенно слушал Гарри.
— Мне плевать, что ты был пьян. Она рассказала мне, что ты ей наболтал, и еще рассказала, что, пока ты забивал ей голову, ты подкатывал к ней, а ты должен знать, что я этого не люблю. Так не годится. Ты знаешь, что она в моем доме, в моей постели, и должен понимать, что лучше не говорить такого моей женщине.
— Макс, — снова попыталась я, но он замолчал, слушая Гарри, а потом продолжил.
— Да, у нас проблемы. Предупреждаю, тебе придется избегать меня какое-то время. И если ты приблизишься к Нине или я узнаю, что ты пытался заговорить с ней, то наши проблемы станут еще больше. Тебе все ясно?
Я подняла руку и положила ладонь Максу на шею. Он посмотрел на меня очень сердитым взглядом. Я не испугалась выражения его лица и открыла было рот, но не успела ничего сказать, как он продолжил:
— Да мне похрен. Я хочу услышать, что тебе все ясно. Так что, тебе все ясно?
— Макс, пожалуйста, я думаю... — начала я. Макс сжал губы, прищурился и стал таким пугающим, что я захлопнула рот.
— Мой тебе совет, Гарри, отрасти уже яйца. Если тебе есть что сказать, говори это мне. Если у тебя проблемы, разбирайся с ними как мужик. Чего делать не надо, так это, когда моя женщина — или любая другая женщина — садится на стул рядом с тобой, чтобы проявить сочувствие и доброту, использовать эту возможность для самоутверждения, разбив человеку сердце. Если у тебя проблемы из-за того, что жизнь пошла под откос, разбирайся с этим, но не тащи следом за собой других. Давно следовало сказать тебе, Гарри, но пора уже вести себя как мужчина. Веди... себя... как мужик.
С этими словами Макс нажал отбой, бросил телефон на кровать и посмотрел на меня.
— Макс... — снова начала я.
— Не надо, Герцогиня, — перебил он. — Серьезно, не надо. Это мужские дела. Я знаю, что у тебя есть собственное мнение по любому вопросу, но то, что он сделал, отстой, и это не обсуждается. Он расстроил тебя, и это привело к событиям, в результате которых ты пострадала. Я знаю, что ты пострадала из-за наших проблем, но его поступок усугубил положение. Моя задача — защищать тебя. То, что он сделал, помешало мне, и я должен убедиться, что подобное больше не повторится. Что я и делаю. Это мужские дела, и тебе нужно усвоить прямо сейчас, что нельзя совать нос в мужские дела.
— Хорошо, — ответила я.
Макс уставился на меня, потом моргнул и спросил:
— Что?
Я погладила его по спине и повторила:
— Хорошо.
— Хорошо?
— Да, хорошо.
Он снова уставился на меня:
— Так просто?
Я провела ладонями по его бокам, потом вверх по груди и обняла за шею.
— Это важно для тебя? — спросила я.
— Да.
— Тогда да. — Я приподняла голову, коснулась его губ своими и уронила голову обратно на подушку. — Так просто.
Тут он, не понятно к чему, твердо сказал:
— Нет.
Я склонила голову набок:
— Что нет?
— Нет на твой вопрос. Мы, определенно, не сошли с ума.
Я улыбнулась, глядя на красивое, потрясающее лицо своего мужчины. Мой мужчина. Господи, да мне плевать, даже если я сошла с ума, но я люблю своего мужчину.
Я провела пальцами вдоль его челюсти и тихо спросила:
— Могу я сказать тебе кое-что?
Он провел пальцами по моему телу и так же тихо ответил:
— Ты можешь говорить мне все, что угодно, малышка.
Я уперлась ступнями в матрас и перекатила Макса на спину, оказавшись сверху. Глядя на него сверху вниз, я большим пальцем проследила контуры его скулы.