Страница 3 из 20
Закончив архитектурный институт в 1955 году, Г.Балашова попала по распределению в Куйбышев, где и познакомилась со своим будущим мужем — инженером-теплотехником. Того вскоре перевели в Подмосковье, на ракетостроительный завод — ныне РКК «Энергия».
Вместе с ним переехала и вся семья. Жену вскоре по рекомендации мужа тоже взяли работать на тот же завод, в отдел главного архитектора.
В июне 1964 года С.П.Королеву показали макет нового многоместного космического корабля «Союз».
В отличие от «Востока» и «Восхода» он имел, кроме спускаемой капсулы, дополнительный орбитальный отсек. Первоначально его спроектировали «по-инженерному»: как функциональное помещение с набором ящиков и шкафов. Королеву проект не понравился. «В космос человек не может летать в сортире», — резко заметил он.
Taк должна была выглядеть орбитальная станция по представлениям К.Э.Циолковского:
а — разрез; б — внешний вид; в — оранжерея.
Цифрами обозначены: 1 — оранжерея; 2 — жилые помещения и лаборатории; 3 — вспомогательные помещения; 4 — шлюз.
Интерьер бытового отсека космического корабля по проекту архитектора.
Внешний вид станции «Мир».
Разработка интерьера станции «Мир».
Тогда кто-то вспомнил, что на предприятии есть профессиональный архитектор, тем более что женщины склонны к созданию уюта. Балашовой и решили поручить разработку космического интерьера.
Первый вариант Балашова разработала за выходные. Когда эскиз показали генеральному конструктору, он одобрительно хмыкнул и принял проект с одним лишь замечанием — «сделать чуть посовременнее».
Для доработки проекта Балашову командировали в отдел, которым руководил инженер и космонавт К.Феоктистов. Стали работать дальше. Диван и сервант собрали тогда на макете из алюминиевых конструкций — они легче, соответствовали господствовавшей в 60-е годы эстетике «тонконогой» мебели.
Проект был принят, и с той поры Балашова стала работать с космическими конструкторами «на законных основаниях». В 1964 году при ее непосредственном участии был разработан орбитальный отсек корабля, который готовился для полета на Луну.
Но советскую лунную программу в отличие от американской вскоре прикрыли, и Балашова занялась созданием интерьера для аппарата «Союз-19», который должен был участвовать в международной программе «Аполлон — Союз». «Сверху» пришло указание: «Побольше красного!» Но Балашова представила себе, каково будет космонавтам внутри такого «пожарного» корабля, и предложила поменять красный цвет на более приятный для глаз зеленый. Причем нашла и подходящее обоснование своему решению: красный цвет при трансляции изображения по нецветному телевидению будет выглядеть как траурно-черный…
Boт так, порою хитростью, порою упорством, приходилось преодолевать распространенное в ту пору мнение, что «архитектура космонавтам не нужна, если надо, полетят и в консервной банке. Главное — выжить и выполнить программу».
Приходилось с цифрами и фактами в руках доказывать, что от интерьера во многом зависит самочувствие человека, а значит, и его работоспособность, возможность выполнить задание быстрее и с меньшим количеством ошибок.
Вершиной творчества архитектора Балашовой стало участие в создании орбитальной станции «Мир». Здесь впервые отказались от концепции «космической коммуналки», выделили не только зоны работы, отдыха и гигиены, но и отдельные отсеки.
Схема оказалась настолько удачной, что была принята за основу и при проектировании модуля «Звезда». Но Балашова, ныне уже пенсионерка, полагает, что сделано далеко не все. Например, до сих пор на РКК «Энергия» не организована специализированная архитектурно-проектная группа, по сей день практически не учитываются послеполетные замечания и предложения космонавтов.
Между тем за прошедшие десятилетия накоплен уж немалый опыт создания комфортных условий для людей, которым по долгу службы месяцами приходится находиться в экстремальных условиях — за пультами управления АЭС и химических реакторов, на борту подводных лодок и орбитальных станций.
Начнем хотя бы с самого простого…
Человек живет в мире цвета. Эксперименты советских и зарубежных исследователей показали, что активность воздействия того или иного цвета на человека соответствует его месту в спектре: интенсивность ощущения тем выше, чем больше энергия излучения. Красный и голубой как бы находятся во главе двух групп цветов, которые, с точки зрения психофизиологов, действуют прямо противоположно. Красный увеличивает мускульное напряжение, частоту сердечных сокращений и дыхания, повышает кровяное давление. А под влиянием голубого, синего и близких к ним цветов кровяное давление, напротив, снижается, замедляется ритм сердца и дыхания.
Пространственные качества цвета, способного «раздвинуть» или «сжать» интерьер, широко используются в наземной архитектуре. Скажем, поверхность, окрашенная в голубой, фиолетовый, голубовато-зеленый или какой-либо иной холодный тон, кажется удаленнее той, что окрашена в теплый цвет — красный, оранжевый, желтый. Этот опыт теперь перенесен и в космос.
Но сколь длительным может быть благотворное влияние цвета?
Не превратится ли со временем даже оптимально организованное цветовое окружение в монотонный раздражитель? Оказалось, что человеку действительно нужна периодическая смена цветовых впечатлений. Своеобразная «цветовая гимнастика» успокаивает мозг, повышает тонус. Даже специально тренированные люди — операторы электростанций, диспетчеры метро и аэропортов, подводники, спелеологи, космонавты, — находясь в длительном отрыве от привычного внешнего мира, подвержены сенсорному голоду, то есть остро переживают недостаток привычных ощущений.
На основании проведенных экспериментов ученые пришли также к выводу: чтобы сохранить высокую работоспособность человека в экстремальных условиях, необходимо сохранить привычную ритмику земных суток.
Но ведь на Земле за смену дня и ночи и перемену впечатлений «отвечают» так называемые природные датчики времени: изменение освещенности с течением суток, смена времен года, наступление сезона дождей, вьюг, гроз. А как конструкторам космических кораблей имитировать земные сутки на орбите?
Для начала попробовали создать искусственное окно. Освещенность в нем решили менять по программе. Сначала утро, затем самое светлое время дня — полдень, наконец, вечер.
Однако простейшая модель суток не подошла. В результате более тонких исследований было установлено. что, хотя фактически по приборам освещенность суток имеет один максимум, приходящийся обычно на полдень, эстетическое восприятие колорита человеком имеет два «пика» — утренний и в часы заката. В полдень восприятие света притупляется.
На помощь инженерам-психологам пришли искусствоведы. Они предложили оборудовать космический корабль экраном, на котором будут сменять друг друга картины земных пейзажей. Созерцая их, космонавт сохранит связи с ритмикой земной жизни. Отправляясь в долгое путешествие — в безмолвный мир космоса, недра земли или в голубины океанов, человек как бы захватит с собой родные пейзажи, а вместе с ними и ритмы земной жизни. Ведь в основу программы по смене освещенности цветных изображений была положена реально существующая в природе динамика метеоастрономических характеристик. Чтобы установить, как изменяются метеорологические и астрономические явления, специалисты проанализировали данные гидрометеослужбы за многие годы и составили годовые карты-таблицы. Эта графическая модель природных явлений и дала исчерпывающую информацию о восходе и заходе солнца, продолжительности периода полной темноты, сумерек и светлого времени, о смене ясных и пасмурных дней, о выпадении дождя и снегов, о туманах и мгле. Она позволила подобрать материалы для диапозитивов в соответствии с особенностями сезона и времени суток.