Чернокнижник (сборник)

— Тюрьмы там были… Пытали, голодом морили… Всякое было-с. Иные скелеты и теперь на цепях сидят!

Слова его раззадорили меня. Мне захотелось повидать подземелья.

— Нужны факелы, так нельзя-с!.. — ответил старик на мою просьбу. — Осмотрим сперва парк, потом уже туда пойдем!

Мы вышли на сохранившуюся террасу.

Чудный вид на Днепр опять развернулся предо мной. Я долго не мог оторвать глаз от белых порогов, ленты Днепра и необъятной степи, сливавшейся вдали с небом. Старичок стоял возле меня, прислонившись спиной к одной из колонн террасы.

— А в лунную ночь как здесь должно быть хорошо! — проговорил я.

С выстланной плитами террасы мы спустились по рассевшимся ступеням широкой каменной лестницы в парк.

Видны были остатки аллей с иссякшими фонтанами; кое-где высились груды поросших травой камней — когда-то прохладные гроты. Заросли кустов окружали их.

Более часа пробродил я по парку, забыв совсем про своего спутника. Старичок молча и беспрекословно ходил за мной.

Капля дождя, упавшая мне на лицо, возвратила меня к действительности.

— Эге-с!.. — сказал старик, глядя вверх.

Огромная иссиня-черная туча закрывала полнеба и быстро ползла вперед, разрастаясь все больше и больше.

Отыскав лошадь, мы чуть не бегом бросились по одной из аллей и скоро очутились около замка. Едва мы успели укрыться в нем, — захлестал ливень.

Было четыре часа; о возвращении в этот день домой нечего было и думать: дождь обещал превратиться в затяжную хлябь.

По грудам камней добрались мы до зала с уцелевшими сводами и привязали там моего гнедка.

— Придется заночевать?.. — сказал я, глядя в окно на шатавшиеся от ветра вековые деревья.

Старичок потер руки.

— Весьма рад-с!.. Найдем место. Милости просим ко мне?.. — и он указал рукой на винтовую лестницу.

Я поднялся первый и очутился в средневековой, бедно, но необыкновенно чисто убранной комнате. Кругом темнели ниши; на колонны их опирались своды. В углу чернел камин; в одной из ниш стояла кровать; у окна был стол; старый диван и несколько стульев завершали всю обстановку.

— Садитесь, пожалуйста!.. — заговорил старичок, придвигая мне стул. — Сейчас самоварчик поставлю, закусим!

Голод напомнил мне, что в торбе за седлом у меня была всякая съедобная всячина. Минут через десять мы уже сидели за кипевшим самоваром и с аппетитом закусывали.

— Вы что же — один здесь живете?.. — осведомился я. — Прислуги у вас нет?

— Была, да ушла… — ответил старичок. — Не живут долго — здесь скучно-с. Что делать!..

— Действительно, здесь должно быть скучно! — согласился я.

— Летом еще туда-сюда, а зимой… Зимой-с плохо! Жутко!.. — добавил он.

— Признаться, я не понимаю, зачем вы здесь живете? Присматривать за замком можно было бы, и переселившись хоть бы в ближайшую деревеньку.

— Никак нельзя-с!.. — ответил старик. — Невозможно!.. Так уж определено-с…

Он вздохнул и стал смотреть в окно. На дворе стемнело.

— Разведемте огонек-с?.. — сказал наконец старик. — Холодно!

Затрещал огонь и разогнал мрак комнаты. Мы пересели поближе к камину.

— Мне говорили, что с этим замком связана какая-то легенда?.. — прервал я молчание. — Не будете ли вы добры рассказать мне ее?..

Старичок воззрился на меня засветившимися глазами.

— Легенда-с?.. — повторил он… — Что в ней хорошего? Пустяки-с!..

— А все-таки?

— Если желательно — так извольте! Было это давно, очень давно, лет двести тому назад! Владельцем замка был тогда граф Александр… Замка этого он не любил, жил всегда под Варшавой… Помните-с, я вам показывал комнатку внизу… Еще колонны такие стоят в ней. — Ну так вот, в ней был зарезан отец его. Кем — так и не узнали тогда. Жил в замке управляющий его, пан Владислав. Хлопы звали его «дикий пан»-с. Ни семьи, ни близких у него не было. К соседям не ездил, жизнь вел замкнутую. Свирепый был человек. Чего только не выдумывал он с пьяных глаз — и сказать страшно: лучше помолчу-с!

И вот раз выдумал он такую потеху себе: пришли хлопы просить отворить им для Светлого праздника церковь; запечатана она была за недоимки-с. Велел он привести лодки, перевязали хлопов и посадили их в эти лодки. Посадили, отвели на середину Днепра и пустили-с. Конечно, все побилось о скалы и потонуло.

Вечером вышел, как всегда, на террасу пан Владислав и вдруг слышит пение.

— Палок!.. — закричал было он и замер-с. Парк осияло. И среди сияния открылись окровавленные и изуродованные люди… Те самые, что утопил он… Шли прямо к нему.

Пан Владислав закричал, опрокинул стол и бросился в зал, затем в подземелья. А мертвецов видели потом в церкви. Кто освещал и распечатывал ее — неизвестно! Люди в замке не спали всю ночь; слышали визг, крики, хохот: это мертвецы искали пана Владислава. Что с ним сталось — не узнал никто. Только пан Владислав не выходил уж больше из подземелья.

— Ну, и что ж дальше?

— Дальше-с… А то, что пан Владислав и доныне ходит иногда по ночам по замку.

Старик замолчал и прислушался.

— Будет бур я ночью… — сказал он изменившимся голосом. — Его будут искать… — добавил он, косясь на окно.

— А вы видали привидения?.. — спросил я немного спустя.

Старик не ответил.

Дождь не переставал; смерклось окончательно. Долго просидели мы молча, прислушиваясь к шуму дождя и порывам усилившегося ветра. Зажгли свечу; стало еще тоскливее. Я заговорил о сне. Старик повел меня в одну из ниш.

В углу ее открылся ход в соседнюю комнату. Она была почти такая же, как и та, в которой мы были. У одной из стен стоял кожаный диван и два стула.

Старик принес мне простыню и подушку. Руки его дрожали. Он то и дело прислушивался к доносившимся отзвукам бури, пожелал мне спокойной ночи и вышел. Я хотел запереть за ним дверь, но таковой не было. С неприятным чувством ожидания чего-то, улегся я на диван свой.

И долго не мог заснуть: все беспокойно прислушивался к вою ветра и каждому шороху. Но в замке было тихо; старик тоже не шелохнул ничем в своей комнате. Незаметно для себя я заснул.

Кто-то сильно сжал мою руку. Я очнулся.

Передо мной стоял старик с зажженной свечой; свободная рука его стискивала мою; рот был перекошен, глаза блуждали.

Я вскочил.

— Что такое?!

— Слышишь?.. — шепотом выговорил старик. Лицо его выразило страшное напряжение… — Слышишь?!

Замок гудел и стонал. Буря разыгралась во всю силу. Порывы ветра потрясали, казалось, самые стены. И вдруг что-то грохнуло и заухало по комнатам замка.

Мы вздрогнули.

— Камень сорвался… — сказал я.

— Это они!.. — произнес старик, с ужасом вперясь куда-то в пространство.

— Идут!!..

Он со стоном рванул себя за волосы и заметался из угла в угол.

Боясь за него, я схватил его за плечи. Он с силой стал рваться из моих рук.

Свеча упала и погасла.

— За мной!!.. — прохрипел старик.

Я последовал за ним.

В его комнате мы остановились. Молния за молнией резали черное небо. Буря гудела, не умолкая.

Действительно, снизу доносились голоса. Точно тысячи освирепевших людей, ища кого-то, с диким воем носились по замку…

Синий свет ослепил нас; грянул неистовый залп грома. В ответ ему снова рухнуло что-то вблизи нас. На секунду все смолкло и вдруг словно весь ад с визгом и воплем обрушился на защищавшую нас стену.

— На помощь!!.. — закричал старик, метнувшись к стене. Он схватил тяжелый диван и, как перо, метнул его к винтовой лестнице. Вслед за ним полетели столы, стулья. Старика освещали молнии.

— Защищайтесь!.. сейчас ворвутся!!..

Страшный, всклокоченный, он встал у баррикады с дубовым стулом в руке.

Но гроза уже утихала. То был последний натиск ее. Небо стало быстро бледнеть, проступили звезды; ветер упал окончательно.

Старик опустил свое оружие и, весь трясясь, отошел от баррикады.

— Не дался!.. — задыхаясь, проговорил он. — Спасся!!.. А знаешь ли ты, кто я?.. — шепотом спросил он, подойдя ко мне.