Страница 6 из 6
Далеко от берега, как поплавок, маячил кончик удилища. Я хотел было сплавать за ним, да не успел — рыба утащила его в омут.
…Заморосили осенние дожди. Листья деревьев и желтая трава по ночам стали покрываться инеем.
Мы спешно выбирались на тракт, чтобы ехать в Красноярск на свою базу. Выехав на тракт, остановились отдохнуть у околицы большого поселка. Поставили палатку и легли спать.
Проснулись в полдень. Вылезать из теплых спальных мешков не хотелось: на улице было холодно. Иней уже не таял, а лежал на земле сплошным белым налетом. Вставать все-таки пришлось. Запалили большой костер. Согрелись и пообедали.
— Белка где? — спохватилась Светлана. — Неужели сбежала?
— Лежит в палатке, — ответил шофер Валентин. — Звал — не выходит. Должно быть, крепко укачало в дороге.
Светлана накрошила в кормушку хлеба, залила супом, позвала:
— Белка! Обедать!
Из палатки, потягиваясь, вышла Белка, понюхала еду и ушла на свое место.
— Попробуй дать ей сахар или колбасу, — посоветовал Валентин. — Увидишь, не откажется. Забаловала ты собаку.
Белка отказалась и от колбасы, и от сахара. Мы поняли, что собака заболела.
Через день собрались ехать дальше, в Красноярск. Для больной Белки на дне кузова машины устроили мягкую постель, уложили собаку и закрыли ватником.
Шофер нажал на стартер. Мотор не заводился.
— Володя, слезай! Ручку крутить.
Вначале Володя, а затем и все остальные по очереди крутили ручку, но машина не подавала и признаков жизни.
— Дрянь дело, — проговорил Валентин. Он открыл капот, затем полез под машину. Что-то там повертел и вылез. Надвинул на лоб фуражку и пробурчал: — Конец. Наша старушка угробилась окончательно.
Пришлось снова разгружаться и ставить палатку.
Шофер ушел на тракт, чтобы на попутной машине доехать до города и пригнать нам тягач. Так начался многодневный вынужденный отдых.
Однажды в полдень показалось солнце, и немного потеплело. Белка выползла из палатки, отыскала удобное местечко и улеглась. К лагерю подошёл черноволосый, в замасленном пиджаке незнакомый человек. Белка даже не повернулась в его сторону.
— Я здешний кузнец, — сказал незнакомец. — Увидел дымок за поселком и решил заглянуть.
Через минуту мы уже сидели и беседовали. Он обратил внимание на Белку. Спросил:
— Почему такая тоскливая? Болеет, что ли? Как лечите?
— Никак не лечим. Не знаем, как лечить и от чего лечить. Она никогда не хворала.
Кузнец без опасения присел перед Белкой на корточки, пощупал у нее нос, открыл пасть, провел ладонью по спине. Собака совершенно спокойно отнеслась к бесцеремонному осмотру, как будто понимала, что делается это для ее же пользы.
— Что с ней? — нетерпеливо спросил я.
— Чумка…
— Опасно?
— Нет! Только собаке нужен покой, уход, тепло чтобы было. А у вас… Какой же может быть уход? К ветеринару бы надо везти собачку. У вас своя машина. Поезжайте в район к ветеринару.
— Да машина наша испортилась. Ждем другую.
— Куда отсюда поедете?
— Сперва все вместе в Красноярск, а затем в разные стороны. Кто в Томск, кто в Пермь.
— Не выдержит собака дороги… Ладно, что-нибудь придумаем.
Кузнец простился и ушел.
Мы больше недели ждали Валентина с новой машиной. Белка не поправлялась.
Кузнец приходил к нам за это время несколько раз. Приносил для Белки какое-то питье. Раза два приводил с собой своих ребятишек: мальчика лет восьми и пятилетнюю девочку. Девочка давала Белке сахар, та отказывалась.
Когда, наконец, приехал Валентин, Белка первой встретила его, и в этот день немного поела…
Мы снимали палатку, сослужившую нам в это лето последнюю службу, а Белка вдруг исчезла. Пришлось искать. Нашел я ее на берегу колхозного пруда. Она лежала на сырой траве, поджав лапы, и глядела в воду. Я врнулся к свернутому лагерю, взял уже брошенное мною удилище, нашел банку с червями и пришел на пруд. Белка в прежнем положении лежала на берегу. Я выудил несколько ельчиков и скормил ей. На руках унес ее от пруда. Это была наша с ней последняя рыбная ловля. У машины с заведенным мотором ожидали нас товарищи. Стоял кузнец и что-то горячо доказывал.
— Вы послушайте только, что он предлагает! — набросилась на меня Светлана.
— Что предлагает?
— Чтобы Белку мы у него оставили.
— Я не первый раз об этом толкую, — спокойно проговорил кузнец. — Будете несколько суток трястись на машине, в распутицу. Собака истощена болезнью. Не выдержит. Погибнет. Я старый охотник. Всю жизнь держал собак и знаю, что говорю. Если не желаете, чтобы ваша собака погибла, оставьте ее у меня. Я ее выхожу.
Мы вынуждены были согласиться.
Сели в машину. Кузнец устроился в кабине с шофером. Подъехали к дому кузнеца. Из ограды выбежали ребята.
— Папа! Где же Белка? — спросил мальчик.
— Где моя собачка Белочка? — повторила сестренка.
— Здесь, — ответил отец, вылезая из кабины.
Мы прощались с Белкой, с нашей самоотверженной спутницей, с нашим четвероногим другом.
Светлана из рук в руки передала ее кузнецу.
Пошел дождик с крупой. Мы медленно поехали по тракту. И долго глядели, как на обочине стоят мальчик и девочка. Перед ними — наша Белка.