Страница 61 из 73
Человек, сидевший напротив нее, распространял тяжелый запах трудового пота, и Ирина поняла, что блестит он не потому, что принимал душ, а по прямо противоположной причине.
– Как вы сюда попали? – спросила она.
Волков усмехнулся, сверкнув белоснежными зубами, и откинулся в кресле.
– Ну, – заявил он, – я мог бы сказать, что это был частный случай так называемой телепортации…
Но не буду, пожалуй. На вашем лице крупными буквами напечатана выписка из диплома о высшем образовании, так что вы мне, пожалуй, не поверите…
Кстати, кто вы по профессии?
– Архитектор, – автоматически ответила Ирина. – Но…
Волков не дал ей договорить.
– Где же вы были раньше! – горестно воскликнул он. – Вы видели этот дом? Вы видели, во что может превратить самую грандиозную идею какой-нибудь провинциальный недоучка? Ах, какая досада!
– Я спросила, как вы сюда вошли, – повторила Ирина.
– Как вошел, как вошел… Да по лестнице! Вов там, за портьерой… Нет, но где вас носило раньше!
– Я работаю не в подполье, – пожав плечами, ответила Ирина. – Наша реклама публикуется во всех газетах.
– Я не читаю газет, – ответил Волков, – и никогда не верю рекламе.
– Однако сами к ней прибегаете, – вставила Ирина. Она не понимала, зачем пикируется с человеком, к которому приехала за помощью, но это было ей просто необходимо для того, чтобы немного прийти в себя. Вид этого самца гориллы в набедренной повязке совершенно не вязался со сложившимся в ее голове образом крапивинского колдуна. В голове все еще шумело от выпитого вина, и она ничего не могла с собой поделать, хотя и понимала, что говорит лишнее.
– Прелесть, – сказал Волков, наливая себе вина. – Вы присоединитесь? Нет? Ну, как знаете.
А я выпью. Христианским священникам легче – у них Бог один, а мне приходится на каждом молении вкалывать как проклятому, чтобы всем угодить.
Он выпил и с аппетитом закусил тем, что осталось на столе после опустошительного набега Ирины.
– Итак, – сказал он, вытирая губы тыльной стороной ладони, – вас привело ко мне несколько необычное дело, не так ли?
– Если верить вашей рекламе, – ответила Ирина, – для вас это дело не является столь уж необычным.
– Для меня – не является, – медленно кивнул головой Волков, – а вот "для вас – как сказать…
Он перегнулся через подлокотник, пошарил под креслом и вынул оттуда продолговатый золоченый портсигар и зажигалку.
– Заначка, – дружелюбно пояснил он. – Я всегда прихожу сюда после собрания – покурить и расслабиться. Не хотите? Они с марихуаной, это великолепно расслабляет.
– Если бы я нуждалась в галлюцинациях, то обратилась бы к уличному наркодилеру, – сказала Ирина. – Нынче с этим просто.
– Да, – сказал Волков, решительно засовывая портсигар обратно под кресло, – вы правы. Я вижу, вы знаете, чего хотите.
– Я не совсем понимаю, – сказала Ирина. – Простите, если я вас невольно обижу, но мне казалось…
– Вам казалось, что, как только вы войдете сюда, вас начнут охмурять? – договорил за нее Волков.
– Н-ну.., не совсем так, но что-то в этом роде, – вынуждена была согласиться Ирина.
Волков рассмеялся.
– А вот и не угадали, – сказал он весело. – Мы не нуждаемся в обмане и запудривании мозгов, Это бесполезно, особенно когда имеешь дело с умным человеком. Все старые религии изоврались вконец, и именно поэтому теперь тысячами теряют своих приверженцев. Мы не врем и не теряем, а приобретаем новых братьев и сестер – каждый день, каждую минуту. Любая ортодоксальная религия – это просто более ли менее совершенный инструмент управления общественным мнением, средство держать людей под контролем – жри дерьмо и говори «спасибо»… Виноват, увлекся.
– Отчего же, – сказала Ирина. – Продолжайте, это интересно.
– То, что я… То, что мы даем людям, – продолжал Волков, – это, строго говоря, не религия и даже не культ. Мы называем это церковью только потому, что так.., проще. Не фондом же нам называться и не обществом с ограниченной ответственностью! Зачем мне пускать вам пыль в глаза? Наша вера хороша тем, что это вера деловых людей. Вы пришли сюда с конкретным делом? Чудесно! Не вижу смысла изнурять вас многочасовыми молитвами и участием в обрядах, которые вам чужды, непонятны и на первых порах даже могли бы показаться отталкивающими. Зачем? Зачем усложнять и без того сложную жизнь? Сейчас мы быстренько, в рабочем порядке решим вашу проблему, а потом поговорим. Лучше, как говорится, один раз увидеть…
Ирина почувствовала, что у нее холодеют ноги, а сердце забилось где-то у самого горла. Вокруг нее ощутимо сгущалась атмосфера.., чудес, причем чудес недобрых, запретных. Она заговорила, с трудом заставив свой голос звучать ровно и сухо.
– Вы часто повторяете слово «деловой», – сказала она. – Сколько я вам должна?
Она взялась за клапан сумки, но Волков остановил ее нетерпеливым жестом.
– Не в деньгах счастье, – не очень искренне сказал он. – Конечно, я работаю не бесплатно, но от вас мне нужна услуга совершенно особого рода…
Ирина инстинктивно сдвинула колени. Заметив этот жест, Волков от души расхохотался, забросив на спинку кресла гривастую голову и выставив вперед мощный хрящеватый кадык. Ирина почувствовала, что краснеет, и села свободнее.
– Вы меня превратно поняли, – отсмеявшись и утирая набежавшую слезу, сказал Волков. – Право же, об этом мы поговорим позднее, когда познакомимся чуть ближе. Я имел в виду совсем Другое.
– Что же? – по возможности ровным голосом спросила Ирина.
– Свидетельство, – неожиданно становясь очень серьезным, сказал Волков. – Устное свидетельство на собрании, перед братьями и сестрами…
Я мог бы, конечно, заняться вами в общем зале, но это было бы, грубо говоря, немного.., э.., неэтично по отношению к вам. С другой стороны, согласитесь, дело это не вполне обычное, и ваше свидетельство пошло бы мне на пользу. Собственно, я уверен, что вы и без моей просьбы будете говорить об этом с каждым, кто согласится вас выслушать, и все-таки… Вы согласны?
– Да, – твердо сказала Ирина. – Я согласна.
– Что ж, – сказал Волков, – тогда не станем тянуть кота за хвост. Пересядьте на мое место.
Он легко встал, хлопнув ладонями по голым коленям со звуком, похожим на пистолетный выстрел, и выключил укрепленную на спинке кресла лампу.
Теперь темноту немного рассеивали только мигающие огоньки светильников.
– Следите за портьерой, – сказал Волков. – Птичка вылетит оттуда.
Ирина быстро взглянула на него огромными сухими глазами, и Волк на мгновение смешался: в этом взгляде светилось подступающее безумие, по сравнению с которым весь фанатизм его приверженцев выглядел довольно бледно. Апостол полковника Лесных понял, что хочет эту женщину больше всего на свете, по крайней мере в данный момент. Он не сомневался, что добьется своего, но не сейчас, а позже, когда она сыграет свою роль в задуманном им спектакле. Главное, чтобы не подвел Слепой…
– Сохраняйте тишину, – сказал Волков. – Я скажу вам, когда можно будет говорить.
Ирина молча кивнула. Волков вышел на середину комнаты и, повернувшись к портьере, воздел к потолку огромные волосатые руки. Постояв так пару секунд, он вдруг уронил их вдоль тела и, повернувшись к Ирине, будничным голосом сказал:
– Вот черт, совершенно из головы вылетело…
Напомните-ка мне, как звали вашего.., э.., знакомого.
– Глеб, – с трудом шевеля сухими, как осенние листья, губами, сказала Ирина. – Глеб Сиверов.
– Ага, ну да, – кивнул Волков. – Теперь вспомнил. А то, знаете, неловко могло получиться.
Он снова вздернул руки вверх утрированным жестом мультипликационного пианиста, собирающегося начать игру. Несмотря на драматизм момента, Ирина поморщилась. Все это пока что выглядело дешевым трюкачеством.., все, за исключением спокойной уверенности Волкова – той же уверенности, которую она встречала и в заведующей библиотекой Светлане, и в бородатом разбойнике Аркадии, и в своем странном проводнике по этому странному дому.