Ставки сделаны

– Привет от Александра Матвеевича, – негромко произнес «инспектор».

Грохот выстрела, разорвавшего окружающий мир, был последним, что слышал Слава. Лобовое стекло джипа забрызгало кровью и частичками мозга.

Киллер бросил пистолет на заднее сиденье, вытащил из внутреннего кармана кителя два плоских бруска пластиковой взрывчатки с воткнутым в нее детонатором и положил на колени практически обезглавленного трупа. Мимо проехал потрепанный временем «москвич», но убийцу это нисколько не обеспокоило. Выждав, когда «москвич» скроется за поворотом, «инспектор» шагнул в кусты, за которыми стоял автомобиль с мигалкой и надписью «ГИБДД».

Он открыл багажник и вытащил оттуда труп лейтенанта с простреленной головой. На резиновый коврик, которым было выстлано дно, натекло немного крови, но киллер оставил все как есть. Взяв под мышки уже начавшее деревенеть тело, он вытащил его из кустов, открыл заднюю дверцу джипа и кое-как затолкал в салон. Ноги не влезали, и ему едва удалось согнуть их в костенеющих суставах. Захлопнув дверь, «инспектор» вернулся в машину и завел двигатель.

Отъехав километров на пять от брошенного на обочине джипа, киллер вынул из кармана взрыватель и, насвистывая модный в этом сезоне FM-шлягер, нажал кнопку. Грохот взрыва долетел до него, несмотря на расстояние. Долей секунды позже раздался еще один взрыв: это сдетонировал бензобак.

Киллер улыбнулся: опознать останки двух тел после того огненного ада, в котором они побывают, уже не удастся.

Панкрату снился сон.

Будто бы он, совсем еще мальчик, сидит вечером на деревянном пороге дома, а мать гладит его волосы теплой ладонью.

По телу разливается приятная томительная усталость: набегался за день, наигрался. Он улыбается, пытаясь взглянуть в лицо матери, но ее ласковые руки все закрывают ему глаза.

Как-то так получается, что каждый раз, когда он запрокидывает голову, чтобы встретиться с ней взглядом, пахнущие травой ладони не дают ему этого сделать. Тогда он снова роняет голову и отдается материнской ласке…

А потом он проснулся.

И увидел Люсю, сидящую на табурете рядом с диваном, на котором он распластался, положив под бок «ремингтон».

Девушка едва успела отдернуть руку от его головы и теперь сидела, пряча глаза и закусив губу.

– Ну-ну, – чувствуя себя столь же неловко, как и девушка, пробормотал Панкрат. – Давно сидишь?

Люся вспыхнула, но промолчала.

– Где Кузьма? – спросил он невпопад.

Девушка мотнула головой, указывая наверх.

– А мне сон снился, – произнес он, сам того не желая. – Будто меня мать по волосам гладит. Хорошо было…

Панкрат помолчал, потом добавил:

– Только вот мать свою я в глаза никогда не видел.

Люся шмыгнула носом.

– – Я тебя люблю, – произнесла она, от страха полузакрыв глаза. – Поцелуй меня.

Он ожидал чего-то подобного, но от неожиданности так и не смог ничего сказать в ответ. Только сел и положил на колени дробовик, словно защищаясь. Впрочем, так оно и было.

Люся встала.

– Извини, – глухо произнесла она, откинув с лица волосы. – Я сказала глупость.

– Любовь не глупость, – покачал головой Панкрат. – Но я не самый подходящий объект для твоих чувств.

– Теперь ты говоришь глупости, – она сжала губы в тонкую линию. – Любовь не выбирает…

Сказав так, она тут же, без всякого перехода, обычным голосом произнесла:

– Ладно, проехали. Хочешь перекусить?

– – Не злись, – Панкрату очень хотелось сказать что-нибудь более убедительное, но подходящих слов не было. – Ты еще встретишь…

– Кушать хочешь? – еще раз будничным тоном повторила она. – Если хочешь – возьми в холодильнике.

И, тряхнув головой, Люся стала подниматься по лестнице, ведущей в мансарду. Проводив девушку задумчивым взглядом, Панкрат встал и, положив дробовик на плечо, направился в кухню, решив последовать ее совету. У него неожиданно проснулся просто зверский аппетит.

Мимоходом он глянул на часы, стоявшие в гостиной на каминной полке. Стрелки показывали половину пятого. Скоро должен был вернуться Слава.

– Вот же взбалмошная девчонка, – пробормотал он себе под нос, наливая сок из пакета в высокий стакан с тонкими стенками. – Вляпался ты, дружище, по самое некуда…

Панкрат поднес край стакана к губам, но отпить так и не успел. Во дворе раздался сигнал клаксона – не длинный, но настойчивый.

Он поставил стакан с соком на стол и, опустив руку с карабином, вышел в коридор. Там, чуть-чуть раздвинув полоски жалюзи, приник к образовавшейся щели внимательным взглядом.

В ворота, которые Слава так и оставил незапертыми, въехал автомобиль с мигалкой и надписью «ГИБДД» на борту.

Панкрат присмотрелся – внутри был только водитель.

Он вернулся в гостиную и на всякий случай положил «ремингтон» на диван, под непрозрачное покрывало с нарочито аляповатым восточным орнаментом. Потом пошел открывать дверь.

– Журналист приехал? – спросила Люся, уже начавшая спускаться по лестнице.

– Вернись наверх, – бросил он ей, не оборачиваясь. – Это дорожная инспекция. В лучшем случае.

Подойдя к двери, Панкрат открыл замок и потянул ручку на себя. Вышел на крыльцо, прислонился к деревянному столбу с резьбой и пристально поглядел на человека, выбравшегося из автомобиля при его появлении.

У него были капитанские погоны на плечах, а под фуражкой, которую он снял и держал в руке, обнаружилась небольшая, но обильно потеющая лысина.

– Добрый день, – щурясь от солнца, произнес инспектор. – Вот решил в местный магазин за водой для своих заехать… А там – санитарный день.

Он, добродушно улыбаясь, пошел навстречу Панкрату.

– Деревенька-то местная вымирает, – милиционер вытер лицо рукавом. – Не у кого даже воды попросить. А тут, гляжу, в кои-то веки ворота отворены. Дай, думаю, заеду на авось.

Панкрат молча смотрел на приближающегося инспектора – серьезно, без улыбки.

Что-то не нравилось ему в нем. Но что – он не мог сказать, хоть убей. Бывает такая подсознательная антипатия, и все тут.

– Нет у нас воды, – буркнул наконец Панкрат. – Да и не я здесь хозяин. Приезжайте через полчаса, когда вернется мой друг.