Слепой против маньяка

Андрей ВОРОНИН

СЛЕПОЙ ПРОТИВ МАНЬЯКА

Глава 1

Моросил надоедливый мелкий осенний дождь. Катя Фролова с большим пестрым зонтиком в руках спешила по улице. Она хотела как можно скорее попасть к ресторану «Валдай». Вчера ей не повезло, а вот сегодня она надеялась, что все сложится как обычно. Ее кто-нибудь снимет, и она заработает. Подруга, на которую она рассчитывала, сослалась на насморк и отказалась идти.

Сегодня была суббота, занятия закончились раньше, что было на руку Кате. Родители уехали на дачу копать картошку и снимать яблоки, так что Катя Фролова, ученица восьмого класса гимназии с английским уклоном, была предоставлена сама себе.

Она бросила портфель и долго, как опытная женщина, прихорашивалась перед зеркалом, выставив на полочку всю косметику матери. В душе она проклинала свою подругу, высоченную Зойку, обзывала ее всякими словами. Для верности она перезвонила ей.

– Так ты идешь или нет? – строго спросила Катя.

– Я не могу. Ты же понимаешь… Слышишь, как я разговариваю?

Действительно, Зойка разговаривала гнусаво.

– А тебя там никто и не просит говорить.

– Знаешь, Катька, я боюсь заболеть. Да меня и мать не пускает.

– А ты скажи, что идешь ко мне слушать музыку и заниматься английским.

– Она не поверит и уж точно не отпустит.

– А ты что, забыла, что должна мне полтинник?

– Да помню, Катька, помню. Вот оклемаюсь, насморк пройдет, заработаю и отдам.

– Смотри, подруга, счетчик включен, – по-взрослому сказала Катя и добавила:

– Слышишь, он уже начинает щелкать? – она постучала ногтем по микрофону трубки.

Зойка захихикала.

– Досмеешься у меня, дылда. Это тебе не в подъездах с азербайджанцами трахаться. Полтинник – деньги немалые. Так что в среду чтобы приготовила!

– Ладно, ладно, Катька, не нервничай. Ты же знаешь, я всегда отдаю. А куда ты пойдешь? – на всякий случай спросила Зойка.

– А ты что, собираешься прийти?

– Не знаю, может… – замялась Зойка.

– Я буду возле «Валдая». Подскакивай, вдвоем сподручнее ведь работать.

– Ладно, видно будет, – прогнусавила Зойка и повесила трубку.

«Вот сучка! Грудь третьего размера, а она работать не хочет. Ну ладно, я с ней разберусь!»

Катя натянула на майку кожаную косуху, одернула. коротенькую юбочку, сунула ноги в ботинки, выбежала на кухню и глянула в окно. По стеклу струились капли дождя, перечеркивая пейзаж.

– Только этого мне не хватало, – буркнула Катя, – еще простыну – буду гнусавить, как Зойка.

Она открыла свою сумку, слишком большую для ее маленькой хрупкой фигурки, заглянула внутрь. Салфетки, косметика, несколько пестрых пачек презервативов и газовый баллончик, который она вытащила у своей матери из плаща…

Полностью экипировавшись, взглянув перед выходом в зеркало, Катя осталась вполне довольна своим видом. Единственное, чего у нее не было, это денег. А она любила, несмотря на свои тринадцать с половиной лет, чтобы у нее в кармане всегда были деньги.

И вот сейчас, когда она аккуратно обходила лужи, единственным утешением для нее было то, что насморк – не сифилис. В свои тринадцать лет Катя Фролова умела делать очень многое, и в классе она слыла едва ли не самой крутой. Вот уже год, как у нее почти всегда водились деньги. Ей не повезло: в одиннадцать лет ее изнасиловали на чердаке два старшеклассника – Витька и Колька. К тому же сделали это неумело… Но все обошлось.

А затем Катя поняла, что это ей нравится. А потом она поняла и другое: мужчинам это тоже нравится и они готовы платить за это деньги, и деньги немалые, по ее понятиям.

И Катя Фролова, почти отличница, занялась выгодным промыслом. Она пополнила ряды представительниц древнейшей профессии, хотя себя проституткой Катя не считала. Зарабатывала она себе не на жизнь, а на удовольствия. Мать, наверное, кое о чем догадывалась, но Катя умело врала. Она говорила, что занимается переводами, репетиторством и иногда водит туристов по Москве, показывая достопримечательности.

– Чертова погода! – бормотала Катя, пока шла до ресторана.

К сожалению, у нее не было денег даже на чашку кофе, и поэтому пришлось торчать у входа. Дождь все накрапывал. Становилось прохладно. Катя поеживалась.

Даже сигарет не на что купить!

И тут она увидела высокого парня в длинном светлом плаще, вышедшего на крыльцо и пытающегося закурить. Огонек от зажигалки все время задувало ветром.

Катя подошла к нему и приподняла свой пестрый зонт. Парень взглянул на нее и подмигнул. Катя подмигнула в ответ.

– Что, крошка, закурить хочешь?

– Не отказалась бы, – во весь рот улыбнулась Катя, показывая ровные белые зубы.

Парень протянул ей пачку «Мальборо». Катя вытащила одну сигарету и помедлила.

– Да бери еще. Вдруг, тебе долго придется торчать. Твой парень не пришел на свидание?

– Нет у меня никакого парня, – буркнула в ответ Катя и вытащила три сигареты.

Парень щелкнул зажигалкой, Катя затянулась.

– Ну ладно, крошка, мне пора, – парень взглянул на часы и, увидев медленно движущееся такси, махнул рукой.

«Вот черт, не повезло! Неплохой парень и, наверное, не жадный».

Такси приостановилось, парень открыл дверцу, придержал полу плаща, сел и через опущенное стекло помахал Кате. Девочка тоже махнула ему в ответ.

«А может, он еще вернется? Наверное, я ему понравилась. Интересный парень, но сильно смахивает на голубого».

Голубых Катя не любила. Они вызывали у нее холодное отвращение, как лягушки, змеи и пиявки. Но разговаривать с гомиками было интересно. Они, как правило, были образованными и остроумными, чего не скажешь о представителях солнечного Кавказа. Все их комплименты Катя знала наперед: «Дэвочка, повернись так», «стань так», «твоя попка как пэрсик». С представителями Кавказа Катя по возможности старалась не иметь дел. Но довольно часто на нее наезжали то осетины, то чеченцы,. пытаясь взять в оборот и получать с нее деньги. Поэтому Катя старалась менять места своей работы.

Смеркалось. Зажигались огни рекламы. Катя зябко ежилась.

«Наверное, день сегодня такой, наверное, звезды расположены неудачно», – она посмотрела на небо.

Но там не было видно не то что звезд, но даже облаков. Небо было ровным и серым, чуть подсвеченным заревом большого города. Проносились шикарные авто, останавливались такси. Роскошные парочки выходили из машин, направляясь в ресторан.

Катя бурчала им вслед:

– Раскормленные индюки! Козлы вонючие!

Ей иногда нравилось ругаться матом, особенно если было холодно и настроение было никудышным. Именно таким, как сейчас.

Григорий Синеглазов, сорокапятилетний мужчина с довольно длинными волосами, начинавшими седеть, развязал тесемки коричневой коленкоровой папки, положил ее себе на колени. Его глаза, под которыми были темные круги, сузились.

В кончиках пальцев появилась дрожь. Он раскрыл папку и одну за другой принялся вытаскивать большие глянцевые фотографии. Он раскладывал их на журнальном столике так, как раскладывают карты в пасьянсе. Менял местами, облизывал пересохшие губы и вздрагивал.

– Забавно… забавно… – шептал мужчина, – как же ты визжала! Как же ты хотела! Но потом ты хотела выскочить, и это тебе не удалось. Ключик-то от квартиры лежал у меня в брюках, а ты об этом не знала. Я поймал тебя у самой двери.

На фотографии было распластанное в ванной, исполосованное бритвой мертвое тело. Глаза вытаращены, язык вывалился, мокрые волосы прилипли к краю ванны.

– Люблю мелкие подробности, – проговорил мужчина и, подняв за уголок следующий снимок, поднес к глазам.

На этом снимке была окровавленная голова совсем молоденькой девушки, почти ребенка. Следующая фотография задрожала в пальцах Григория Синеглазова. В раковине умывальника лежала аккуратно обмытая отрезанная женская рука. Пальцы были выпрямлены, и рука с, колечком казалась фарфоровой. На запястье поблескивали часы. Снимок был настолько отчетлив, что мужчина мог видеть даже время, остановленное вспышкой фотолампы: два часа пятнадцать минут.