Страница 76 из 223
Помогаю ей одеться. Движения её хоть и замедлены, но точны. Похоже, просыпается моторика: всё-таки, у тела своя память, и думает оно иногда с опережением, не дожидаясь сознания. Что-то ведь заставило эту девочку, едва выпав из оживляющего кокона, целеустремлённо пойти на поиски людей?
Заплетаю ей косу и одновременно ломаю голову над одной проблемкой… существенной такой. Возможно, для её решения придётся выпросить у Яна денежку, если своих не хватит… Геле невтерпёж сидеть на месте, она начинает вертеться, крутить головой, и приходится пару прядей перехватить заново. Делаю ей замечание, она замирает. Вот и всё. Пошли, дитятко великовозрастное. Свалилась ты на мою голову, но не бросать же. Хоть чуток тебя на ноги поставлю перед тем, как этот дом покинуть.
И с ложечки нас уже кормить не надо, ложку Геля у меня отвоевывает и пытается есть сама, хоть я на всякий случай караулю с салфеткой наготове. С каждой минутой она чувствует себя увереннее. Приходится, конечно, после супа её умыть и заляпанное полотенце забросить в стирку, но прогресс налицо. Когда я предлагаю ей немного куриной грудки и вручаю вилку, Геля перекладывает её в левую руку, а правой начинает шарить по столу, ей явно чего-то не хватает. Поколебавшись, вручаю небольшой нож, а сама слежу, чтобы случайно не поранилась. И что вы думаете? Она пыхтит, но старательно пилит микроскопический кусочек белого мяса.
Откуда-то с улицы приходит Ян и в полном изумлении наблюдает, как «мы» обедаем. Потом не выдерживает.
— Да положи ты ей ещё, видишь, как человек старается… Я у Петра был, разговаривал. Примут они на постой нашу Гелю, в любой день можно приводить. Ты сама-то хоть поела? — спрашивает, пока моет руки. Наливаю и ему супчику.
— Тебя ждала, — отвечаю, и он от удовольствия краснеет. Какая я молодец, уважила парня. Подрезаю хлеба, Ян смотрит нетерпеливо: ты, мол, сядешь или нет? Ладно-ладно, присаживаюсь, беру ложку.
— Как ты тут без нас управлялся? Никто не приходил?
— А как же! Первым сэр Майкл пожаловал, с этим другом своим, тёмным. Нора в этот раз даже не гавкнула, наверное, не хотела Гельку будить. Умная, знает, когда лаять.
— И что? — интересуюсь я. Сэр, значит, всё-таки заходил. Ну, у него всё по расписанию, а Маге что здесь понадобилось? Решил проверить, очухалась я без него или нет? Наябедничаю или промолчу?
— Я так и сказал, что вы спите, что Геля полночи ревела, и обе вы намаялись. Сэр разрешения спросил, прошёл, на вас посмотрел, лоб у каждой пощупал… И ничего, довольный вышел. Пусть, говорит, спят, и чем дольше, тем лучше. Им сейчас это полезнее всего. И только они уходить собрались…
Отбираю у Гели нож. Хватит с неё. Она смотрит обижено, сую ей в руки салфетку, пусть отвлечётся.
— … а тут Лора с Аркадием завалились.
Та-ак. Аркаша что-то придумал?
Ян даже разулыбался, словно вспомнил что-то для себя приятное.
— Оба с заставы, Аркадий аж при доспехе. Вот садится он за стол и невзначай плащ распахивает. А у него на перевязи — меч, красоты неописуемой, с синим камнем в гарде, в новых ножнах. Мага этот так и подскочил, глазами впился. И к Аркадию: откуда, мол? Покажи! За сколько отдашь?
— А тот? — мне жутко интересно. Геля, проникнувшись общим настроением, не сводит с Яна глаз, будто всё понимает.
— А тот, не торопясь, меч из ножен вытаскивает, лезвие светится, солнце на нём полыхает. И в руке, видно, лёгок, и рукоять так в ладонь и просится. Камень в нём, говорит Аркадий, ценный, бонусов даёт целую кучу. Мага этот меч крутил-вертел, видно, пробрало его, и опять спрашивает: за сколько отдашь?
Ян делает эффектную паузу.
— Да не тяни ты! — Меня заранее распирает от смеха, потому что я понимаю: оборотник не зря появился.
— Аркадий плечи расправляет и отвечает этак небрежно: не продаётся! И мне кошелёк отдаёт. Семьсот монет, говорит, как с хозяйкой и договаривались.
Да, я тоже заплатила бы, чтобы посмотреть в тот момент на физиономию Маги. Но Аркадий, конечно, жук. Специально комедию разыграл, знал наверняка о страсти Некроманта к подобным железякам. И, кстати, договаривались мы не за семьсот, а за шестьсот пятьдесят, это уж сверху он от щедрот добавил… Стоп, а дальше? Почему Геля в ладоши хлопает?
— Мага, конечно, скривился, как будто уксусу хлебнул. А сэр всё помалкивал, только улыбался, а потом как давай у Аркадия всё выпытывать: что за меч, почему он с тобой, а не с кем другим договаривался, откуда он у тебя вообще взялся… ну, и всё остальное. Тут уж подруга твоя так трещать начала, что даже сэру пришлось её угомонять. И я их на крыльцо выпроводил, чтобы вас не разбудили.
Хихикаю в кулак, собираю посуду со стола и подвожу итоги.
Так. В общем, первым меня заложил Ян — невольно, конечно, проговорившись, что я над Гелей полночи хлопотала — и теперь Мага знает, что я опомнилась от его «заморозки» гораздо раньше. Плохо, что знает. С него станется применить в другой раз что-нибудь ещё. Затем меня с добрыми намерениями сдали Лора с Аркадием, и теперь сэр Майкл в курсе, как я напортачила с лечением, и что аура у меня явно не того цвета… Впрочем, это меня уже не беспокоит. Сэр сразу сказал, что женщин-паладинов не бывает: стало быть, мне вовсе не обязательно копировать его навыки один в один; у меня просто своя изюминка в работе.
Кажется, отсыпон пошёл мне на пользу. Я заметно успокоилась, да и способность логически мыслить ко мне вернулась.
Ставлю греться чайник.
А Ян просто в восторге, и не только от того, что я Маге нос утёрла.
— Ты и вправду пятерых уложила? — спрашивает.
Я вспоминаю полузвериные желтозубые оскалы, мохнатые островерхие шапки, свои стрелы, летящие точно в цели, — в живые цели, между прочим, просто мне было некогда об этом подумать… и чувствую себя нехорошо.
— Попасть — попала, но даже не глянула: вдруг только ранила?
— А и ранила — Лорины девахи добили бы, — хладнокровно замечает Ян, и я чуть не роняю в раковину тарелку, которую мою. — Но если попала, значит — всё, — добавляет он. — Васюта ставит навык сразу на поражение бить. Ты молодец. Жаль, он не знает, а то был бы тобой доволен.
Да. Мой дорогой и любимый, оказывается, учил меня не только в нарисованный кружок целиться. Убивать он меня учил. Стрелять на поражение. Весёлость моя увядает.
Разливаю чай. Геле наливаю в лёгкую чашку, не горячий, а просто тёплый: если случайно опрокинет — не обожжется. Она тянется к сахару, не хуже Аркашиного фамильяра, и мы с Яном даже сталкиваемся руками в попытке придвинуть к ней сахарницу. Девочка растерянно улыбается и берёт кусочек. Да пусть грызёт, для мозга полезно.
— Ладно, Ян, — говорю, — что мы Магу малость окоротили, — это хорошо. Что деньги лишние завелись — вообще отлично. Будет, на что Гелю собрать, не отправлять же её на постой к чужим людям голую и босую. Да и Петру для неё что оставить…
Ян давится чаем. Откашливается.
— С ума сошла? И думать не моги, они денег не возьмут. Сказали — приводи, будет гостьей дорогой. Обидятся, ежели деньги предложишь.
— Но как же, — пытаюсь я возразить. — Живого человека оставляем, мало ли что ей понадобится…
— Сказано, — даже не думай. Обидишь. Сироту да не приветить… И потом, ненадолго же. — Ян на секунду сбивается, видимо, ему неловко дальше говорить. — Когда-никогда Васюта вернётся, поговорю с ним, и Гельку к себе заберём. Она нам не чужая, раз вы с Галой её приветили.
Спешно делаю несколько больших глотков чая, чтобы протолкнуть невесть откуда взявшийся в горле комок. И ничего тут не скажешь об условностях, о том, что не положено молодой девушке при двух мужиках жить, хоть и знаю я их порядочность… Надеюсь, Вася ему об этом сам растолкует, а я не стану такой сердечный порыв гасить.
— Спасибо, Ян.
Геля поднимает на него серьёзные глаза и повторяет за мной:
— Спасибо, Ян.
Голос у неё чист и нежен, как из серебряного горлышка. Ян вспыхивает и усиленно дует в блюдце.
Не думаю, чтобы своё «спасибо» она сказала сознательно, скорее всего, повторила, как дети повторяют за взрослыми и иногда попадают в точку. Но это — тоже шаг вперёд: от подражательства совсем недолго до самостоятельных действий. Так и есть: Геля пробует вслед за Янеком перелить чай в блюдце, затем, когда не получается, хватается за салфетку, промокнуть лужицу на столе. Сообразила, молодец. Похоже, переходит в ту возрастную категорию, когда дети могут сами потихоньку заниматься, не мешая взрослым. Пристроить бы её к делу, а самой тем временем реализовать ту самую задумку…