Страница 34 из 87
Главком снова пристально взглянул на Тихонравова, пытаясь понять, как отреагировал его подчиненный на более чем прозрачный намек.
Тихонравов молчал, уставившись в одну точку прямо перед собой, и о чем-то думал.
– Короче, Боря, кресло под тобой шатается сейчас очень сильно, – главкому вдруг расхотелось "воспитывать" начальника управления. Пора было переходить к главному – ради чего он, собственно, и вызвал Тихонравова. – Срок тебе даю – месяц. И чтобы за это время ни одной претензии к твоим людям и к твоей работе. Ясно?
– Так точно.
– Пойми, Борис, это не мои заскоки, – извиняющимся тоном произнес Игорь Матвеевич, – это требование сверху, и я тут ничего поделать не могу.
– Я понимаю...
– Если хоть что-нибудь кому-нибудь покажется не так, считай, что ты уже на пенсии.
– Я понял. Разрешите идти?
– Нет, погоди. Есть еще дело, – главком зашелестел документами на столе, разыскивая нужную бумажку. – Ага, вот, нашел... К нам с ОРТ присылают корреспондента. Точнее, не к нам. Он едет в Таджикистан, и мы... то есть ты должен помочь ему туда попасть.
– Господи, кому это надо? Пусть покупает билет и летит куда хочет, мы-то тут при чем?
– Боря, я не знаю, какие силы здесь включились, но протекция ему идет с самого верха, из министерства. Установка проста – этому парню нужно помогать.
– Ох, – горестно вздохнул Тихонравов, – не нравится мне все это. Очень не нравится.
– Понятное дело, что не нравится. Но – надо. Так вот, поможешь ему добраться и все такое... И запомни: от того, что он увидит и снимет, от того, что будет показано впоследствии по "ящику", во многом зависит дата твоего выхода на пенсию, – мне так кажется, по крайней мере. Так что окружи корреспондента заботой.
Главком многозначительно взглянул на генерала Тихонравова и даже подмигнул ему.
– Я понял, Игорь Матвеевич.
– Вот и хорошо. На, держи листок с данными репортера – Николай Самойленко. Кстати, вроде бы знакомая фамилия. Не слыхал о таком?
– Нет, по-моему.
– Ладно, иди, Борис, работай, устраняй все отмеченные недостатки.
Тихонравов встал и пошел к выходу из кабинета, но уже на пороге его остановил голос шефа:
– Ну а вообще как наши дела?
Начальник управления вздрогнул, услышав вопрос, и резко обернулся.
"Почему он заговорил со мной об этом здесь, в кабинете? Неужели он что-то знает? С кем он может быть связан? Или спрашивает просто так, из любопытства?" – в одно мгновение пронеслось у Тихонравова в голове. Теперь он лихорадочно искал подходящий ответ, чтобы не попасть впросак, не вызвать у главкома подозрений в неискренности, но в то же время не расколоться, не выдать себя ненароком, если Игорь Матвеевич не знает еще о внезапно возникших проблемах в их бизнесе.
– Все как обычно, – с жалкой улыбкой еле выдавил из себя Тихонравов.
– В норме? – с улыбкой переспросил главком. – Без происшествий и приключений?
– Да, все хорошо.
– Ну и ладненько. Иди...
Странный разговор у главкома явился лишь самой мелкой, самой незначительной неприятностью по сравнению со всем тем, что ожидало генерал-лейтенанта Тихонравова в это ужасное утро.
Около одиннадцати на его столе зазвонил телефон правительственной связи.
Нужно отметить, что уровень занимаемой Тихонравовым должности предполагал наличие "вертушки" в кабинете, но часто пользоваться ею у генерала потребности не было. Практически все вопросы решались по ведомственной системе связи или по городскому телефону, поэтому от резкой трели "вертушки" Борис Степанович нервно вздрогнул и поспешил поднять трубку:
– Генерал Тихонравов слушает.
– Доброго здоровья, Борис Степанович!
– Вы?! – изумлению Тихонравова, сразу же узнавшего этот голос с характерным южным акцентом, не было предела. – Вы – по правительственной связи?
– Слушай, дорогой, а что тебя удивляет?
– Но я думал...
– Мы же с тобой взрослые, серьезные люди. Так почему ты думаешь, что я не могу связаться с тобой по тому телефону, по которому мне хочется?
– Просто как-то непривычно...
– Непривычно знаешь что? Непривычно спать на потолке. И неудобно, ха-ха!
– Конечно, Муса Багирович, – поддержал дурацкую шутку Тихонравов, последними словами ругая себя за то, что вообще поднял трубку.
– Хорошо, давай, о деле. Мы с тобой, Борис Степанович, давно не виделись.
– Да, уже больше месяца не встречались.
– А ведь договаривались обедать вместе каждые две недели, разве не так?
– Да, но...
– Нехорошо, Борис Степанович. Совсем нехорошо. Надо исправлять ситуацию.
– Конечно, Муса Багирович. Я тоже очень хочу с вами встретиться.
– Правда? А что же ты сам на меня не вышел? Почему я должен тебя разыскивать целых три дня? Дома его нет, понимаешь, на работе секретарша уверяет, будто тоже нет... А? Борис Степанович, что-то у нас неувязки пошли.
– Нет-нет, это случайность. Совпадение. На самом деле я действительно очень хотел с вами встретиться, Муса Багирович, и поговорить.
– Ну что ж, дорогой, сегодня в семь вечера на старом месте. Я закажу ужин, поэтому не советую опаздывать. Остынет, понимаешь, испортится, ха-ха!
От этого смеха у генерала Тихонравова по спине пробежал холодок. Он отлично понимал, что опаздывать на назначенную Мусой Багировичем "стрелку" нельзя ни в коем случае. От одной мысли о последствиях ослушания волосы на голове генерала зашевелились.
– Я буду вовремя. В семь вечера.
– Молодец. Буду ждать, – и в трубке "вертушки" послышался характерный электронный сигнал, означающий, что связь с абонентом прервана.
Звонок Мусы, его интонация и голос предвещали нечто гораздо худшее, чем какая-то там отставка или внеплановая проверка управления.
Муса, являясь одним из самых авторитетных чеченцев в Москве, слов на ветер не бросал.
Чечены были весьма своеобразной группировкой, не признающей очень многое из негласных бандитских правил-понятий. Они всегда отличались особой жестокостью, цинизмом, но в то же время бесстрашием и сплоченностью, что помогло им укрепиться и завоевать чуть ли не лидирующее положение здесь, вдали от своей родины. Не случайно бандиты и воры всей России называют чеченов беспредельщиками и отвязанными, заслуженно опасаясь их и ненавидя.