Страница 13 из 16
Митя с Данилой собирались в этот поход, как в школу, опираясь только на чувство долга, смешанное с легким раздражением против этого выскочки Рыбкина. И Ольге с Эдиком они сообщили по телефону о Славиковом вызове тоже лишь в силу психологической инерции двух прожитых в общей заботе дней. Но все-таки через двадцать минут все четверо были на трамвайной остановке. Еще через пять сошли с трамвая у дома-башни с редакцией в витрине первого этажа. Но Рыбкина около машины не увидели.
В этом был какой-то подвох. Однако машина все же стояла, и они к ней подошли сразу в грустной уверенности, что Рыбкин вызвал их зря и нарочно! Что он подсматривает сейчас откуда-то, наслаждаясь удачной проказой, а потом, наверное, выскочит и закричит что-нибудь вроде «Эй вы, сыщики-пищики! Сыщики-пищики!» — и тому подобное.
Но все оказалось истинным — и машина, и цвет, и модель, и номер, и пятна на сиденье, похожие на собачьи следы. А Славик Рыбкин, который действительно высовывался из-за телефонной будки, оттуда почему-то ничего не кричал — он только им делал издалека странные знаки руками. А потом, когда два сцепленных вместе трамвайных вагона медленно поползли от остановки и закрыли собой ворота автобазы, что напротив зеленого дома, Славик акробатическими прыжками в считанные секунды покрыл расстояние от будки до автомашины и в такие же секунды доложил о тяжком осложнении обстановки.
Оказывается, Славик, обнаружив машину, очень боялся от нее отойти — даже к телефонной будке. Представляете, а вдруг похитители чемпионской собаки в три вот таких же прыжка выскочат из зеленого дома, нырнут с Варягом на руках в «Жигули» и снова скроются в неизвестном направлении!..
Но ему в это утро невероятно везло: он топтался, топтался и увидел на тротуаре гвоздь. Обыкновенный большой ржавый гвоздь из тех, что время от времени выпадают на тротуару и на автомобильные дороги неведомо откуда — наверное, вместе с градом. И с простотой истого гения Славик мгновенно сообразил, что если этот гвоздь поставить торчком под заднее колесо «Жигулей», то преступники при первом же обороте колеса окажутся в полном смысле слова пригвожденными вместе с машиной.
А у ворот автобазы грелся на солнышке сухонький сторож — грелся и смотрел на Славика недружелюбно. Потому что у людей, чья профессия охранять автомобили, ко всем машинам — симпатия, даже к чужим, а ко всем мальчишкам — недоверие: они так вот покрутятся-покрутятся у тех «Жигулей», а потом на крыле обнаружится Слово. И Славиковы эволюции показались сторожу подозрительными. Он поднялся со своего стульчика. Подумал, стоит ли переходить улицу, — может, ничего и не случилось, тем более что мальчишка в телефонной будке разговаривает с кем-то крайне убедительно. Но привычка — превыше логики. Сторож все-таки улицу пересек, машину осмотрел и в момент, когда Славик выскочил из будки, чтобы вернуться к пресловутым «Жигулям», обнаружил под задним колесом гвоздь.
Тут Славик Рыбкин и убедился впервые в жизни, что даже самая благородная цель не в состоянии оправдать сомнительных средств. И об этом прискорбном конфликте он доложил вовремя, потому что, как только около «Жигулей» очутилось теперь уже четверо мальчишек с очкастой девчонкой, а один из мальчишек уже был уличен в злодействе, сторож вытащил из-за ворот метлу, снова пересек улицу и стал свирепо кричать, чтобы все немедленно убирались прочь. Он много чего кричал и размахивал метлой, и, поскольку скандал мог попросту сразу спутать все карты, Ольга мгновенно что-то прикинула в уме и кратко скомандовала: «За мной!»
И тотчас первой пошла на другую сторону улицы, немного наискосок — подальше от автобазы.
Смею заметить — у этой девочки отличная способность быстро ориентироваться на местности. Там, наискосок, — довольно высокий зеленый забор из штакетника: он отделяет от улицы недурной садик, выращенный перед шестиэтажным, по-моему, домом. В заборе калитка, и Ольга очень здраво рассудила, что если они станут за калиткой в саду и будут там на дорожке потихоньку разговаривать, посматривая куда надо, то к ним никто не сможет придраться.
И наблюдательную позицию они получили роскошную: машина оттуда видна отлично, а они за кустами, слегка даже нависающими над калиткой, не видны совсем. Но только они заняли эту позицию и собрались коллективно подумать, что им делать дальше, как из-за угла зеленой башни вышел довольно молодой высокий человек в зеленой рубашке и в джинсах и, держа в руках какую-то большую непонятную решетку, направился к «Жигулям».
Правда, решетка оказалась всего-навсего автомобильным багажником, который молодой человек взгромоздил на крышу и стал очень аккуратно подравнивать, а затем терпеливо привинчивать, и что-то у него не получилось. Тут между ним и ребятами прополз к Нижней Масловке трамвай. А когда медленно прополз и другой в противоположную сторону, оказалось, что молодой человек открыл задний багажник и извлекает укладку с инструментами. А потом он открыл капот и начал возиться в двигателе. И снова между ними проехал трамвай, а потом два грузовика, и ребят даже начала бить дрожь — от напряжения и от того, что они, говоря по-честному, не знали, как дальше действовать.
…А как они ненавидели того молодого человека! Он же был для них противник, враг. И это очень тяжко вот так, затаившись, видеть совсем рядом противника, который делает какие-то обыкновенные дела, но и эти обыкновенные дела для тебя тоже вражеские. Как бы мирно они ни выглядели, все они — против тебя.
Славик не выдержал и полез в калитку.
— Ты что? — спрашивает Ольга.
— Я там должен стоять. Я здесь больше не могу.
— Не высовывайся! — шипит Данила.
— Я тихонечко, — молит Славик. — Я на одном месте буду стоять, но только там — в открытую.
И представляете, в момент, когда Славик высунулся, вдруг раздался воющий звук автомобильного мотора — такой, как бывает, когда машина должна тронуться с места и шофер слишком сильно нажал на педаль газа. И тут же раздался отчаянный крик Славика:
— Варяг! Варяг!
Ольга, Митя, Данила, Эдик сразу уставились в те «Жигули» — а там капот и крышка багажника по-прежнему торчат вверх. Только хозяин поднял голову и оторопело на Славика смотрит.
Тогда все четверо выскочили из калитки на улицу. И — ничего не видно, потому что опять ползет двухвагонныи трамвай. Но вот он прошел, и, оказывается, по дальнюю сторону зеленой башни — на выезде от домов, расположенных сзади нее, — уже у самой мостовой мигает указателем правого поворота другой беленький «жигуленок», и хозяин его терпеливо пропускает медленно катящийся по той стороне синий «Москвич»-«пикап». Оба левых окна, обращенных к ребятам, открыты, и за рулем виден массивный седой мужчина с круглой, совершенно белой шкиперской бородой, а в заднее окошко высунула нос собака — ирландский сеттер, копия Варяга, ну, конечно, насколько об этом можно было судить на расстоянии чуть ли не сотни метров.
Когда рассказываешь — получается долго. А глаза-то фиксируют все, как киноаппарат. Три секунды — «пикап» проехал, «жигуленок» вывернул и неспешно пополз к улице 8 Марта. А когда он поворачивал, Славик снова крикнул: «Варяг!» — и тогда собака высунула как следует голову и дважды гавкнула. И кто-то, видимо сидевший рядом с ней в глубине, оттянул ее от окна за ошейник, чтобы не высовывалась и не гавкала.
И Митька, и Данила сразу сообразили, что машина — это те самые «Жигули» модели 2103, которые они видели у дома позади башни, а за ее рулем — дядька, который позавчера накупил у них на Башиловской целую сетку бутылок «Байкала». И хотя номер у машины не такой серии и задние фары — каждая из двух, а не из девяти прямоугольников, и вид у дядьки до отвращения приличный, сомнений не было никаких: собака сзади — их украденный Варяг. Ведь голос-то! Голос!
Они стояли на тротуаре оцепеневшие, а сторож у автобазы встрепенулся на Славикины вопли и погрозил метлой.
И тут Эдик как закричит:
— Такси! — и замахал руками.
И все замахали, потому что со стороны улицы 8 Марта плелась старенькая «Волга» с зеленым огоньком, причем она была почему-то даже не салатного, а какого-то нестандартного грязно-рыжего цвета. И двигатель у нее уже издали стучал. И кузов у нее уже издали скрипел. И хотя она ехала медленно, было видно, что останавливаться ради них ее шофер не собирается.