Люди огня

Я задумчиво встал из-за компьютера, вышел из комнаты и вернулся в машину к Марку. В Фуа нам нечего было делать. Он был прав. Святой Игнатий послал нас прямиком в лапы инквизиторов.

ГЛАВА 6

На границе с Австрией два пограничника долго рассматривали наши паспорта, заглядывали под сиденья и попросили открыть багажник и даже капот.

— Слушай, Марк, что это они? — спросил я, когда мы отъехали от пропускного пункта. — Говорят, раньше паспорта-то едва смотрели.

Марк порылся в бардачке и молча протянул мне сложенную вчетверо газету. «Монд», — прочитал я.

«Государственный переворот в Австрии» — гласило заглавие передовой статьи. «Вчера к власти в Австрии пришел так называемый „Всеавстрийский Католический Союз“, клерикально-националистическая организация, выступающая за усиление влияния церкви, расширение прав инквизиции и восстановление Австро-Венгерской империи», — начиналась статья.

Я удивленно посмотрел на Марка.

— Почему ты мне не сказал?!

— Не хотел волновать.

— Ты уж совсем считаешь меня трусливым кроликом!

Марк пожал плечами.

В Вену мы приехали уже вечером. Остановившись в гостинице недалеко от Вестбанхофа [10] , мы решили заняться исследованием здешних пабов. Начали с открытой забегаловки на углу, близ Миттельгассе. И здешний светлый «Ципфер» оказался очень даже ничего, по крайней мере лучше баночного. И мы пошли гулять по вечерней Вене.

Вскоре мы оказались на берегу Старого Дуная и поняли, что хотим еще. По всему руслу располагались плавучие кафе, где играла музыка и мигали разноцветные лампочки, а на тот берег к Пратеру [11] , сияющему, как новогодняя елка, был перекинут понтонный мост. Впрочем, исследования плавучих пивных дали отрицательные результаты. Места уж слишком злачные и заполненные неграми. Так что вожделенный темный «Ципфер» ждал нас только на том берегу. Аттракционами Пратера мы не заинтересовались и пошли шляться дальше.

— Марк, слушай, — сказал я. — Ты заметил этих ребят с черно-желтыми повязками?

— Еще бы, — хмыкнул он. — Боевички. По всему пути от Вестбанхофа до Пратера.

Но мне почему-то не было смешно. Ребята были вида довольно внушительного, и впечатления не портили даже традиционные пивные животики. Тусовались боевики по двое, по трое, внося нездоровое напряжение в веселую венскую атмосферу.

После Пратера мы, кажется, перешли Дунай еще раз, правда, не помню, в какую сторону, долго плутали какими-то переулками, жутко устали и наконец выскочили к Многообещающей светящейся надписи «Бар Манхэттен».

Мы вошли внутрь и спустились по каменной лестнице в какое-то неприятного вида подземелье. Белые оштукатуренные стены подземелья были расписаны анархистскими лозунгами и разрисованы в стиле придорожных заборов. В воздухе висело густое облако табачного дыма, а недалеко от стойки, на деревянной лавке, лежал неряшливого вида парень, явно под кайфом, и блаженно смотрел в потолок. Я заметил, что Марк изучает его с каким-то уж больно пристрастным интересом, и решил, что моего друга надо срочно отсюда уводить.

— Марк! — позвал я, но тот уже переключился на чтение местного меню, и лицо его просияло.

— Ох, Петр, какие здесь цены! — восторженно воскликнул он,

— У тебя что — денег нет? — возмутился я. — Да я бы не стал пить в этом вертепе, даже если бы мне приплатили!

— Да ладно тебе, чистоплюй. Смотри, как дешево!

Я вздохнул.

— Простите, а на каком языке вы разговариваете? — я уже не удивился, что понял вопрос, хотя он был задан по-немецки. Рядом, возле стойки, стоял румяный белобрысый парень и с любопытством смотрел на нас сквозь очки в круглой оправе.

— На русском, — невозмутимо ответил я по-немецки.

— О! — обрадовался наш собеседник. — А вы слышали, что сегодня утром этот ваш Эммануил захватил Польшу?

— Не «этот наш Эммануил», а Господь, — холодно оборвал я, а Марк свирепо посмотрел на белобрысого.

— Извините, — смутился австриец. — А вы были в России, когда он пришел к власти?

— Да, — непринужденно бросил я, — Мы его лично знаем.

— Да? — окончательно заинтересовался белобрысый. — Давайте сядем за столик, поговорим. Что он за человек? Три пива! — крикнул он официанту.

— Только не здесь! — перебил я. — Но если вы покажете нам приличный бар, то с удовольствием. Расскажем все, что знаем.

— Конечно. Недалеко от Штефанплац есть замечательное место — «Георгий и дракон». Пойдемте!

Я кивнул.

— Кстати, а вы расскажете нам о Польше. Прозевали мы это событие.

— Хорошо. Кстати, меня зовут Якоб Зеведевски, — и он протянул мне руку. Я пожал ее, и моему примеру лениво последовал Марк.

«Георгий и дракон» действительно оказался славным заведением. Стену украшало огромное панно с изображением святого Георгия в средневековых латах. Дракон напоминал тиранозавра, но был гораздо мельче и крылья имел маленькие, как у летучей мыши. На заднем плане под деревом пряталась девушка в платье шестнадцатого века и наблюдала за ходом сражения, а вдалеке виднелась готическая колокольня.

Мы сели за массивный деревянный стол, который, вероятно, должен был вызывать ассоциации со средневековым трактиром. От современности здесь была чистота, мягкий свет и тихая музыка.

Больше всего мне понравилось отсутствие курильщиков.

— Заказывайте «Kaiser Bier», — посоветовал нам новый знакомый. — Это пиво месяца.

Мы послушались и не пожалели… Это да! Пиво так пиво! Бархатное и скорее сладкое, чем горькое. Полнота жизни, острейшее ощущение бытия. Наши приключения показались далекими и нереальными, а Господь Эммануил — досужей выдумкой болтливого посетителя.

Сначала мы насладились темным, потом светлым.

— Так что он за человек? — Якоб вернул мне чувство реальности.

— Он не человек, — ответил я. — Он Господь, и этим все сказано.

Марк согласно кивнул.

— От него такие флюиды исходят, что люди идут за ним, сами того не желая. Он Бог, и это не метафора, — продолжал я. — Чудеса творит, но это ничто перед ним самим — он самое удивительное чудо.

10

Западный вокзал.

11

Пратер — парк в Вене.