Люди огня

Кто они были, мои похитители? Я когда-то читал о высшем красном масонстве. Похоже. Но при чем здесь пастушок с овечкой — «пастырь добрый», раннехристианский символ? Вроде бы масонам положено почитать Хирама — строителя Иерусалимского храма. Хотя черт их разберет! И почему они подчиняются этому мальчишке, вплоть до седого старца, смотрящего ему в рот? Что они в нем нашли? Впрочем, наш Господь тоже молод… Но почему они похожи, Господь и этот Плантар? Хотя не так уж и похожи, просто один тип лица…

Казалось, обо мне забыли. Я давно проголодался, но никто и не думал нести еду. Да, конечно, я же, по их мнению, достоин смерти. Зачем им лишние расходы!

Непроглядная тьма давила и сжимала в своих объятиях, как огромный спрут. Я старался дышать ровнее, но воздух был сырым и затхлым. Где-то далеко капала вода.

«Зачем им Учитель? — продолжал размышлять я. — Они же не инквизиция. Что Плантар там плел о Монсальвате? Этот замок? Ха! Но, возможно, это какой-то тайный орден, и Учитель их ну никак не устраивает. Сатанисты? Тьфу! А „пастырь добрый“? Я совсем запутался.

Ладно. Главное — выбраться отсюда, если это только возможно.

Я на ощупь обследовал место заключения. Те же каменные стены, что и у лестницы, каменный пол, глухая решетка, причем прочная, не поддается. Я простукал все плиты и стены. Ни одной с глухим звуком! Прощупал швы между камнями. Безнадежно! Если бы у меня хотя бы был нож!

В животе бурлило, но глаза слипались. Наверное, уже было давно за полночь.

Я обреченно устроился на вонючей соломе и позволил себе заснуть.

Меня разбудил шорох где-то наверху и, кажется, вскрик или стон. Я сел на полу и открыл глаза, от которых, впрочем, все равно не было никакой пользы. Но вот в коридоре замерцал свет свечи. Я вскочил и прильнул к решетке.

— Петр, — донесся до меня тихий шепот. — Ты здесь?

— Боже мой, Марк! Я не сплю? Это действительно ты?

— Я, я! Потише! У них здесь охраны как в президентском дворце!

— Как ты нашел меня?

— Потом расскажу. Некогда сейчас языком болтать!

Послышался звон ключей, и решетка со скрипом открылась. Я бросился на шею Марку.

— Спасибо! Ты мой единственный друг!

— Отцепись. Потом будешь благодарить. Нам надо еще наверх подняться.

Наверху я споткнулся о труп одного из охранников, но это меня уже не особенно расстроило, ибо в лицо мне ударил ночной горный ветер, наполненный пением цикад, напоенный запахами трав, акаций и кипарисов.

Мы находились на небольшой скальной площадке, и прямо перед нами стоял вертолет с лопастями, обвисшими, как уши побитой собаки.

— За мной, к машине! — скомандовал Марк и кивнул в сторону вертолета.

Я бросился за ним, Мы забрались в кабину, и Марк деловито уселся на место пилота.

— Ты что, умеешь водить вертолет? — удивленно спросил я.

— Конечно, не зря же Господь поручил мне охранять тебя, как дитя малое. Я много чего умею, — и он явно со знанием дела начал нажимать какие-то кнопки и рычажки.

Двигатель завелся, и вертолет плавно поднялся в воздух. Я оглянулся. Справа от нас действительно возвышался замок с четырьмя увенчанными зубцами башнями Старинный замок. Кажется, это называется романский стиль в архитектуре. А над черным силуэтом замка в зеленоватом небе плыла огромная полная луна. Наш вертолет качнулся и круто забрал влево, влетев в узкое ущелье между скалами. И «Монсальват» скрылся из виду.

— Ну, так как ты нашел меня? — спросил я, когда мы поднялись над вершинами гор; они уже не целились в нас черными выступами, и мне стало спокойнее.

— Купил старую развалюху у хозяина кемпинга и поехал за тобой.

— Зачем?

— Господь поручил мне это. Я же говорил. Он велел не оставлять тебя без присмотра.

— Какая забота! — я даже обиделся. Что я, младенец, которому нужна нянька! Хотя, с другой стороны, лестно.

— Если бы не я, ты так бы и остался в том подземелье.

— Ладно, не занудствуй! А дальше?

— Дальше я нашел твою брошенную машину и поломанные колючки на склоне. А недалеко от вершины — место посадки вертолета. Потом было труднее. Но я встретил какого-то местного пастуха и порасспросил. Он сказал, что вертолет полетел в сторону ущелья. Там вроде бы что-то есть. Но они, местные, туда не ходят. Место дурное. Скалы отвесные, осыпи, каменный хаос. В общем, оттуда еще никто не возвращался, как с того света. А я пошел. И ничего. Правда, по скалам пришлось полазить.

Мы оставили вертолет и пересели в машину Марка.

— А как же мой «Фольксваген»? — с сожалением спросил я.

— Плюнь! Меченая машина. Они знают твой номер.

Я вздохнул.

— Куда теперь?

— В Австрию.

Я удивленно поднял брови,

— Приказ Господа. Я получил от него письмо по компьютеру.

Научил на свою голову! Марк ради службы освоил-таки эту премудрость. Я им искренне восхитился.

— Опять самолетом? — обреченно спросил я.

— Я не сумасшедший в аэропортах светиться.

Я вздохнул с облегчением.

В первом же кемпинге я попросил телефонную книгу. Жана Плантара там не оказалось — верно, имя было вымышленное или, возможно, телефон запрещен к распространению. Зато Клодов Ноэлей было по крайней мере человек триста. Я просмотрел первые пятьдесят и сломался.

— Извините, можно ли от вас выйти в «Интеррет»? — спросил я у хозяина.

— Ну, если заплатите…

Я кивнул.

Я запустил «Интеррет Explorer» и вызвал поисковую систему.

«Плантар — старинный дворянский род, ведущий свое происхождение от королей из династии Меровингов». Гм… Интересно. Дальше шел список этих самых "Плантаров» с годами жизни. Последним в списке следовал Жан Плантар, оказавшийся несколько старше, чем я думал. Ему было около тридцати, и только у него не был указан год смерти. Значит, последний в роду…

Клодов Ноэлей, к счастью, оказалось значительно меньше, чем в телефонной книге. И я мужественно решил просмотреть все две дюжины имеющихся там личных страниц. Врачи, адвокаты, ресторан «Ноэль», ателье Клода Ноэля, одеколон «Клод»… Вот! «Клод Ноэль — экзорцист». Я хмыкнул. Неужели из меня хотели изгонять бесов?

А потом я не поленился организовать поиск на «Фуа». Все-таки в настойчивом Марковом «почему Фуа?» было рациональное зерно. «Фуа — небольшой городок в Пиренеях, бывшая столица графства Фуа. Имеется старинный замок, ныне инквизиционная тюрьма и представительство Святейшей Инквизиции». Последняя фраза была только на одном из десятка ситусов.