Страница 111 из 201
— Ты же уважаемый человек! Как ты можешь этим заниматься!
Я обратил внимание на отношение остальных членов племени. Брезгливое удивление. Ничего себе! Я надеялся достичь противоположного результата. Ладно, будем знать. Надеюсь, я еще не окончательно уронил свое достоинство в их глазах.
— Найми слугу, — уговаривал Дауд. — Я тебе хорошего порекомендую. И недорого.
— Подумаю.
Эммануил на нас пока не вышел, хотя вычислить наше местопребывание не составляло труда. Значит, не до того.
Связь не работала: ни сотовые телефоны, ни обычные. Можно было постараться связаться с Господом самим, но как сказать ему об исчезновении Марии?
Выход предложил Дауд. Скорее суррогат выхода.
— Я хотел бы посоветоваться со своим пиром [100] , — заявил он.
— Ты что, суфий? [101] — удивился я.
— Да, мурид.
— О, Господи!
— Не всякий мурид — член движения Муридан.
Газни оказался пыльным восточным городишком, хуже Иерусалима. Зелени почти нет, вокруг те же безрадостные рыжие горы, что и возле Кабула. Окраины бедные. Множество развалин. Город несколько раз переходил из рук в руки и только два дня назад был отвоеван Даудовым племенем, по коему поводу и был пир.
Мы проехали несколько приличных домов — современных, но с местным колоритом, белых с многочисленными арками — и оказались в историческом центре, производившем впечатление термитника: высокий холм, глинобитные дома с кривыми стенами по склонам и цитадель на вершине.
Даудов пир обретался в мечети недалеко от «термитника». Мечеть была много лучше исторического центра: голубые расписанные ворота и такие же минареты. Она напоминала шлем, окруженный четырьмя копьями, врытыми в землю остриями вверх.
Пир жил не совсем в мечети, а в помещении при мечети, называемой ханака, по-нашему монастырь. Впрочем, учителя Дауда мы увидели гораздо раньше. Точнее, сначала мы увидели облако пыли и услышали отдаленный гул.
Дауд приказал шоферу остановить джип и вышел из машины. Все последовали его примеру. К нам приближалась процессия…
Дервиши. Все в темно-синих шерстяных плащах, сшитых из кусочков. Лоскутные одеяла. Растянулись по дороге метров на двести. Я прикинул. Не менее четырехсот человек.
— Ху! Ху! Ху! — громко, с каждым шагом.
— Что они имеют в виду? — спросил я у Дауда.
— Творят зикр. Поминание Бога. «Ху» означает «Он», то есть Аллах.
Ах да! У меня это вызывало совершенно другие ассоциации.
— Ха! — выкрикнула процессия и остановилась.
— «Ха» — это последняя буква слова «Аллах», — прокомментировал Дауд.
Перед нами оказался хвост процессии. Четверо дервишей несли открытый паланкин, в котором восседал старец с белой бородой и белыми волосами, напоминавший ветхозаветного пророка. Носилки почтительно опустили на землю.
— Ишк! — сказал старец по-арабски.
«Любовь».
— Барака, я Шахим! — ответил Дауд.
«Будь благословен, о, мой царь!»
И припал к ногам старца.
— Я выехал к тебе навстречу, — пояснил пир.
Интересно, откуда он знал, учитывая сложности со связью. Но Дауд не удивился.
— Это мой муршид [102] Санаи, Абу-л-Маджд Мадждуд ибн Адам.
Имя мне ничего не говорило, но, судя по выражению, с которым его произнес Дауд, это был очень крутой пир. На меня в упор смотрели глаза бессмертного.
— Ханака — гнездо для птицы чистоты, это — розовый сад удовольствия и цветник верности, — проговорил пир. — Добро пожаловать!
Мы вошли. Ханака живо напомнила мне римские храмы константиновского стиля с неизменным внутренним двором, окруженным колоннадой. Здесь тоже был внутренний двор и тонкие колонны, поддерживающие арки — как разрезанные пополам маковки церквей. За арками находились кельи дервишей. Дверей не имелось, только занавески на входе.
Нам выделили по келье. Пока мы с Марком осваивались на новом месте, Дауд пошел беседовать со своим наставником. Потом и нас позвали в общую комнату.
Санаи и Дауд сидели на полу. Перед ними на полу же была расстелена скатерть. Один из молодых муридов подавал чай.
Я не знал, как надо правильным образом приветствовать пира человеку, не являющемуся его учеником, и сдержанно поклонился. Санаи пригласил нас к столу.
— Мой учитель сказал, что Мария жива, — проговорил Дауд. — И она где-то здесь. Мы должны найти ее.
Я перевел взгляд на Санаи.
— Почему вы так думаете?
— Это не тот вопрос, который вы хотели задать.
Я посмотрел ему в глаза, точнее, он заставил меня посмотреть.
— Кто такие «люди огня»? — спросил я.
— Вот это тот вопрос. Я мог бы ответить «джинны», но это не было бы тем ответом. Сатана похвалялся, что создан из пламени, потому и отказался пасть ниц перед Адамом, сотворенным из глины. Потому что это ширк — поклоняться кому-нибудь, кроме Бога. Сатана оказался более последовательным монотеистом, чем сам Бог.
Идите, учитесь у Сатаны служению:
Выбирайте одну киблу
И не поклоняйтесь ничему иному.
[103]
Сатана был первым истинным суфием, первым и лучшим из влюбленных в Аллаха. Аттар [104] писал от его лица:
«Для меня в тысячу раз дороже быть проклятым Тобою, нежели отвернуться от Тебя и обратиться к чему-либо другому».
— Он ошибался?
Мне было не по себе. Санаи отвечал не на слова, а на мысли. Образ Люцифера всегда казался мне загадкой. Как могло лучшее из творений Божиих оказаться и самым злым?
— Ошибался. Потому что ширк невозможен, многобожие — только иллюзия. Нельзя поклоняться ничему, кроме Аллаха, потому что все Аллах. Сатана не смог увидеть в человеке Бога.
— Значит, все равно, чему поклоняться?
Шейх улыбнулся.
— Неверность и вера — обе бредут по Твоему Пути, говоря:
«Он один, у Него нет сотоварища!»
— Значит, все равно, кому служить?
— Цель человека в том, чтобы явить Богу его образ, чтобы тот мог лицезреть себя со стороны. А значит, все поступки человека угодны Богу.
— И Эммануил?
— Более чем. Мухаммад — хранитель Божественной милости, Иблис [105] — хранитель Божественного гнева. И это лишь один из путей. Его сердце было гнездом симурга любви. И Мансур ал-Халладж писал от его лица: «Мой бунт провозглашает Твою святость!»
100
Пир— учитель у суфиев, личный наставник ученика мурида (араб.).
101
Суфий, или дервиш — приверженец суфизма, мистического.
102
Муршид— учитель.
103
Кибла— направление на Мекку.
104
Аттар— иранский суфий (конецXII— началоXIIIв.), автор поэмы «Беседа птиц», аллегорического произведения о мистическом пути души.
105
Иблис(Иблис аш-Шайтан) — Сатана. В исламе также повелитель джиннов.