Страница 32 из 47
— А кто это, мадам Агнес?
— Я сам собирался у тебя это спросить. Это не подруга твоя? Она просто сказала: «Говорит мадам Агнес. Я буду у вас через час», — и повесила трубку.
Если заинтересованное лицо понимает, что дело в нем, то он лицедей высшего класса. Он не проронил ни слова. Все в его повадке выражает безразличие и позволяет думать, что этот небольшой несчастный случай касается только меня и моей дочери, но никак не его. Клер долго раздумывала, засунув в рот палец, и наконец прошептала:
— Какая-то Агнес… нет, я не знаю. Может, она ошиблась номером?
Если речь шла об опыте, заключающемся в том, чтобы произнести имя возможной родственницы — матери, жены, сестры или там еще кого, — чтоб встревожить исчезнувшего, то, надо сказать, мадам Салуинэ дала осечку. Впрочем, и я тоже… Отметим, кроме того, молчание мадам Салуинэ, даже не намекнувшей на арест грабителей: она продолжает думать, что с добрыми намерениями не рыщут по лесам, и она не намерена подписать сейчас же прекращение судебного дела. Но «Л'Уэст репюбликэн», который падает ко мне в ящик, менее скромен. Под заголовком «Наконец-то они у нас в руках!» он публикует на одной полосе две фотографии: одна — хозяина, затерявшегося где-то в глуши нантского ресторанчика, который не мог не знать происхождения мяса или птицы, найденных в его холодильниках; другой снимок представлял фермера из Белеглиза, который вместе с сыновьями грабил соседей и, чтобы все запутать, — это уже верх наглости! — затесался среди жалобщиков. Если предыдущий тест не дал ничего, то статья, прочитанная Клер, составила другой, на этот раз весьма красноречивый. Воспользовавшись отсутствием друга, — он принимал душ (а между нами, мог ли он это делать, живя среди болот и колючих кустарников?), — Клер вырезала статью и прошептала, не глядя на меня:
— Как только нога пройдет и ему дадут свободу, ничто его здесь больше не удержит.
— А ты?! — воскликнул я, и в моем возгласе прозвучало утверждение, а не сомнение. Клер опустила голову, ее волосы разделились на два черных крыла, открыв низ затылка, единственное место на ее теле, которое, никогда не получая солнца, не загорало, а оставалось белым.
— Я не строю иллюзий… Знаешь, что он сказал мне сегодня утром, одеваясь? «Нас тянет друг к другу, и это естественно. Но тебе не надо ко мне привязываться».
XXI
Когда муниципальная комиссия школ отправляется туда с обычным визитом, я чувствую себя помолодевшим. Ничто не мешает мне ходить туда чаще, пусть даже одному, но я знаю по личному опыту, как болезненно реагирует на это директор школы, чье скромное жалованье менее компенсировано долгими каникулами, чем добросовестным отправлением своих обязанностей. Я не хочу действовать на нервы мосье Паллану. Я отношусь с недоверием к разного рода почетным званиям, и я знаю, что, выходя оттуда, я душой останусь там и буду считать на пальцах, сколько лет я в отставке, я буду перебирать в памяти все, что относится к моей эпохе, и все, что изменилось: книги, учебный материал, методика и особенно лица… Да, лица детей, раньше они все были как на ладони, начиная с младенчества и кончая удостоверением об окончании школы; а сегодня, за исключением Леонара и нескольких малышей — наших соседей, все такие же чужие, как круглоголовые ученики моего коллеги из Сен-Савена, в один из классов которого я случайно попал. На этот раз, однако, во мне заговорили рефлексы педагога, который ждет инспекторов. Я провел пальцем по радиатору, по оконным рамам. Прекрасно, пыли нет. Мои глаза устремились на красный столбик термометра. Прекрасно, температура почти градус в градус. Мы еще обратили внимание на крышу, где оказались сломанными две черепицы, на недостаточное количество умывальников, поговорили о канцелярских принадлежностях, о себестоимости столовой, о зарплате начальницы столовой, которая требует, чтобы ей платили за весь день. Вилоржей, бывший в качестве мэра главой комиссии, но считавшийся с моей компетенцией, дал мне волю, а мы с директором обращались друг к другу не фамильярничая, но вежливо, называя один другого «господин директор». Мы с ним решили ликвидировать черепичные писсуары, где баллон все время крутится в моче, и заменить их четырьмя кабинами, похожими на те, что предназначались для девочек.
— Тремя, наверно, — сказал Вилоржей. — Это будет зависеть от цены и дотации, которую мне предоставит санитарная служба.
И, резко сменив тему, он довольно почтительно обратился ко мне:
— Кстати, что касается вашего невиновного подопечного, то тут вы были правы.
Я понял, что он хотел меня уколоть, но я сделал вид, что снисходительно принимаю публичное покаяние. Мы шли от залы к зале; детский сад, подготовительный класс, класс начальной профессиональной подготовки Э 1, Э 2, класс современного и классического преподавания Э 1… А придя в Э 2, где обычно священнодействует патрон, я не смог устоять: меня потянуло к длинной черной доске, стоящей перпендикулярно к возвышению, и я не сумел подавить желание решить задачку, запачкав мелом рукав. После чего я пошел похлопать по склоненной спине Леонара.
— Хорошо успевает, — сказал мосье Паллан. — Если он весь год будет держаться на своих 6,5, он перейдет в шестой. Но вот сочинения у него хуже, чем домашние задания…
Иначе говоря: вы ему здорово помогаете, коллега, и, однако, когда вы были на моем месте, вы не могли не заметить несправедливости, от которой страдают дети крестьян и рабочих, потому что часто они хуже подготовлены перед школой, они не учатся дома, — это привилегия тех, у кого образованные родители или крестные. Он не настаивал. Его собственный сын по своим великолепным баллам — 9,2 стоит во главе одноклассников. Мы пошли к двери, и только тут я заметил девочек и мальчиков, задравших носы, хотя и с безразличным видом, в одном и том же направлении: они рассматривали панно, на котором были развешаны лучшие рисунки. Ба! Среди обычных сюжетов, — цветы, деревья, с круглой или заостренной кроной, дома, превосходящие высотой огромные светящиеся солнца, — фигурировало с полдюжины волосатиков, усатых и бородатых, по виду хорошего здоровья, с двумя голубыми точками на месте глаз и двумя розовыми пятнами на скулах.
— Он очень популярен, — сказал мосье Паллан.
— Жаль, что его держат взаперти! — прошептал Вилоржей.
Замечание несправедливое. Теперь в доме обстановка изменилась; достаточно поглядеть на Клер, чтобы понять, как она неспокойна, — неизбежное следствие чувства, которое как будто бы не соответствует желанию партнера. Возвращаясь с болота, она бросила: «Должны ли мы помочь ему самому сделать выбор или, напротив, помочь ему вылечиться?» Теперь не было, как раньше, четкой альтернативы. итали ноги колесам (даже колесам велосипеда), мы оба согласились, что в данном случае нужно пользоваться автомобилем — этой катящейся ячейкой, не дающей возможности прицепиться кому бы то ни было, но позволяющей делать дальние прогулки по лесным дорогам, даже просекам, — они, правда, становятся непроезжими в дождливую погоду, но когда подморозит — вполне годятся для прогулок. Предлогом была еще и собака: она не вернулась, следовательно, надо найти ее, искать в районе, где она часто бывает, сравнительно легкодоступном, начинать следует с круглой поляны Ла Гланде, идти по линии тушения огня, а она, пересекая Малую Верзу и особняк Рессо, выводит на дорогу к Сен-Савену. Достигнув цели, мы выйдем из машины и пойдем пешком. Пусть обитатель леса делает что может, пусть снова оживет.
К его большой радости, мы встретили его пса… А также, как я и надеялся, заботясь не только о его больной ноге, лесничего, объезжавшего свои владения, и группу дровосеков, которым не было отказано в рукопожатии и которые призадумались, глядя на стволы с сероватой корой, ребристой, бугорчатой, лежащие недалеко от огня, взметавшего ввысь свое пламя, где горели, сухо потрескивая, срезанные ветки.
— У ваших чернышей повсюду ржавчина.
Насколько мне известно, только в некоторых районах Франции так называют черный тополь. Было бы интересно узнать, в каких именно. У каждого из нас — свой словарь. Словарь нашего друга, как, впрочем, и его вкус в еде, — он предпочитает сливочное масло растительному, к которому он испытывает отвращение, — указывает на то, что он родился не к югу от Луары. И если учесть некоторые высказываемые им мнения, некоторые суждения, с которыми он охотно делится с тех пор, как он, позволительно будет сказать, стал членом нашей семьи, то тут можно продвинуться далеко.