Страница 129 из 149
После холодного ростбифа, горячей дичи и теплого портвейна перешли в курительный салон и заговорили о делах.
— Деньги должны работать, — заявил, рубя ладонью воздух, полковник, совсем багровый от возлияний. — А в этой чертовой глуши они могут только лежать в чертовом «Баркли» на чертовом призовом вкладе в три процента годовых и таять от чертовых налогов и чертовой инфляции!
— Жиро-банк дает семь, — осторожно заметила Таня.
— Эти чертовы иностранцы… — Полковник закашлялся, выпучил глаза на Таню, и догадливо сменил формулировку:
— Эти чертовы жулики сулят золотые горы, а потом исчезают со всеми денежками. Слыхали, небось, про скандал с «Икарусом»? — Таня ответила коротким кивком. — Лучше я те же семь процентов буду получать с вас, дарлинг.
— Мне больше доверия? Почему?
— Кто такой фокус со старой посудиной провернуть придумал, далеко пойдет.
Это вам бывалый матрос говорит. — Полковник взял паузу на хохотушки и продолжил:
— С банками всякое бывает, а недвижимость — она никуда не денется, и трахаться народ не перестанет.
Огромная гулкая спальня в гостевом крыле была холодна, как склеп, но под толстой периной Таня быстро согрелась. Засыпая, она подумала, что решительно не понимает, в чем тут подвох, но какая-то комбинация здесь безусловно крутится, и надо держать ухо востро.
Детали соглашения отрабатывал с полковником Бенни, и когда этот невзрачный финансовый гений принес в ее кабинет на Грейс-стрит проект окончательного договора, загадка, казалось бы, нашла разрешение. Инвестиция оформлялась как паевой взнос в новый partnership (партнерскую компанию) «Иглвуд-Хэмпстед», куда помимо полковника Лайонела Паунда (президент, старший партнер, сорок пять процентов всех активов компании), фамилия которого сопровождалась целой строчкой не поддающихся расшифровке аббревиатур, входили миссис Таня Дарлинг (младший партнер, тридцать процентов) и мисс Полианна Конноли (младший партнер, двадцать пять процентов) — Лайза, понятное дело, служила просто ширмой для Джулиана и Бенни, не пожелавших фигурировать в документе. Уставный взнос полковника Паунда составляет триста тысяч фунтов стерлингов, миссис Дарлинг и мисс Конноли — по двадцать пять тысяч плюс ноу-хау, рассчитанное пропорционально доле каждого партнера.
Кидок просматривался невооруженным глазом. Бравый полковник, не имеющий контрольного пакета, попросту отдавал себя на съедение компаньонам, которые могли теперь спокойно запускать руки в его закрома, голосуя за расширение финансовой базы, а если заартачится — принять решение о самороспуске или забанкротить компанию, оставив строптивому полковнику на память, допустим, котлован в чистом поле или голый каркас несостоявшегося очага культурного досуга. Дело техники, тем более что все реальное управление будет сосредоточено в руках директоров… В принципе, пощипать богатенького лоха — дело святое, да и особых симпатий краснорожий вояка-эсквайр у нее не вызывал, но уж больно незамысловатая схема получается. Как-то оно западло в такие игры играть. Да и недальновидно — если хочешь и дальше в этом неплохом, в общем-то мире жить и большие дела в нем делать. Нет, господа подельники, руки прочь от товарища Паунда… Кстати, Паунд… президент Паунд. Зиц-председатель Фунт… Аналогия, конечно, интересная, но только как межкультурный каламбур, не более… А если не только? Полковник Паунд — далеко не Эйнштейн но ведь и не законченный кретин, иначе его давно бы уже пустили по миру, здесь с этим быстро… Нет, тут другая схема, похитрее. Тогда, пожалуй, с разоблачениями торопиться не стоит, поживем — увидим…
— …То есть я, конечно, очень рада, и все такое, но есть вопросы. Охотно допускаю, что нам просто повезло, причем повезло дико, нелогично. И дважды — с полковником и с самим конкурсом. Но уже при составлении черновой сметы было абсолютно понятно, что на одни полковничьи денежки весь проект не поднять.
Акционироваться мои партнеры не желают категорически, об ипотечном кредите лучше и не заикаться, спекульнуть куском участка мы не можем в течение пяти лет — иначе сразу за решетку. Я требую прямого ответа, где они намерены брать деньги.
Бенни начинает долго и заумно парить мне мозги разными сальдо-бульдо, рассчитывая, видимо, что я ничего не пойму. Но мне и без диплома бухгалтера ясно, что он попросту гонит порожняк, а суть в том, чтобы я своим делом занималась, а деньги, мол, не моя забота, когда надо, тогда и будут. А Джулиан знай подкидывает всякие сюжеты. Новые точки высмотрел, всерьез предлагает разрабатывать. В Риджент-парке, в Блумсбери и — ты только не падай в обморок — в Южном Кенсинг-тоне.
— Да-а… — задумчиво протянула Соня. — И что, все одновременно?
— В том-то и дело. Причем страусу понятно, что в таких краях бесхитростная пролетарская изба-сношальня типа тети Поппиной не пройдет. Богатеньким подавай изыск, фантазию, каприз, а это немалых денег стоит, как и земелька тамошняя. Я не поленилась, съездила на все объекты. Как минимум, полная капитальная реконструкция, а вообще — все сносить и строить заново. На круг миллионов десять, не меньше. Бред какой-то. Крутит нами кто-то сильный, очень сильный. Но, черт, должен же этот сильный понимать, что даже при самом благоприятном раскладе вложения начнут окупаться не раньше чем через два года, а полностью покрыть затраты удастся лет через пять, если вообще удастся.
— Сомневаешься?
— Бизнес наш эффектный, но очень уязвимый. Со многих сторон. Ты даже не представляешь себе, на какой мелочевке можно прикрыть любое заведение. А тот уровень, на который мы выходим, вообще из категории «hard play». Когда ставки возрастают автоматически, а исход все менее предсказуем. Одно дело, когда с домами терпимости мудохается всякая гольтепа вроде той же Поппи. Или меня…
— Уж и гольтепа! Да у тебя Гермесова ручка, до чего дотронешься, то в золото превращается! — Соня нагнулась и прижалась губами к Таниной руке.
— Кстати о золоте. Мой брокер получил такую информацию, конфиденциальную, разумеется, что след икарусовых капиталов в Бразилии отыскался. Пока не подтвердилось, но уже есть клиент, какой-то Пойзонби, готовый мои векселя перекупить за двадцать тысяч, только надо тратту на него сделать.