Страница 128 из 149
Изучая английскую жизнь, Таня очень быстро поняла, что поразительная незыблемость, присущая здешнему жизненному укладу, несмотря на всю внешнюю динамику, проистекает еще и из того, что каждый здесь рождается с интуитивным, генетическим осознанием принадлежности к определенной социальной ячейке, пониманием сложнейших неписаных законов пребывания в этой ячейке и еще более сложных правил перемещения в другую ячейку. Upward mobility, столь ценимая заокеанскими «кузенами», была здесь понятием едва ли не бранным, и большинство попыток быстрого, агрессивного рывка наверх блокировалось достаточно жестко.
С другой стороны, совершались же и успешные рывки. Вырвавшись из-под пресса социалистических заморочек лейбористов, оживало частное предпринимательство, зашевелились капиталы, привлеченные налоговыми льготами и крупномасштабной приватизацией — главным экономическим козырем тори. И в безупречное социальное происхождение этих капиталов как-то не особенно верилось.
К большой приватизации Таня безнадежно опоздала, да и не с ее жалкими финансами было соваться в эти игры. Зато приватизация малая, на уровне отдельных городков и городских районов, велась с британской основательностью и неторопливостью, и в муниципальной собственности оставалось еще немало лакомых кусочков, время от времени выставляющихся на аукционы и конкурсы. Вот где пригодились бы тысячи, причитающиеся ей по векселям «Икаруса»!
Но с ними как раз приключился крутой облом. Учитывая неординарную сумму предъявленных к оплате векселей, с миссис Дарлинг встретился лично младший партнер юридической фирмы «Гримсби и Кук», куда после двухмесячных проволочек ее направил представитель банка, указанного на векселях. Разговор происходил в монументальном кабинете мистера Кука, выходящем окнами на пряничный фасад вокзала Чаринг-Кросс.
— К несчастью, миссис Дарлинг, ликвидационная комиссия прекратила рассмотрение претензий по факту злостного банкротства инвестиционного общества «Икарус» пятнадцатого апреля сего года, — пролаял толстый бакенбардист, словно сошедший со страниц Диккенса. — Все вкладчики, даже чертовы иностранцы, были об этом своевременно и неоднократно информированы, в том числе и через прессу.
— Эта чертова иностранка, — Таня показала на себя, — не была информирована ни о чем.
Бакенбардист недоверчиво хмыкнул и уставился в разложенные на столе бумаги.
— Странно… в высшей степени странно. Впрочем, это почти не имеет значения. На момент вручения постановления об аресте имущества на счетах «Икаруса» оставалось тридцать два миллиона шестьсот двенадцать тысяч четыреста тридцать два фунта стерлингов, тогда как сумма выданных долговых обязательств превышает двести миллионов. Таким образом, вчинив иск, вы можете в лучшем случае рассчитывать на взыскание в судебном порядке суммы, не превышающей двух тысяч фунтов стерлингов. Однако процессуальные издержки…
— Спасибо, мне все понятно. — Таня поднялась. — Позвольте мои бумаги.
Мистер Кук отдал ей векселя и вдруг ухмыльнулся, сделавшись почти похожим на живого человека.
— Повесьте их в будуаре. И поверьте старому солиситору, игры с ценными бумагами — не для такой очаровательной головки.
— Мерси за совет, — холодно отозвалась Таня и вышла.
А потом, как снег на голову, свалилась тема с Хэмпстедом. В Саррей примчался взбудораженный до предела Джулиан и сообщил, что есть шанс, упускать который нельзя. Таня внимательно его выслушала и резонно возразила, что свободных средств хватит разве что на подготовительную работу — регистрацию новой фирмы в Хэмпстеде, открыть счета, не вызывающий подозрений уставный фонд подготовку проекта центра досуга и обустройство прилегающей территории, технико-экономическое обоснование. А сам конкурс, а строительство, наконец? Уж не предлагает ли дорогой Джулиан ликвидировать нынешнее предприятие и бросить все капиталы на хэмпстедский проект? Тогда, возможно, получится осилить, только что прикажете делать следующие года два, пока центр не начнет давать отдачу, что, кстати, тоже не гарантировано? Джулиан небрежно махнул рукой и заявил, что об этом можно не беспокоиться, поскольку есть-де один старый чудак, тот самый, который выделил кредиты под покупку «Речной Царицы» и, наварив на них приличные деньги, проникся к «Зарине» большим доверием и теперь готов поддержать любое их начинание. Таню этот ответ не удовлетворил, и она потребовала личной встречи с неведомым доброхотом.
Встреча состоялась через две недели и была отрежиссирована так, чтобы произвести на Таню самое сильное впечатление. Переданное с нарочным приглашение на благоухающей лавандой бумаге с цветным гербом. Четырехчасовая поездка первым классом на север Англии. Длиннющий «роллс-ройс» и шофер в ливрее. Английский парк, размером не меньше Сент-Джеймсского. Тюдоровский особняк — скорее уж замок! — ярдов сто в длину, оборудованный башенками и прочими архитектурными излишествами. Двухметровый величественный дворецкий в парике и кюлотах с серебряным галуном. И не уступающий в величественности хозяин — краснолицый и седоусый англссакс, отставной полковник Паунд, не преминувший с помпой сообщить миссис Дарлинг, что имел честь служить в прославленных «матросах», официально именуемых Девятым гусарским Ее Величества полком.
— О, морские гусары! — Таня невинно улыбнулась. — У меня в России тоже был знакомый авиаконструктор с железнодорожным уклоном. — Едва ли господин полковник смотрел фильм «Печки-лавочки», так что всей остроты намека понять не должен.
Полковник Паунд громогласно расхохотался и, галантно взяв Таню под ручку, подвел ее к двум громадным портретам, висящим по обе стороны монументального камина. На левом изображался полковник в комбинезоне цвета хаки и громадной каске на фоне танка, украшенного синим кругом с белыми буквами «Sailors», на правом он же, только в темно-синем доломане, при сабле и синем же кивере с черным этишкетом. Из его разъяснении Таня поняла, что в современной армии гусарскими называют легкие танковые части, а прозвище «матросы» и «флотские» цвета униформы Ее Величество Девятый получил еще во времена герцога Мальборо за героическую переправу через речку Мердаллюр с последующим выходом в тылы противника.