Сокровище Беневентов

Скорее всего, она все-таки заснула, потому, что на несколько мгновений белая с золотом гостиная и сверкающие люстры исчезли, сменившись узким полутемным холлом с маленьким окошечком, за которым было еще одно помещение. Кандида писала свое имя в регистрационной книге, лежащей на полке перед окошечком. Чернила на бумаге еще не просохли, хотя ручка уже была отложена в сторону. На белой странице чернело имя — Кандида Сейл. Обернувшись, она увидела двух маленьких леди в черном, заглядывающих с двух сторон ей через плечо. Она не могла как следует рассмотреть их потому, что в холле было темно. Одна из них сказала: «Кандида Сейл — очень необычное имя», а вторая молча кивнула.

Девушка проснулась как от толчка — ее чашка скользила по плоскому, гладкому блюдцу. Забытье, похоже, длилось всего один миг, иначе чашка, начавшая свое скольжение, когда Кандида провалилась в сон, оказалась бы на полу.

Вот был бы кошмар, если бы она действительно упала на этот белый ковер! Кандида очень живо представила лужицу пролитого чая и осколки драгоценного фарфора… Шок от этого кощунственного зрелища заставил ее окончательно прийти в себя. Поставив блюдце с чашкой обратно на поднос, Кандида услышала слова мисс Оливии:

— Это французский фарфор. Он принадлежал еще моей матери, и за это время ни один предмет не был разбит.

Мысль о том, что она была на волосок от семейного скандала, отодвинуло прочь воспоминание о темном холле маленькой гостиницы. После нескольких замечаний о сервизе и его владелице, которая была прапрапрабабкой Кандиды, мисс Оливия переключилась на предметы обстановки. Зеркало, висящее над камином, было привезено из Голландии в 1830 году Эдвардом Беневентом, а сам камин заказан в Италии отцом мисс Оливии и мисс Кары.

— Разумеется, сам он туда не ездил, — говорила мисс Оливия. — Нога Беневентов не ступала на землю той страны с семнадцатого века, с тех пор как ее покинул наш предок. Если ваши права не желают признавать, а родственные связи игнорируют, появляться там — ниже вашего достоинства. Как бы ни были сильны родственные связи и как бы свято ни соблюдались семейные традиции, мы никогда не согласимся приехать в Италию — до тех пор, пока нас не признают настоящими и полноправными наследниками герцогского дома Беневенто.

Мисс Кара покачала головой.

— Мы никогда не согласимся.

Поскольку Кандида не имела ни малейшего представления, о чем идет речь, она благоразумно промолчала. Впрочем, похоже, никто и не нуждался в ее комментариях. Прямая, словно статуя, мисс Оливия возвышалась над плотно заставленным подносом: над чайником, над кувшином с водой и огромной сахарницей из сервиза Аугусты Клаудсли, невозмутимо продолжая свою проповедь. Возможно, она заметила легкий налет рассеянности в глазах Кандиды, а возможно — нет, но внезапно она оборвала на полуслове очередное рассуждение относительно ценности семейных традиций, которые необходимо почитать, и произнесла посуровевшим голосом:

— Вам, конечно же, известна история нашей семьи.

Кандида покраснела.

— Ну… боюсь, что я…

— Невероятно! Не могу в это поверить! В конце концов, ваша бабушка все-таки приходилась нам родной сестрой. Я знаю, что, когда она умерла, ее детям было девять и десять лет — достаточно взрослые для того, чтобы знать историю своей семьи. Правда, это ее замужество… мой отец так и не признал его, не смирился с ним… Возможно, воспоминания, связанные с гневом отца и с нашей семьей, могли быть для нее слишком болезненными.

Мисс Кара достала обшитый кружевами носовой платок и поднесла его к кончику носа.

— Ода.

Мисс Оливия бросила на нее осуждающий взгляд.

— И мы хотели восполнить… — продолжала она, но тут дверь открылась и в комнату вошел молодой мужчина среднего роста. У него были карие глаза, очень темные волосы и обворожительная улыбка. Он вообще был весьма симпатичным и жизнерадостным. Когда он вошел, лица старых леди засияли, от их чопорности не осталось и следа, и атмосфера придворной церемонии рассеялась как дым. Сестры хором воскликнули:

— Дерек!

И мисс Кара добавила:

— Мой милый мальчик!

Молодой человек подошел к столу, наклонился и по очереди их поцеловал. Мисс Оливия поспешила его представить:

— Это — наш секретарь и названый племянник, Дерек Бердон. Он составляет летопись нашего рода. Недавно он был в Италии и привез очень ценные материалы. Он даже не успел разобрать и систематизировать их — подобные вещи требуют времени, и немалого. Мы подумали, возможно, вам будет интересно ему помочь.

«Ну, по крайней мере будет чем заняться», — рассудила Кандида, и встретив взгляд искрящихся весельем карих глаз, сочла подобную перспективу весьма привлекательной. По лицу молодого человека сразу можно было понять, что история семьи занимает его не до такой степени, чтобы помешать куда более легкомысленным занятиям. В конце концов, он молод и, похоже, совсем не зануда. А позже она поняла, что Дерек уже успел найти путь к сердцам старых леди и частенько позволял себе отложить на день-другой свои изыскания. Предложение нынче же утром поработать вместе с Кандидой над тем, что он привез из Италии, конечно его обрадовало, но…

— Но если вы хотите, чтобы она научилась водить машину, нужно начинать прямо сейчас. Я думал, что мы после завтрака вместе поедем в Ретли, заодно проведем первый урок — зачем надолго откладывать? Я сегодня утром уже договорился обо всем с Фоксом.

Кандида недоуменно посмотрела на мисс Оливию, и та в ответ едва заметно улыбнулась, довольно ехидно.

— Полагаю, вы не умеете водить машину?

— Нет, но…

Кандида чуть не спросила: «Откуда вы знаете?», но тут же одернула себя. Даже если бы Кандида Беневент не была изгоем в этом семействе, откуда ее сестры могли узнать, что ее внучка, их внучатая племянница, не умеет водить машину?

И тут мисс Оливия очень кстати ответила на этот непрозвучавший вслух вопрос.

— Джона Сейла никак нельзя было считать обеспеченным человеком. Его сын и дочь росли в весьма скромной обстановке. Барбара же точно не располагала средствами на машину.

Мисс Кара вставила:

— О, конечно нет.

И мисс Оливия подвела итог:

— Мой отец запретил любое общение, но принял меры, чтобы его информировали о таких событиях, как смерти и рождения. После его смерти мы продолжали интересоваться судьбой родственников и поэтому прекрасно представляли себе состояние дел нашей племянницы Барбары. Поскольку ваши родители умерли молодыми и не имели возможности вас обеспечить, то расходы на ваше образование легли на нее, что при ее возможностях было очень ощутимо, а уж на такую роскошь, как машина, у нее просто не оставалось денег.

— Совсем не оставалось, — добавила мисс Кара.

А ее сестра продолжала говорить, как будто не слыша:

— Нам показалось, что умение водить машину сейчас весьма приветствуется. И мы подумали, что пока вы у нас гостите, вам захочется заодно брать уроки и получить водительские права. Мы собирались поговорить об этом, но Дерек нас опередил.

Дерек покаянно улыбнулся:

— Опять я провинился!

Обе леди лучезарно улыбнулись в ответ:

— Временами ты слишком дерзок, дружочек!

Был в монологе мисс Оливии один момент, когда Кандида чуть не расплакалась от обиды и злости. Ни разу Барбара не позволила себе намекнуть, что Кандида какая-то для нее обуза. Они были счастливы вместе, да-да, были!

Кандида сжала кулаки с такой силой, что ногти вонзились в ладони.

Мисс Оливия, к счастью, говорила достаточно долго, и девушка успела с собой совладать. Она всегда мечтала научиться водить машину, к тому же эти уроки — настоящее спасение. Они сулили поездку в Ретли и возможность отдохнуть от нотаций почтенных старушек хотя бы час в день, а если повезет, то и больше. Если они с Дереком будут ездить в Ретли вдвоем, то найдутся и другие способы занять время и оттянуть возвращение в усадьбу: доставка писем на почту, походы за покупками, кофе по утрам.

Кандида поймала озорной взгляд Дерека, и ее настроение несколько улучшилось. Она прилежно выслушала рассказ мисс Оливии о том, как Уго ди Беневенто бежал из Италии в середине семнадцатого века, прихватив с собой нечто, что впоследствии стали называть Сокровищем Беневентов.