Демон

МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ

Вскоре после прибытия Конела в Гею корабль под названием «Ксенофоб» снялся со своего поста на орбите Сатурна и, набрав максимальное ускорение, направился к Земле.

Впрочем, отбытие «Ксенофоба» к Конелу никакого отношения не имело. Этот корабль и другие ему подобные уже без малого столетие содержались на орбите Сатурна. Самый первый принадлежал ООН. Когда же этот орган благополучно скончался, управление перешло к Совету Европы, а позднее к другим миротворческим организациям.

Ни один из этих кораблей не упоминался во многих договорах и протоколах, подписанных Геей с различными земными государствами и корпорациями. Когда Гея в качестве полноправного члена вошла в ООН, она посчитала дипломатичным игнорировать их присутствие. Назначение этих кораблей было секретом Полишинеля. Каждый из них нес на себе достаточно ядерного оружия, чтобы обратить Гею в мелкую пыль. С договором ли, без договора, но Гея — единый разумный организм — перевешивала все земные формы жизни, вместе взятые; ради грядущих поколений представлялось нелишним иметь возможность уничтожить громадное колесо, если оно вдруг проявит непредвиденный потенциал.

— По правде, — сказала как-то Гея Сирокко, — я и не могу особенно подгадить, но зачем всех в этом убеждать?

— Да и кто тебе поверит? — отозвалась тогда Сирокко. На самом деле Фея считала, что Гее льстит такое повышенное внимание, столь беспрецедентная демонстрация единодушия со стороны исторически раздробленных народов планеты Земля.

Но, когда война уже переваливала на второй год, решено было, что груз «Ксенофоба» окажется куда полезнее на Земле, чем невесть где в космосе.

От Геи его отбытие не укрылось.

Про существо с обликом 1300-километрового колеса от фургона нельзя сказать, что око улыбнулось — в любом человеческом смысле слова. И тем не менее где-то на пульсирующей линии алого света, что служила Гее средоточием разума, улыбка присутствовала.

А полоборота спустя на передвижном кинофестивале Преисподней переполненному залу демонстрировался двойной сеанс: «Триумф воли» Лени Рифенсталь и «Доктор Стренджлав, или Как я перестал беспокоиться и возлюбил бомбу» Стенли Кубрика.

В Гее время делилось на обороты.

Один оборот составлял время, за которое Гея делала один оборот вокруг своей оси, а именно шестьдесят одну минуту, три целых и одну десятую секунды. Оборот часто называли гейским часом. Для описания других отрезков времени использовались метрические приставки. Килооборот, также называемый гейским месяцем, длился сорок два дня.

Через два килооборота после того, как «Ксенофоб» покинул орбиту Сатурна (чтобы неподалеку от лунной орбиты его разнесли вдребезги коммунистические крысы), начались полеты милосердия. Так Гея впервые проявила свой непредвиденный потенциал.

Известно было, что Гея представляет собой престарелую особь генетически спроектированного вида, имеющего название «титан». Пятеро ее младших сестер вращались на орбите Урана, а ее юная дочь ждала своего рождения под поверхностью Япета, спутника Сатурна. Редкие интервью, на которые сподобились урановые сестры Геи, позволили установить способ воспроизводства титанов, природу титановых яиц, их методы контакта и коммуникации.

Ясно было также, что Гея, престарелый титан, способна создавать организмы, ни в коей мере не являющиеся индивидуумами, наделенными свободной волей, но представляющие собой лишь протяжения ее самой в той же мере, в какой палец или рука являются протяжениями человека. Такие организмы звались орудиями Геи. Многие годы одно из таких орудий представлялось визитерам в качестве самой Геи. Когда Сирокко прикончила то конкретное орудие, Гея с готовностью соорудила новое.

То, что орудия и семена могли совмещаться, удивления у Сирокко не вызвало. После девяноста лет жизни с полоумной богиней ее уже мало что удивляло.

Получавшийся в итоге делительности Геи организм сильно напоминал звездолет. Узнав, что «Ксенофоб» уничтожен и его уже ничто не заменит, Гея принялась десятками выпускать эти разумные, управляемые и невероятно мощные семена. Все они брали курс к Земле. Поначалу процентов девяносто пять уничтожалось еще на подлете к атмосфере. Год второй ПМВ был временем тревожным; все предпочитали стрелять первыми и вопросов потом не задавать.

Но постепенно природа семян прояснялась. Все они направлялись в районы ядерных разрушений, приземлялись и начинали громогласно вещать о том, что спасение совсем рядом. Семена болтали, исполняли музыку, рассчитанную на поднятие духа несчастных созданий, бегущих от резни, обещали медицинский уход, свежий воздух, еду, питье и необозримые горизонты в радушных объятиях Геи.

Разузнав про это, всемирные информационные сети окрестили вояжи семян «полетами милосердия». В первое время опасно было садиться на борт, так как многие семена сбивались при попытке улететь с Земли. Однако мало кто колебался. Ведь речь шла о людях, повидавших такое, перед чем сам ад показался бы летним курортом. А вскоре противоборствующие стороны перестали обращать внимание на полеты гейских семян. На уме у них были материи куда более важные, — скажем, миллион чьих граждан прикончить на этой неделе.

Каждое семя могло взять на борт примерно сто человек. Стоило ему приземлиться, как начинался жуткий бедлам. Взрослые земляне плевали на все устои и часто бросали своих детей ради шанса забраться в семя.

Хотя ни одна информационная сеть об этом не сообщала, во время обратного вояжа к Сатурну творились настоящие чудеса. Никакое ранение не оказывалось настолько тяжелым, чтобы его нельзя было излечить. Бесследно исчезали все жуткие последствия применения биологического оружия. Еды и питья хватало на всех. Полеты милосердия возрождали в людях надежду.

Внутренности Геи делились на двенадцать регионов. Шесть находились в свете нескончаемого дня, другие шесть — во тьме вечной ночи. Между регионами лежали узкие полоски меркнущего или усиливающегося света — в зависимости от направления движения или от настроения путника — известные как сумеречные зоны.