Пешки Сдвига

- Какая разница? - Обладатель баса был уже за спиной Книжника. - Сегодня вспомним полузабытый вкус. А блондинка-то - похоже, натуральная... Деликатес.

От всего услышанного, на голове у Книжника зашевелились волосы. Даже не потому, что прозвучавшие вещи были жуткими сами по себе. А потому, что обсуждались они всерьез, буднично. Без малейшего намёка на шутку.

- Вот с блондиночки и начнём. - Резюмировал Фюрер. - Потом здоровячка освежуем, ишь - какой мясистый... А этих двоих - на потом, молодой вообще - чуть поупитаннее Скелета, не знаю, стоит ли заморачиваться с готовкой?

- Жрать захочешь - заморочишься. - Человек, говорящий с интонациями циркулярки прошёл мимо Книжника, и развернулся к нему лицом. Очкарик без промедления узнал его. Это был тот самый пузан, которого Лихо - в бледном виде прокатила бы на решётке "Горыныча", если бы у того не хватило ловкости, или времени - отпрыгнуть в сторону. Через секунду, к нему присоединились и его спутники, которых оказалось не двое, а трое. Второй был спутником пузана, "тусклым" - как окрестил его про себя Книжник. Третий был прихрамывающим на правую ногу, бритым налысо крепышом, правое веко которого, дёргалось с одинаковыми временными интервалами. Четвёртый был высоченным типом с глуповатым взглядом, чем-то напоминающим очкарику "гуттаперчевого мальчика" - такой же подвижный, и передвигающийся с какой-то необычной пластикой. И у всех, был один и тот же - цвет кожи. Желтовато-серый.

С собой они прикатили что-то вроде гибрида сервировочного столика на колёсиках, и медицинской тележки. С любовно разложенными на нём инструментами, преимущественно имеющими острую режущую кромку. Вроде больших и средних ножей. Присутствовала пара топориков, и ещё какая-то мелочёвка, которую Книжник не успел рассмотреть, как следует. Всё было чистеньким и ухоженным: но незамедлительно наводило на самые мерзопакостные думы.

Скелет стоял на месте, не пытаясь что-либо сделать, и "гуттаперчевый мальчик" с ходу залепил ему затрещину. Так, что того смахнуло с места, и он полетел кубарем, чувствительно приложившись головой об пол.

- Ну что же ты так... - Бритый налысо крепыш, оказался Фюрером. Хотя Книжник не углядел в нём ни малейшего сходства с автором "Майн Кампф". - Вертел, Вертел... Скелет, конечно же - человечишка никудышный, и безмозглый: но за то, что он, скорее всего - полапал эту кралю на предмет мясистости - такой плюхи будет многовато. И, к тому же - он мой родной брат. Но я бы с удовольствием затолкал его обратно туда, откуда он взялся. На хрена мне такие братья?

Вся компания зашлась в коротком хохоте. Скелет поднимался с пола, левая бровь, и нос - были разбиты, но казалось, что тощий не ощущает боли.

- Вали отсюда! - Распорядился Фюрер. - Скоро обедать будем. Ну?!

Губы тощего расплылись в плотоядной, и счастливой улыбке, и он бросился прочь из помещения, скособочившись на левый бок. Вертел проводил его пронзительным свистом, сунув два пальца в рот.

- Убогий... - Неприязненно вздохнул Фюрер. - Брательничек.

- Смотри-ка, проснулся... - Пузан подошёл к Книжнику, и потыкал его кулаком в рёбра. - Доходяга. Что же тебя не кормили-то совсем? Такая шикарная тачка, и такие несоответствующие ей личности... Не все, конечно же. Но вот ты - точно.

- Самсон, ты зачем им рты позатыкал? - Вертел ткнул пальцем в разных направлениях, из чего очкарик сделал вывод, что Шатун с Алмазом тоже находятся в этом помещении. - Ты же знаешь, я люблю, когда эмоции бьют через край. Особенно когда грозить начинают... Так забавно получается. Ты ему разделочным ножичком под кадык целишься: а он тебя стращать продолжает, наивный. Я до сих пор жду, что кто-нибудь с того света приковыляет, глаз мне вокруг талии обмотать. Не идёт никто, вот досада: а сколько обещали, это ж просто рехнуться можно.

- Захочешь, вынешь кляпы. - Пузан-Самсон поморщился, отмахнувшись от высоченного Вертела. - Не надо докапываться до пустяков. Ты любишь, я не люблю. Вон, на того здоровенного - сколько верёвок извели... Такой битюг, надо думать - нас всех одной левой деформировать может, дай только возможность.

- Обломается... Что, дурашка? - Фюрер протянул руку, и похлопал Книжника по щеке. - До сих пор не врубился, к кому в гости попал? В подробности вдаваться не буду, скажу только одно. К очень, и очень голодным людям. Мы бы вас уже оприходовали, чик! - и готово! Мы добрые, только кушать хотим. Ну, ты-то ещё поживёшь чуточку, не переживай...

Он подошёл к просыпающейся Лихо, и за ним переместилась остальная троица.

- Фюрер, дай я её оприходую! - Вертел нетерпеливо осклабился, и зашевелил пальцами. - Немного гормонов вкуса не испортят. Такой экземплярчик, грех на мой вертел не насадить...

- Да погоди ты, маньяк. - Крепыш с циничной гримаской оглянулся на него. - Я бы и сам не против баллоны слить. Получишь своё, не переживай... Дай, я женщиной духовно пообщаюсь, перед тем, как насиловать. Может статься, ей не так обидно будет...

Кодла снова заржала. Фюрер неспешно помял грудь блондинки, погладил по бёдрам. Снова вернулся к груди. Лихо издала мычание, в котором не было ни тени удовольствия. Новый взрыв хохота.

- Что, лапочка? - Крепыш усилил мануальный контакт. - Тоже не прочухала, откуда что взялось? А хочешь - скажу? Должна же ты отойти в мир иной - с удовлетворением. Любопытства, и не только... Ну-ка, ну-ка, а что это у тебя там во внутреннем прощупывается? Складной вибратор, что ли?

Он полез во внутренний карман блондинки, и вытащил оттуда деактиватор. Озадаченно повертел его перед глазами, пытаясь понять, что это такое. Недоумённо поиграл бровями, и сунул его в карман широких штанов.

Книжник следил за всем этим, краем глаза, бесполезно пытаясь освободиться. На него никто не обращал внимания: для стоящих напротив Лихо людей, весь этот процесс был насквозь привычным, устоявшимся, приевшимся...

- А скажу я тебе, что есть у "Убей бессонницу" одно, недавно раскрытое свойство. Если рядом с ним, разбрызгать обычный солевой раствор, в самых смешных дозах: получится вот такой туманчик, в который вы и влетели... - Фюрер продолжил свою беседу тоном опытного наставника, объясняющего элементарные вещи. - Вот, Самсон случайно открыл. На радость нам всем. И соответственно - на огорчение всем остальным.

Он покровительственно похлопал пузана по плечу, и тот подбоченился, придав себе горделивый вид.

Всё бы это выглядело довольно комично, если конечно, кошмары могут быть комичными. А это был самый настоящий кошмар, разве что пока - без всех сопутствующих атрибутов, вроде обещанной расчленёнки.

- Что сучка, далеко не уехала? - Самсон харкнул ей под ноги. - Я тебе лично глотку перехвачу, когда время придёт. Тварь белобрысая.

Он замолчал, повинуясь жесту крепыша, который если и не был здесь самым главным, то, несомненно - имел некий авторитет.

- А как вспомню... - Фюрер ностальгически закатил глаза к потолку. - Раньше чего только не было, в поисках пропитания. Стрельба, засады, прочие несуразности... А сейчас пара человек в кустиках, с нехитрым инвентарём - и полный ажур. Никаких тебе накладок и непредвиденных обстоятельств, вроде ручного гранатомёта, у ветхих с виду проезжающих... Помнишь, Вертел, два года назад, мужичка на "Патриоте"? Вот канитель была, вспоминать тошно. С виду, козявкой перекрестишь - он и зачахнет окончательно и бесповоротно, а сколько крови свернул, уй бли-ин...

Долговязый Вертел мрачно покивал. Неизвестный Книжнику мужичок, похоже преизрядно потрепал ряды кодлы, потому что рожа у Вертела преисполнилась самой, что ни на есть - вселенской тоски, густо замешанной на неподдельной злобе.

- А уж какое пошлое название придумали-то! - Веко крепыша задёргалось вдвое чаще. - "Зайти - не выйти". Это у кого же, хотелось бы знать - такая убогая фантазия? У нас все заходят, и выходят тоже. Выход, правда, на редкость однообразный, но это тут уж без права выбора. Как мать-природа распорядилась, так тому и быть.