Пешки Сдвига

- Туда, за угол зайди, там рукомойник приколочен. - Указавший нужный ориентир был наголо бритым, коротконогим крепышом, примерно ровесником Шатуна. От внешнего уголка его левого глаза, змеясь сверху вниз, и пересекая губы, тянулся тонкий шрам: немного не доходящий до горла. Крепыш выглядел тёртым караваем, но при надобности Шатун мог порвать его на шелуху, не особенно утруждаясь. Не спасла бы даже неплохая штурмовая винтовка "эЛэР-300", которую обладатель шрама держал в руках довольно уверенно.

- "Гейша"? - Спросил Шатун, указывая на шрам крепыша, и убрав улыбку, от которой у саблезубого тигра с лёгкостью мог начаться неконтролируемый приступ чёрной зависти.

"Гейшей" называли ящероподобную, вертлявую тварь, имеющей что-то общее со "свистопляской". Очень красивую, и очень опасную. Концы её передних конечностей были перепончатыми, раскрывающимися наподобие веера. И на конце этого "веера" имелись острейшие коготочки, способные "расписать" вдоль и поперёк организма, любого зазевавшегося любителя прекрасного. Но ведь в натуре - красива была, зараза. Как настоящая, грациозно танцующая перед клиентами гейша.

- Она, прошмандовка... - Кивнул крепыш, невольно касаясь лица правой рукой. - Хорошо, что Мироныч не стал хлебалом в щелкунчика играть, а то лежал бы я сейчас в холодном виде.

- Да, свезло Котовскому... - Включился в беседу второй блокпостовец, гибкий, рыжеватый малый, с глазами то ли хорошего психолога, то ли профессионального мошенника. Наиболее вероятным был первый вариант, потому что людей с выдающимся криминальным прошлым на таких местах не водилось. Они либо поднялись повыше, или же переместились на метр-полтора под землю, получив последнее пристанище в виде безымянной захоронки. Хотя, учитывая то, как всё перемешалось в этом, далеко неидеальном мире, после Сдвига, можно было ожидать всего.

- Свезло... - Повторил он. - Мироныч, у нас, конечно же - человек без чувства юмора, но зато с хорошей реакцией, и чутьём на всякие гадости. Не будь его рядышком, в ту драматическую минуту, Котовскому пришлось бы печально... А так, хоть есть про что матрёшкам позадвигать. Котовский любит проникновенно трындеть, как он один - против пяти "камнерезов" бился. Бабы верят!

- А вы сами-то откуда будете? - Спросил бритоголовый Котовский. - Буба вчера пробурчал что-то про Тихолесье, но я до конца не въехал. Оттуда будете?

- Оттуда.

- И как там? Курорт?

- Ага... - Мрачно осклабившись, кивнул Шатун. - Приходишь себе на пляж, а там от "пешеходов" не протолкнуться... Шипачи, опять же - по трое стали носиться. Видел когда-нибудь такое?

- Такого - нет! - С чуточку охреневшим видом сказал Котовский. - Если уж шипачи стали на троих соображать... Что вообще творится?

Шатун с видом "сам удивляюсь!", пожал могучими плечищами, и пошёл умываться. Дружеская симпатия - это одно, а вот разбазаривание эксклюзивной информации - это совсем другое. Тем более - людям, которых он знает всего пару минут. Тем более, что вероятность возникновения паники после утечки данной информации - довольно велика. Не факт, что его новые знакомые, узнав об этом - сохранят олимпийское спокойствие. То, что Лихо о возможных жизненных сложностях намекнула владельцу придорожной шашлычной - это полбеды. Он, если можно так выразиться - вольный стрелок. А вот эти двое - это люди из Системы. Шатун, Лихо, Алмаз и Книжник тоже были частью Системы, пока сторонние и непредвиденные факторы, не привели ее, в состояние полной недееспособности. Вписываться в новую - это как получится, особенно после намечающейся беседы с местным авторитетом. А как поведёт себя другая Система, узнав о планах и мотивах четвёрки - не мог предсказать никто. Возможно много вариантов, некоторые из которых далеко не блещут миротворческой составляющей. Поэтому - меньше болтаешь, лучше самочувствие...

- Ну, что, гадский папа? - напропалую выбалтываешь наш эпохальный план по спасению Вселенной? - Лихо подошла сзади, почти неслышно. - Вот дадут нам по темечку, заберут деактиватор - и не видать нам лавров спасителей, как Книжнику - моей благосклонности. Пересмотри своё отношение к проблеме, друже, пока не поздно.

- Да ну тебя... - Шатун пригладил волосы, и стряхнул оставшуюся воду с рук. - С каким бы превеликим удовольствием я отказался от этой почётной миссии, ты даже не представляешь. Надеюсь, что твои надежды на сегодняшний визит к этому деятелю, будут не напрасными...

- А уж я-то, сама, как надеюсь...

Вскоре проснулась оставшаяся часть команды. Наскоро ополоснувшись, и не озаботившись даже лёгким перекусом, они двинулись дальше. Котовский попытался как бы невзначай выведать у Лихо ещё что-нибудь о происшедшем в Тихолесье, но получил в ответ лучезарный, полный непонимания взгляд, подкреплённый частым хлопаньем ресницами. Когда крепыш попытался сослаться на уже имеющуюся информацию, полученную от Шатуна, блондинка расплылась в очаровательной улыбке.

- Да вы его не слушайте! Он у нас контуженный, совсем контуженный! Вон, видите на машине вмятину?

Вмятин на "Горыныче", не то, что бы хватало с излишком, но некоторое количество всё же присутствовало. Помявшись, Котовский закивал головой. Есть же вмятина, неважно какая...

- Это он год назад, головой с разбегу приложился. Теперь иногда всякую ересь несёт, особенно незнакомым. А с виду - нормальный человек.

Лихо жеманно захихикала, и пошла к внедорожнику. Неважно, поверили ей, или нет - этим ребятам через пару часов станет не до разбора свежих новостей. Лютая депрессия, да на целый день - это серьёзно, господа...

"Горыныч" завёлся с пол-оборота, и покатил прочь от блокпоста.

- А почему "Буба Полушкин"? - Спросил Книжник у Лихо. Ему со страшной силой хотелось общения, и только осознание серьёзности поставленной перед ними задачи - удержало его от продолжительного разговора с Котовским, и его товарищами. В Суровцах, от излишней болтовни его удерживали книги. Но книг не стало, а троица спутников не была предрасположена к болтовне без повода. Гибель Германа на время поумерила желание общаться, но сейчас всё возвращалось на круги своя.

- Да всё просто. - Лихо сдержанно фыркнула. - Из Одессы он. Фильм есть старенький, может быть, ты его и видел... Там такой Буба Касторский куплеты поёт. "Я одессит, я из Одессы. Здрасьте!". Вот поэтому и Буба. Только тот, из киношки, хохмил, как заведённый. А у Якова Мироновича со смешуёчками и звездахаханьками - не складывается ни в какую. Контраст полнейший. Может быть, не совсем так дело обстоит, но товарищ Блотнер придерживается именно такой версии. Пока её ещё никто не опроверг.

- А "Полушкин"?

- Не "Полушкин", а - "Пол-ушкин". - Пояснила Лихо. - У него, когда Сдвиг по-настоящему загулял, в первый же месяц - какая-то живность, из новых: пол-уха смахнула. Вот тебе и весь расклад. Так-то он мужик неплохой. Вот только с чувством юмора у него напряг жуткий. Я бы даже сказала - тотальный.

- Заметно. - Сказал Алмаз, проезжая мимо заброшенной станции метро, на которой сохранилось название "Сокол". - То-то он на тебя глядел, как "торчок" на Глыбу. Обречённо...

"Горыныч" двигался по Ленинградскому шоссе, держа путь в сторону центра. Даже после всех пережитых сотрясений, Москва относительно вернулась в прежний жизненный ритм. Конечно же - с поправками на новые реалии. Москве повезло - от начала Сдвига, до появления почти адекватно ориентирующейся в пространстве власти, прошло чуть меньше года, и это сыграло далеко не последнюю роль в сбережении порядка. Материальную базу, как ни странно - Сдвиг почти не тронул, основная проблема была в людях. Даже не в людях, а в квалифицированных кадрах, способных начать вытягивать всё заново. Прогресса, понятно, не наблюдалось, но и назвать всё, что происходило внутри МКАДа - полным убожеством и апогеем безнадёги, было бы несправедливо. Заводы, в новом понимании этого слова конечно же: дымились через пень-колоду, потихоньку доходя до нулевой стадии производства. Пароходов, самолётов, и прочих "Жигулей"; понятное дело - никто не строил. Про печатное слово, тоже если не позабыли напрочь - то определённо не торопились налаживать прежний полиграфический расцвет. Но с голодухи никто не пух, и "свистопляски" по улицах не шастали, чувствуя себя хозяевами положения. Главной, и основной задачей - было выживание. И исходя из этого - производство предметов первой необходимости. Еда, одежда. Оружия и боеприпасов, по армейским складам осталось немеряно. Труднее было с топливом, но тоже как-то выкручивались. Одним словом - выживали. И бывшая златоглавая, была далеко не самым наихудшим местом на искорёженной Сдвигом планете. Сюда, как и в Суровцы, тянулись желающие нормально устроиться, и попытаться дожить свой земной век в относительно приличной обстановке. Благо, с жильём здесь было крайне вольготно. А всё остальное, приходило по мере личного вклада в окружающую среду обитания. Беспредельщиков, и прочих синьоров фортуны, готовых лупить очередью от пуза - здесь не жаловали, и не терпели. Умеренное количество криминала, конечно же - водилось, но это был так сказать - домашний, дающий лапу если не при первом свистке, то где-то из этой оперы. Чтобы в стольном граде, да без криминала? Это вообще ни в какие ворота. Хамьё, начинающее складывать жмуров в штабеля - не заживалось ни под каким соусом. Хоронили, и забывали, как звали, и где прикопан на скорую руку. Подобные типы, как водится - всё же просачивались в желанные края: Москва, всё-таки - город большой, на весь периметр блокпостов не напасёшься. Но нежелание жить по общепринятым правилам, очень скоро приводило к вышеупомянутому итогу. Хотя Москва была лакомым куском, чего уж там... А так, в большинстве своём - приходилось облизываться издалека, потому что свойства пули не изменились даже с приходом Сдвига. А средств личной защиты у жителей бывшей столицы было предостаточно. Имелось даже энное количество ученого люда, бьющегося над разгадкой феномена Сдвига. Причём почти каждый месяц, бодро рапортующего о максимальном приближении к желанному результату. Вследствие чего, спустя энное количество лет, веры этим столпам науки и техники не стало ни на грош, но скрепя сердце, им разрешили продолжать исследования. Авось, и выплывет чего... Хотя, несколько лишних пар рабочих рук на посадке картошки, которая в нынешних условиях вырастала ярко-голубого цвета, но зато размером с прежний ананас, были бы предпочтительнее.