Вечные влюбленные

Тесc неловко поерзала.

— Не знаю, просто думаю, нельзя давать Эйвери ни малейшего шанса навредить Нику, а он это непременно сделает, если будет в усадьбе Мандевиллов.

— Но он ничего не сделает, если мы все будем там, — успокоила ее Атина, лучезарно улыбаясь. — В конце концов, вряд ли он сумеет убить всех троих Ник засмеялся.

— Я то же самое говорил ей некоторое время назад, только тогда нас было пятеро!

Тесc натянуто улыбнулась.

— Я понимаю, что веду себя глупо, но не доверяю Эйвери.

— О бедняга Эйвери! — весело прощебетала Атина. — Мы втроем сумеем перехитрить его.

— Конечно, сумеем, — сказал Ник, — но прежде чем что-то предпринимать, надо, чтобы Эйвери уехал.

— Гм-м, вот это проблема, не правда ли? — пробормотала Атина. — Но кто знает, может, он как раз собирается уехать. Хотите, я узнаю?

— Ты? — с изумлением спросил Ник. — Откуда ты это знаешь?

Атина безмятежно улыбнулась.

— О, мы часто встречались с новым бароном в Лондоне. Принимая во внимание, что это за человек, не могу назвать его другом, но я достаточно хорошо с ним знакома, чтобы при встрече перекинуться парой слов. — Она задумалась. — Постойте, от кого же я слышала, что он каждое утро катается верхом?.. Ах, да, вспомнила.

Это сказал сквайр Фрэмптон. Он говорил, что они с Эйвери часто встречаются на пограничной дороге. Думаю, я попрошу сквайра поехать со мной верхом завтра утром по той же дороге. Кто знает, кого мы можем встретить?

Ник и Тесc были не в восторге от затеи Атины, однако не находили ничего плохого в том, чтобы она тайком выведала у Эйвери его планы на праздники. Лишь лихорадочное возбуждение сестры немного смущало Ника.

Больше они не касались этой темы, но ночью, лежа с Тесc в постели. Ник задумчиво сказал:

— Надеюсь, мы не допустили ошибки, посвятив Атину в наши планы. Хотя в данных обстоятельствах трудно было этого избежать.

Наши отношения в последнее время улучшились, но я не вполне доверяю ей… — Он хмыкнул. — Впрочем, что она может нам сделать. Знаю одно — она искренне привязана к бабушке и поможет разгадать тайну исчезновения Бенедикта.

Тесc подняла голову и взглянула ему в глаза:

— Ты думаешь, она может нас предать? Может быть в сговоре с Эйвери?

Первой мыслью Ника было отвергнуть это предположение, но он колебался. Наконец пробормотал:

— Я так не думаю, но не могу делать вид, что безоговорочно доверяю ей. У меня такое чувство, что она что-то замышляет, но не могу сказать наверняка!

— Может быть, из-за того, что ваши отношения долго были натянутыми? Поэтому тебе трудно свыкнуться с мыслью, что она изменилась?

Ник усмехнулся.

— Возможно. И если в дальнейшем в ее действиях не будет ничего подозрительного, придется принять ее слова за чистую монету.

— Вот и чудесно! Если Эйвери уедет на праздники, то мы втроем сможем спуститься в подземелье до возвращения твоей бабушки! — Лицо Тесc светилось от воодушевления. — Ты только подумай, мы можем привезти ей в Рокуэлл-Холл новости о нашем открытии!

Ник заворчал, поскольку эта идея не так вдохновляла его, как жену. Однако, едва зародившись, эта мысль все больше овладевала Ником, и вскоре он сам стал надеяться, что Атина принесет хорошие новости в свой следующий визит. Так и случилось.

Утром Атина прискакала верхом, пока Тесc и Ник еще только готовились к прогулке. По тому радостному возбуждению, в котором пребывала Атина, они поняли, что поездка ее принесла успех и для них готовы хорошие новости. Они остановили лошадей; Атина, натянув поводья, весело сказала:

— У меня было утро, полное событий, мои дорогие. Сейчас я все вам расскажу… — Она многозначительно покосилась в сторону грумов, которые возились возле конюшен, и тихо добавила:

— Давайте только отъедем подальше от чужих ушей.

Они втроем быстро отъехали прочь, и только когда конюшни скрылись из виду, Атина заговорила. Ее черные глаза сверкали как отполированный обсидиан.

— Фрэмптон и я, — выпалила она, — мы поехали кататься сегодня утром по пограничной дороге, и как вы думаете, кого мы встретили? — Она широко улыбнулась. — Ну конечно! Барона Мандевилла. Мы очень приятно поболтали немного, и он случайно обронил, что в этот четверг уезжает в Йоркшир провести праздники с друзьями. Я была потрясена! Я пришла в такой восторг, что он, должно быть, решил, что я сошла с ума.

— Надеюсь, это не выглядело подозрительным? — резко спросил Ник.

Атина покачала головой:

— Нет, нет, конечно, нет! Я же не дура. — Она посмотрела на них. Эмоции переполняли ее. — Ну, что будем делать?

Ник колебался. Он взглянул на Тесc и, заметив румянец на ее щеках и радостный блеск в фиалковых глазах, медленно кивнул головой:

— Да, думаю.., стоит рискнуть, но ведь надо найти предлог для того, чтобы приехать в поместье, — мы ведь не можем просто так появиться и потребовать, чтобы нас впустили.

Тесc задумалась.

— А что, если я скажу, что забыла свою любимую брошь или колье? Что-нибудь, что принадлежало моей матери? Это будет недостаточно веской причиной? Никто из слуг не поставит под сомнение мои слова.

— Отлично! — воскликнула Атина. — Вполне веская причина, чтобы заглянуть в поместье.

Ник не испытывал такого же энтузиазма, однако и он наконец согласился, что лучшего повода не найти. Было решено, что Атина с помощью сквайра Фрэмптона убедится, что Эйвери в самом деле уехал в Йоркшир, а также, если это будет возможно, разузнает, сколько слуг находится в усадьбе.

Сдвинув брови. Ник впился в сестру жестким взглядом:

— Ты сможешь все это провернуть, не вызывая у него подозрений?

Атина скромно улыбнулась:

— Джон увлечен мною, ты же знаешь, и он верит всему, что я ему говорю. Я буду, насколько это возможно, придерживаться нашей версии. Скажу, что Тесc безумно жаждет вернуть брошь, которая принадлежала ее матери и которую она больше всего любит, и еще скажу, что она не хочет рисковать и встречаться с Эйвери. Он легко выяснит, когда Эйвери уедет и сколько слуг останется в доме.

Ник не видел в ее плане никаких изъянов, не мог он и придумать ничего лучшего, и все же… Отбросив смутное чувство тревоги, он согласился на это предприятие.

И если они и раньше проявляли нетерпение, то время от вторника до пятницы, когда должно было свершиться задуманное, для Тесc и Ника тянулось бесконечно. И когда в пятницу утром прискакала улыбающаяся Атина, они поняли, что Эйвери уехал.

Когда они остались втроем в библиотеке, Атина сняла перчатки и модную черную бархатную шляпу с полями. Грея руки перед огнем, она сообщила:

— Он уехал. Вчера днем. С ним отправился его камердинер, а дворецкого и большую часть прислуги он отправил в отпуск до первого января. Остались лишь несколько старых слуг. Только для того, чтобы следить за порядком в поместье до его возвращения.

Тесc, сверкая глазами, пылко произнесла:

— Значит, мы можем ехать. Сегодня мы должны осуществить наш план.

Атина медленно кивнула; Ник впервые заметил, что она стала странно покорной. Она решительно сжала губы, но от Ника не ускользнуло промелькнувшее в ее глазах выражение сожаления.

— Что случилось? — спокойно спросил он. — Ты передумала?

Атина глубоко вздохнула и обвела взглядом богато меблированную комнату, в которой они находились. Наконец посмотрела на брата. Глядя ему в глаза, она твердо сказала:

— Нет, я не передумала. Все идет, как задумано.

Атина не стала задерживаться. Пообещав вернуться к назначенному часу, то есть в два часа дня, она вскоре удалилась.

Тесc от волнения не находила себе места. Она то и дело теребила мужа:

— Это куда более волнующе, чем исследовать подвалы под домом привратника. Я никак не могу дождаться, чтобы выяснить, насколько правильны наши подозрения! — Потом ее возбуждение немного улеглось, и она тихо добавила:

— Я понимаю, что это будет ужасно и печально, но я рада, что буду с тобой, когда мы разузнаем, что же произошло с ними на самом деле — Отбросив мрачные мысли, она озорно улыбнулась: