Вечные влюбленные

Ноябрь выдался солнечным, хотя изредка случались и ненастные дни. Для Тесc и Ника это было чудесное время.

Несмотря на частые визиты Атины, они долгие часы наслаждались обществом друг друга. Приближался декабрь. Постепенно Ник пришел к выводу, что бабушка была права, когда решила уехать из Шербурна. Хоть это и не был настоящий медовый месяц, они были полностью предоставлены друг другу. Долгими, напоенными страстью ночами они открывали для себя каждую частичку своих тел.

Наступало исполненное неги утро, и, если позволяла погода, они гуляли по обширным владениям, собранным прежними графами Шербурнами. Ужинали при свечах. Устраивали пикники во время своих счастливых скитаний по поместью, а в дождливые дни проводили время в библиотеке перед камином, читали и разговаривали, и с каждой минутой все больше проникались любовью друг к другу.

Когда разнеслась весть об их свадьбе, начались визиты. Прибыл с поздравлениями сквайр Фрэмптон, потом заехал Дикерсон, вернувшийся из Лондона. Адмирал Броунелл с женой, лорд и леди Спенсер. Стали приходить поздравительные открытки и письма. Но в основном новобрачные были предоставлены самим себе и были этим безмерно счастливы.

Восторгаясь своей женой и с каждым днем все больше подпадая под ее сладкие чары. Ник все же не мог забыть об ужасной тайне, которую скрывали темницы усадьбы Мандевиллов. Желание пробраться в темницы было столь велико, что он даже подумывал о том, чтобы ускользнуть от Тесc и отправиться туда одному. Однако здравый смысл одержал верх. Он резонно опасался, что по возвращении ему придется столкнуться с глазу на глаз с разъяренной фурией. К тому же он был просто не в силах надолго оставить жену. В те дни, когда она уезжала в гости к Атине, Ник не находил себе места. Он с нетерпением ожидал момента, когда раздастся звук шагов в холле и он вновь услышит ее голос. Он сам признавал, что совершенно одурманен женой и находится у нее под каблуком, но это его ничуть не смущало.

У Ника не выходил из головы неуловимый мистер Браун, но пока контрабандисты не вернулись в свой притон в доме привратника, ничего нельзя было предпринять. В минуты мрачных раздумий он боялся, что они больше не услышат о мистере Брауне.

Дневник и подземные темницы — вот что занимало мысли Ника и Тесc. Они бесконечно обсуждали это и с нетерпением ждали, когда можно будет исследовать темницы.

Вынужденный встречаться с Атиной, Ник узнал ее с неожиданной стороны. К своему удивлению, он обнаружил, что его сестра — очаровательная собеседница. Между ними установилось своего рода перемирие, которое предвещало хорошее будущее, и если кто-нибудь видел брата и сестру вместе, то ни за что бы не подумал, какая глубокая вражда когда-то разделяла их. Вначале они были нарочито вежливы друг с другом. Но шли дни, и они вели себя все более раскованно. Ник начал подмечать в сестре некоторые положительные качества, о которых ему в свое время говорила бабушка. Он оценил острый ум Атины и, к своему изумлению, даже полюбил бывать в ее обществе, хотя в душе по-прежнему относился к ней настороженно.

Переезд в Доваджер-Хаус, казалось, пошел Атине на пользу, и ей, похоже, удалось избавиться от безудержной злобы к брату. А то, что Атина была любезна к его жене, заставляло Ника по-доброму относиться к ней самой. И он с радостью протянул ей руку дружбы.

Атина считалась с желанием молодоженов уединиться и старалась не докучать визитами, хоть и навещала их довольно часто. Рано или поздно она неминуемо узнала бы о дневнике.

Это произошло случайно. Однажды утром в понедельник, когда Атина приехала с визитом, Тесc и Ник просматривали дневник, в сотый раз обсуждая различные события, которые предшествовали исчезновению Бенедикта и Терезы. Атина нашла их в библиотеке.

Они сидели на обтянутом шелком диване, а между ними лежала маленькая черная книга в кожаном переплете.

По своему обыкновению Атина без предупреждения вошла в комнату. Явно недовольный вид Ника и Тесc заставил ее остановиться; в ее взгляде угадывалось легкое замешательство.

— В чем дело? — медленно спросила она. — Что-нибудь случилось? — Ее красивое лицо исказила тревога. — Надеюсь, никаких дурных вестей от бабушки?

Ник поспешно покачал головой и встал.

— Нет, ничего такого! Мы просто.., э.., выясняли отношения.

— Любовная ссора? — лукаво заметила Атина.

Улыбнувшись, Ник повернулся, как бы невзначай взял с дивана дневник и сунул его во внутренний карман камзола.

— Нет, мы не ссорились, просто кое-что обсуждали.

Атина прищурилась.

— Что-то в этой маленькой книге, которую ты пытаешься от меня спрятать?

Тесc смотрела на нее с таким виноватым видом, что Атина не удержалась от смеха.

— Ну же, скажите, в чем дело? Если не скажете, я буду думать, что это что-то ужасное.

Ник и Тесc переглянулись.

— Может, расскажем? — робко произнесла Тесc. — У нее на это такие же права, как у любого из нас — разумеется, кроме твоей бабушки.

Ник вздохнул и снова посмотрел на Атину.

— Поклянись, что будешь молчать, пока я не разрешу.

Атина посерьезнела.

— В чем дело? У вас обоих такой торжественный вид.

— Поклянись, — мрачно повторил Ник.

Атина села на стул возле горящего камина. Расправив юбку рубинового цвета из тонкой мериносовой шерсти, Атина пристально посмотрела на лица брата и его жены.

— Ах, ну хорошо, — произнесла она, решив, видно, что иначе они не скажут ни слова. — Клянусь, буду нема как могила.

Нехотя Ник рассказал ей о дневнике и о своих подозрениях. Атина была ошеломлена и взволнована. Некоторое время в комнате стояла тишина. Атина, казалось, не могла прийти в себя от услышанного. Наконец выражение ее лица смягчилось.

— Бабушка будет так рада, когда узнает, что Бенедикт любил ее и не предал. Она верила в него. Всегда возражала, когда наш отец плохо говорил о нем. Она будет счастлива. — В глазах Атины сверкнули слезы. — Ей будет горько узнать о его судьбе, но она поймет, что он не бросил ее.

— Предположим, — угрюмо изрек Ник, — мы заберемся в эти темницы и установим истину. Но пока я не хочу, чтобы бабушка знала о дневнике. Она успокоится, лишь когда узнает, что его тело лежит в тех темницах и что он не сбежал с Терезой. Только после того, как мне удастся исследовать темницы и установить, какой была его судьба, я ей расскажу о дневнике. До того все должно оставаться между нами.

На лице Атины появилось странное выражение. Ник не мог сказать, что это — радость или сожаление. Ему стало тревожно. Он интуитивно почувствовал, что Атина замышляет что-то недоброе.

Атина отвела от него взгляд. Глядя на огонь, она спросила:

— А как ты собираешься проникнуть в подземелье? Эйвери находится в усадьбе и едва ли позволит тебе войти в дом и разрушать кирпичную кладку, о которой упомянула Тесc.

— Мы подождем, пока Эйвери уедет в Лондон или куда-нибудь еще. Хотим заняться этим в начале января, когда Рокуэлл и остальные вернутся из Корнуолла. Но при условии, что Эйвери в усадьбе не будет.

— А Рокуэлл и остальные знают о ваших планах? — беспечно спросила Атина.

— Нет, — ответил Ник — Сейчас никто, кроме нас троих, не знает о существовании дневника, тем более о наших подозрениях.

Продолжая глядеть на огонь, Атина медленно произнесла:

— Неужели, чтобы выяснить правду, нужно ждать до января?

— Что делать, — с сожалением произнес Ник. — В последние недели мы только это и обсуждаем, но ничего другого придумать не можем.

— Предположим, Эйвери уедет, чтобы провести праздники с друзьями… Тогда ты по-прежнему будешь настаивать на том, чтобы дожидаться остальных?

Ник потер подбородок.

— Это, конечно, заманчиво, но Тесc и я — мы решили подождать остальных. — Он с улыбкой посмотрел на Тесc. — Она боится, что Эйвери может неожиданно вернуться и устроить нам западню.

— Но если мы спустимся втроем. — взволнованно начала Атина, сверкая красивыми черными глазами, — тогда это будет не опасно. — Она поглядела на Тесc. — Неужели вы думаете, что, если Эйвери уедет, он может неожиданно вернуться?