Шутник

Премьер-министр большими шагами ходил по комнате.

— Не понимаю, не понимаю! — тихо говорил он. — Найдите сэра Джозефа Лейтона!

Так кончилась беседа.

Джим был растревожен; надо было успокоиться. Он позвонил Эйлин Риверс и попросил ее пойти выпить с ним чаю в Автомобильном клубе. Эйлин поняла, почему он позвал ее, и мысль, что она может быть ему полезна, была ей приятна.

Встретив ее, он сразу же заговорил о том, что его тревожило.

— Может быть, его похитили, я нахожу это возможным, хотя расстояние от Парк-Лейна до парламента очень коротко, и везде расставлены полицейские агенты. Мы поместили в газетах обращение к шоферу такси, но до сих пор ответа не получили.

— Может быть, и шофера похитили? — предположила девушка.

— Может быть, — сказал Джим мрачно. — Если бы он задержался хоть на пять минут, я бы успел его догнать, — заметил Джим и, как бы спохватившись, сказал с улыбкой: — Кажется, я возлагаю свои тяготы на ваши плечи?

Эйлин минуту подумала и спросила:

— Не могу я помочь вам чем-нибудь?

Он посмотрел на нее с искренним недоумением.

— Мне кажется, вам нужен просто новый угол зрения.

— Конечно, даже несколько, — грустно заметил он.

— Ну, так вот, я и дам вам один. Видели вы моего дядю?

Джим совершенно забыл об Артуре Ингле, так как не связывал его с исчезновением министра.

— Какой я дурак! — тихо воскликнул он.

— Я потому упомянула о дяде, что он заходил ко мне сегодня утром, — сказала Эйлин. — Он даже ожидал меня, пока я вернулась после завтрака. Я видела его в первый раз после той ночи. Он явился ко мне с необычайным предложением: не соглашусь ли я заботиться о его доме, и предложил за это вознаграждение, значительно превышающее мое жалованье; даже сказал мне, что ничего не имеет против моей дневной службы. Я, конечно, отказалась, но это его нисколько не рассердило, он был в удивительно мирном настроении.

— А как он выглядит? — спросил Джим, вспоминая, каким он видел Ингла через окно.

— Очень элегантно, — был ответ. — Он рассказал мне, что развлекается теперь фильмами, выпущенными, пока он сидел в тюрьме: он взял их напрокат и купил небольшой проектор. Я знаю, что он очень любит кинематограф, — продолжала девушка, — но это так странно: запираться на целый день, чтобы смотреть фильмы. Он спрашивал про вас. Зачем? Я догадалась, что он считает нас близкими друзьями. Он спросил, кто нас познакомил, я сказала, что противный маленький мотор на берегу Темзы.

— О покойниках говорите только хорошо, — скромно заметил Джим. — У него лопнул цилиндр.

— А теперь приготовьтесь к сильному потрясению, — сказала Эйлин со смехом в глазах. — Он спрашивал, согласитесь ли вы повидаться с ним?

— Я никогда не встречался с этим господином, — сказал Джим, — но ошибку легко исправить. Пойдемте к нему вместе. Он, конечно, подскочит, вообразив нас женихом и невестой, но если вы сможете вынести подозрение…

— Я буду мужественна, — сказала Эйлин.

Мистер Ингл на мгновение опешил при появлении девушки и человека, занимавшего его ум все это время, а потом даже развеселился.

— А где же ваш друг Элк? — улыбаясь, спросил он. — Я думал, что вы никогда не разлучаетесь в эти опасные времена, когда министры носятся по стране и ни один человек не знает ни дня, ни часа, когда он будет призван под знамена… Итак, Джемс Карлтон, Эйлин вам говорила, что я хотел вас видеть? Я ведь любитель теорий и думаю, что моя теория — правильная. Хотите послушать?

Ингл как будто умышленно игнорировал присутствие Эйлин, только подал ей стул.

— Я навел справки, — заговорил экс-каторжник, — и узнал, что сэр Джозеф в больших финансовых затруднениях, о чем не знают ни премьер-министр, ни близкие друзья. Считаете ли вы, мистер Карлтон, возможным, что речь в парламенте была произнесена с обдуманным намерением взбудоражить рынок и сэру Джозефу было хорошо заплачено за его роль?

Говоря это, Ингл сжимал руки, переплетал пальцы; каждую свою фразу он сопровождал движениями сжатых рук; затуманенный ум Джима прояснился, он вдруг разгадал тайну страсти Ингла к кинематографу, державшую его под замком целую неделю. А разгадана эта тайна — значит, и все остальные разгаданы, не исключая настоящего местопребывания сэра Джозефа.

Джим молча слушал, пока Ингл излагал ему свою теорию, и когда тот кончил, сказал:

— Я доложу о ваших предположениях моему начальству.

Очевидно, Артур Ингл ожидал другого ответа. На одну минуту он смутился, а потом со смехом продолжал:

— Вероятно, вам кажется странным, что я на стороне закона, порядка и правящих классов. Я чувствовал себя не совсем хорошо, когда вышел из тюрьмы. Наверное, Элк вам рассказывал, как я вел себя в поезде. Но я много думал, Карлтон, и мне пришло в голову, что мой крайний образ мыслей не полезен ни карману, ни духу.

— Вы, кажется, собираетесь исправиться и сделаться членом доброй старой партии тори? — улыбнулся Джим.

— Не думаю, чтобы я зашел так далеко, но я решил остепениться. Я не бедняк, и за свое состояние я заплатил Дартмуром.

Он кивнул головой в сторону Эйлин.

— Убедите эту девицу, мистер Карлтон, дать мне возможность попробовать. Я понимаю ее колебания стать во главе дома такого человека, которого каждую минуту могут притянуть к суду, и боюсь, что она не доверяет моему исправлению.

Ингл весело улыбнулся девушке и посмотрел на Джима.

— Если бы я мог в чем-нибудь убедить ее, — спокойно сказал Джим, — то только не в том, что ваше предложение приемлемо.

— Почему?

— А потому, — ответил Джим, — что никогда вы не были так близки к аресту.

Ингл ничего не ответил. Губы его дрогнули, как будто хотели что-то спросить, но потом он засмеялся и взял сигару из ящика.

— Я не задерживаю вас, — сказал он, — но вы ошибаетесь, Карлтон. Полиции совершенно нечего делать со мной. Конечно, вы можете подстроить что-нибудь, чтобы схватить меня, но и на это вам понадобится много ума.

Когда они выходили из дому, Джим сказал с горечью:

— Кажется, я только для того и существую, чтобы предупреждать тех, кого не следует. Эйлин, не свяжете ли вы мне в свободное время намордник?