Шутник

Глава 5

— Маленькое сердечное недоразумение, — улыбаясь, сказал Гарло и поставил стакан с водой на стол. — Мне ужасно неприятно, что я причинил вам такое беспокойство, мисс Риверс. У меня уже несколько лет не было припадков.

Он так овладел собой, что рука его не дрожала, когда он ставил стакан.

— Фу! — он медленно вытер лоб шелковым платком и твердо встал на ноги.

— Позвольте мне довести вас до дому, — сказал Элк.

Гарло покачал головой.

— Это совершенно не нужно, — сказал он. — Мой автомобиль у дверей, и я знаю средство от всех таких мозговых расстройств. Это не лекарство, — улыбнулся он,

Элк все-таки пошел проводить его до автомобиля.

— Велите шоферу свезти меня на Черинг-кросскую силовую станцию, — попросил Гарло.

Элк в удивлении долго стоял на тротуаре, размышляя, что могло вызвать у архимиллионера такое желание.

На силовой станции, очевидно, знали мистера Гарло, так как никто не удивился его визиту. Инженер, куривший в дверях, отодвинулся, чтобы пропустить его в машинное отделение, и поставил ему стул. Гарло просидел там около получаса, и жужжание динамо-машин, стук и скрип больших колес успокоили его смущенный ум.

Он и раньше приходил сюда обдумывать свои великие замыслы, для него эта атмосфера была благоприятна. Мощь и величие громадных колес, ритм приводных ремней, затемненные лампы над мрамором распределительных досок, шумное спокойствие — все это изощряло его мысль. Сознание, что он находится у самого сердца громадной силы, питало вдохновение.

Прошло полчаса, час; с глубоким вздохом он встал, и его большое лицо осветилось улыбкой.

— Спасибо, Гарри, спасибо.

Он пожал руку рабочему и оставил в его ладони хрустящую бумажку. Через несколько минут он ехал по ярко освещенной Пикадилли и приветливо кивал блестящим огням, зарождение которых он только что видел.

Чтобы понять мистера Гарло, надо было его знать.

Семья Гарло состояла из пяти членов, когда родился Стрэтфорд Селвин Мортимер Гарло, и все были чрезвычайно богаты. Через неделю после его рождения мать умерла, а через три года умер и отец, оставив ребенка на попечении тети Мерси, несколько странной старой девы. Мальчик никогда не был в школе: здоровья он был некрепкого и получил домашнее воспитание. Сказочно богатая женщина ревниво охраняла свои права на него, вмешательство семьи приводило ее в ярость.

Она уехала от своих родственников и проживала в разных местах. Регулярно каждый месяц она писала двум своим сестрам и холостому брату в Нью-Йорк, и стиль ее писем никогда не менялся:

«Мисс Мерси Гарло свидетельствует свое почтение и сообщает, что мальчик здоров и получает соответственное воспитание, а также необходимое наставление в протестантской религии».

Она пригласила гувернера, бородатого молодого человека из Оксфордского университета по фамилии Марлинг. До ушей тети Элис дошел слух о небольшом скандальчике в Оксфорде, что заставило ее сомневаться в том, насколько соответствует мистер Марлинг своей роли — влиять на формирование еще незрелого ума юноши. И она сочла своим долгом написать об этом, и какое-то время спустя получила ответ:

«Мисс Мерси Гарло благодарит мисс Элис Гарло за предупреждение и сообщает, что она навела самые тщательные справки относительно обвинений против мистера Саула Марлинга и убедилась, что он поступил самым лучшим образом и не совершил ничего, в чем он мог бы упрекнуть себя или что сделало бы его непригодным для занятий с мальчиком».

Это произошло за год до смерти мисс Мерси. Когда она скончалась, мисс Элис поспешила в Борнемут, где за год до смерти поселилась сестра, и в небольшом уединенном коттедже близ университета нашла высокого сдержанного двадцатитрехлетнего юношу, одетого в черное. Бородатый гувернер, как со слезами объяснила горничная миссис Эдвинс, уехал за две недели до смерти мисс Мерси.

— А если бы он не уехал, — сказала мисс Элис, — я бы расправилась с ним по-своему. Мальчика угнетали! Он слова не мог сказать!

Созвали семейный совет с участием семейного адвоката, и все в первый раз увидели Стрэтфорда. Согласились, что юноше надо нанять квартиру в Парк-Лейне и пригласить к нему в компаньоны пожилого господина, в котором соединялось бы знание света с благочестием. Такого нашли в лице преподобного Джона Бартхерста, бывшего корабельного священника. Миссис Эдвинс была отпущена с пансионом, а начало самостоятельной жизни Стрэтфорда было отпраздновано торжественным обедом и посещением театра, где он просидел с каменным лицом, слушая шумный фарс.

Опекали его около года, а затем стеснительный молодой человек ожил, отпустил своего компаньона с чеком в тысячу фунтов, вызвал миссис Эдвинс к себе в домоправительницы, купил и перестроил дом герцога Грингарта в Парк-Лейне.

С тех пор имя мистера Гарло стало появляться в отчетах крупных предприятий. Наследства посыпались на него. Мисс Мерси была сказочно богата и оставила ему все до копейки. Затем умерла мисс Генриетта, и после оплаты наследственных пошлин ему досталось около двух миллионов; мисс Элис оставила больше. Холостой дядя в Нью-Йорке умер сравнительно бедным, оставив ему жалкие шестьсот тысяч фунтов.

Дом мистера Гарло представлял довольно некрасивое трехэтажное здание на самом дорогом участке в Парк-Лейне, так как вход в него был с боковой улицы. Гарло отворил дверь своим ключом и вошел в холл. Его библиотека была как раз напротив. На столе лежало несколько писем, которые он быстро перебрал, распечатав только одно. Оно было от Элленбери, которым в данную минуту мистер Гарло был очень недоволен: он доставил ему неверные сведения об Эйлин Риверс и поставил в глупое положение. Гарло внимательно прочел письмо, бросил его в огонь и следил, пока оно не почернело.

«Полезный человек, но немножко беспокойный. Надо им руководить, — решил он. — Надо вдохнуть в него часть собственной уверенности. Слишком большое желание угождать и слишком большой страх не угодить — вот недостатки Элленбери».