Влюбленный мститель

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

…Теперь мы в самом деле должны притворяться помолвленными.

Эти слова Джейка долетели до Мерседес откуда-то, пробиваясь сквозь затуманенное чувствами сознание. Хотела бы она не думать об этом, не слышать этих ужасных слов или, по крайней мере услышав, иметь возможность стереть их из памяти. Но она слышала их и не могла забыть.

И все-таки надо не обращать на эти слова внимание. Это единственный способ разрешить ситуацию и извлечь из нее хоть какую-то толику счастья.

Ей в какой-то степени даже повезло. Их мнимая помолвка — ее шанс провести с Джейком хоть немного времени, продлить это мучительное счастье, пусть даже он и не любит ее. Она и не просила его любить ее, знала, что это только мечта все равно что желать достать Луну с неба. Он никогда не говорил о любви или о чем-то, отдаленно ее напоминающем. Но по крайней мере он чувствовал исступление, переполняющее его физическое влечение, что показывал снова и снова, когда она приезжала к нему в квартиру Рамона. Пока что только это удерживало Джейка рядом с ней.

И он явно планировал остаться здесь еще на какое-то время. Иначе зачем продолжать притворную помолвку?

И это делалось не ради ее отца, потому что она знала Джейка Тавернера достаточно хорошо, чтобы понять — он не делал ничего ради удовольствия других людей, до тех пор пока это не приносило радости ему. Если он остается, значит, ему это зачем-то нужно, и тогда она может встречаться с ним.

Но скоро он все-таки уедет в Лондон и, может быть, какое-то время будет продолжать их отношения на расстоянии. Мерседес и не надеялась, что Джейк будет долго терпеть такое положение вещей. Он неизбежно устанет от неопределенности, и тогда они сообщат всем, что расстались. И произойдет самое страшное: ей придется встретиться с мукой потери.

Но сейчас, пока он здесь, она могла бы попытаться продлить их отношения. Правда, это означало лгать всем и дальше. И не только лгать, но и предпринимать лживые действия. И это было самым невыносимым.

Тот день, когда Джейк поднял вопрос о кольце, оказался одним из таких невыносимых дней.

— Может быть, мы должны выбрать кольцо, предложил он однажды утром, когда они, побродив по Барселоне, отдыхали за чашкой кофе в маленьком кафе.

— Кольцо?

На пару секунд Мерседес не поняла, что он имел в виду, и только пристально посмотрела на него, нахмурившись от смущения.

— Какое кольцо?

— Обручальное, — объяснил Джейк с заметной эмоциональностью в голосе, не давая ей времени сообразить, как отвечать. — Какое же еще?

— Зачем мне обручальное кольцо?

Она не смогла сдержаться, слова слетели с губ, выдали потаенные мысли, те, которые она не осмеливалась сказать ему. Почему он считает, что она непременно должна хотеть кольцо, чтобы подтвердить отношения, которых даже не существует?

— Это обычное дело для помолвленных пар.

— Но мы не обычная помолвленная пара. К слову, мы даже не помолвлены, и ты слишком хорошо это знаешь.

Косой взгляд, который он бросил в ее сторону, вынудил ее вздрогнуть, несмотря на полуденную жару.

— Но нам необходимо поддерживать видимость помолвки, чтобы нам поверили.

— С чего это я должна поддерживать видимость?

— Я думал, что именно об этом ты… и твой папа более всего беспокоитесь.

В его голосе был определенный намек, и его глаза стали холоднее, чем когда-либо.

— Это оттого, что мы уже поверили, будто мы… удалось сказать ей. Слова замерли на побледневших губах. — Оттого, что ты заставил его поверить, будто мы уже были любовниками.

— И он не очень-то этому обрадовался.

Джейк сосредоточенно размешивал кофе, пристально глядя в чашку. Но у Мерседес сложилось впечатление, что он внимательно следит за ее голосом и реакцией.

— Ему кажется, что ты позоришь семью, — цинично пробормотал он.

— Это Испания, а не Англия, — резко напомнила ему Мерседес. — И мой отец считает, что приличная молодая женщина не должна… не должна…

— Не должна прыгать к мужчине в постель?

— Я не прыгала к тебе в постель! — резко запротестовала она.

— Но ты и не сопротивлялась мне. И той ночью в Лондоне у меня создалось впечатление, что ты преуспела кое в чем, если бы не взяла на себя инициативу и не сбежала.

Мерседес почувствовала, как ее щеки заливает краска, рука задрожала так сильно, что она должна была со стуком поставить чашку на блюдце из боязни пролить кофе на деревянный полированный стол.

— Я… я выпила лишнего.

— Нет, — выпалил Джейк, его сверкающий пристальный взгляд вонзился в ее лицо. — Ведь это я наполнял тебе бокал. Ты выпила не больше моего.

— Я…

Мерседес попыталась ответить, но ее голос прервался. Что она могла сказать? Как она объяснит свое поведение, когда оно было непонятно даже ей?

По крайней мере так было тогда. Теперь, конечно, она очень хорошо понимала, что произошло с ней. Ее охватило страстное увлечение, которое стало предшественником изменений в ее жизни — влюбленности в Джейка Тавернера.

Но она не могла признаться в этом тому мужчине, который только что предложил ей обручальное кольцо — фальшивое по своей сути — с таким спокойствием, будто безделушку с дешевого рынка.

— Я не соображала здраво.

— И ты все еще не соображала здраво, когда сбежала?

Это был вопрос, который беспокоил его с той ночи, признался себе Джейк, на который он в самом деле хотел получить ответ.

Выходит, что, не зная о ее девственности, он вел себя слишком напористо, был невнимательным и таким образом вынудил ее в панике сбежать из его дома. Такой расклад событий Джейку совсем не понравился.

Мерседес подняла ложку, внимательно посмотрела на нее, будто именно в ложке заключался ответ на все мучавшие их вопросы. Спохватившись, она медленно положила ее обратно на блюдце.

— Я тогда совсем ничего не соображала.

Это не ответ. И Джейк был вынужден задать вопрос, которого хотел бы избежать.

— Я напугал тебя?

— Напугал?

Она быстро, смущенно и в то же время испуганно посмотрела на него своими большими карими глазами. Увидев ее смущение, он почувствовал облегчение, но от ее испуга ощутил муки совести.