Гуманоиды

Форестер старался сохранять спокойствие на лице, хотя его левое веко уже начало нервно подергиваться. Приложив руку к глазам козырьком, он силился придумать хоть какую-нибудь уловку, способную избавить его от гуманоидов. Может, послать одного из них домой, а в это время отключить второго увесистым камнем или еще лучше — сбросить со скалы. Тогда у него появится время добраться до шахты в одиночестве, пока не подоспеют остальные машины. Возможно…

— Солнце и правда довольно яркое, — безропотно согласился он. — Но я еще не голоден и хотел бы осмотреть весь сад. Не могли бы вы сходить в дом и принести мне очки от солнца… — он с надеждой посмотрел на ближайшего андроида.

Машина не двинулась с места.

— К вашим услугам, сэр. Другой гуманоид принесет вам очки и зонтик от солнца.

— Хорошо. Очень хорошо! — пробормотал Форестер.

Он продолжил прогулку по саду, держа направление на старый исследовательский центр и стараясь идти как можно ближе к краю пропасти. По дороге Форестер делал вид, что интересуется новыми сортами цветов. В один прекрасный момент он наклонился, словно хотел сорвать причудливый темно-бордовый бутон, и схватил лежащий рядом с цветком камень.

— К вашим услугам, сэр, — невидимая сила приблизила гуманоида к доктору. Пальцы из стали и пластика тут же забрали у него камень и аккуратно вернули на прежнее место. Бесстрастно глядя на сникшего Форестера, андроид пояснил:

— Это действие опасно для вас, сэр. Люди могут надорваться, поднимая тяжести.

Доктор медленно выпрямился и, утратив последнюю надежду, посмотрел в ясные стальные глаза гуманоида. Узкое красивое лицо машины хранило выражение спокойной доброжелательности. Совершенный и непобедимый, андроид не мог чувствовать ни злости, ни раздражения. Итак, последняя отчаянная попытка отделаться от машин провалилась. Может быть, слабому человеку вообще стоит отказаться от всякой мысли враждовать с гуманоидами? Устало вздохнув, доктор молча побрел в сторону сверкающего дома-тюрьмы на холме.

Глава четырнадцатая

Ожидая вечерней встречи с Айронсмитом, Форестер хотел было еще раз повидаться с Рут, но ему было страшно возвращаться в подобие детской, где она строила башенки из пластмассовых кубиков. Нервы доктора были на пределе, и он боялся сделать что-нибудь неадекватное, за чем может последовать доза эйфорида. Гуманоиды ни на секунду не переставали наблюдать за ним, и доктор с содроганием ожидал вопроса: «Почему вы несчастливы, сэр?»

Пытаясь расслабиться, он доверил свое тело машинам — они вымыли его в душистой воде, сделали массаж, одели в пушистый белый халат. Халат не понравился Форестеру, поскольку застегивался сзади на специальный родомагнитный замочек, который доктор не мог расстегнуть сам. Клэя не покидало чувство дискомфорта, но когда он кротким голосом попросил вернуть ему брюки и рубашку, то услышал в ответ, что они уничтожены.

— Ваша одежда была сделана людьми. То, что делаем мы, намного прочнее и удобнее.

Форестер не настаивал, не видя смысла спорить с машиной. Хороший массаж помог ему расслабиться, и мысли доктора вернулись к загадочному Айронсмиту.

Мелодичный голос гуманоида прервал его размышления:

— Ваше тело нуждается во внимании, сэр. Оно уже имеет заметные возрастные дефекты, кроме того, вы пренебрегали отдыхом и слишком много работали. Ваша мускулатура и гормональный обмен оставляют желать лучшего. Вы остро нуждаетесь в поправке здоровья. Мы позаботимся об этом, сэр.

Форестер выдавил из себя улыбку:

— Доктор Питчер говорил мне все то же самое год назад. Но я до сих пор жив.

— Мы дадим вам эйфорид, и как можно скорее, сэр.

— Нет! — ужас, внушаемый самим словом «эйфорид», вновь овладел доктором, и он почти выкрикнул: — Со мной все будет в порядке. Фрэнк Айронсмит поможет мне освоиться в новом мире, и я не буду нуждаться в наркотиках.

— Лечение эйфоридом можно отложить до тех пор, пока вы не увидитесь с мистером Айронсмитом. Но мы не намерены откладывать его на более длительный срок, — ответила машина.

— Если я действительно буду нуждаться в медицинской помощи, я обращусь к доктору Питчеру, — пытался протестовать Форестер.

Гуманоид моментально ответил:

— Он вышел на пенсию. Ни одному человеку не позволено больше заниматься врачебной практикой, так как лекарства и хирургические инструменты могут оказаться чрезвычайно опасными. Кроме того, наши медицинские познания гораздо обширнее. А доктор Питчер сейчас пишет пьесу.

Форестер настаивал:

— В любом случае Айронсмит поможет мне.

Ожидая молодого математика, доктор сидел на широкой террасе виллы, молча глядя на расстилающуюся перед его взором пустыню. Солнце уже почти село, когда на посадочной площадке приземлился летательный аппарат в форме вытянутого яйца, переливающийся всеми цветами, какие только бывают на земле и на небе. Неподалеку маленький гуманоид двигал перед собой жужжащую газонокосилку, и до Форестера доносился запах свежескошенной травы. Сама по себе эта сцена выглядела вполне мирно, но доктор не мог забыть ни о стоящих за его спиной андроидах, ни о совершенно непозволительной свободе Айронсмита. Чем больше он размышлял об этом, тем меньше объяснений находил.

Ход его мыслей прервал мелодичный голос гуманоида:

— К вашим услугам, сэр. Мистер Айронсмит интересуется, не встретитесь ли вы с ним на борту самолета, чтобы отправиться в его новое жилище на побережье.

Даже вежливое бормотание машины действовало Форестеру на нервы. Он ожидал от предстоящего вечера чего-то нехорошего. Быстро поднявшись, доктор спустился к родомагнитному самолету и позволил двум андроидам помочь ему преодолеть ступеньки. Сквозь прозрачные стены машины он увидел Айронсмита, одиноко едущего на велосипеде в сторону самолета. Ветер легонько трепал его рыжие волосы, и сам молодой человек выглядел вполне жизнерадостно. Зависть завладела Форестером — в конце концов, просто несправедливо запрещать одним то, что позволено другим.

Доктор с горечью наблюдал, как математик оставил велосипед на террасе и бегом спустился к самолету. Закрытая дверь находилась на довольно большой высоте, трапа не было, но Айронсмит не попросил помощи гуманоидов, и машины спокойно наблюдали, как он самостоятельно взбирается на борт летательного аппарата. С нечеловеческой легкостью перекинув свое тело внутрь самолета, молодой человек с довольной улыбкой уселся на сиденье рядом с Форестером.

Скрытый рычаг захлопнул дверь, другой бесшумно поднял машину в воздух. В сгущающихся сумерках доктор позволил себе еще раз взглянуть на старое здание исследовательского центра. Оно пока стояло на своем месте, но экскаватор, перемалывающий в песок горную породу, вот-вот должен был вскрыть тайную шахту.

Стараясь больше не смотреть в ту сторону, Форестер с опаской повернулся к Айронсмиту, хотя математик вовсе не думал вести себя подобно гуманоидам. Молодой человек, словно из чувства солидарности, оставил свою сигару и предложил доктору жевательную резинку, пояснив:

— Это здорово помогает, если вы не можете курить.

Жвачка показалась Форестеру совершенно безвкусной, но он продолжал напряженно двигать челюстями, рассматривая плывущие под ними светящиеся крыши новых вилл, разбросанных тут и там на пути к побережью. Айронсмит рассказывал ему о тоннелях, которые гуманоиды вырыли, чтобы установить помпы и направить реки долины в эти засушливые земли.

Поднявшись высоко над Стармонтом, маленький корабль взмыл в фиолетовую ночь ионосферы, догоняя зашедшее солнце, а потом резко опустился на темный зазубренный край скалы возле здания, светящегося всеми окнами. В красных лучах заката поблескивали влажные черные камни, дорожка из которых когда-то соединяла островок с материком. Форестер молча смотрел на молодого математика, ожидая, пока тот начнет разговор.

Айронсмит негромко проговорил:

— Я называю это место Драконьей скалой в память о старом маяке, стоявшем здесь когда-то.