Гуманоиды

Исследовательского центра больше не существовало, но может быть, под янтарной виллой все еще скрывалась потайная лаборатория. Форестер боялся допустить даже мысль о том, что гуманоиды добрались до скрытой шахты и заполучили ракеты. Он стоял возле своих стражей, боясь выдать охватившее его волнение, и старался не смотреть в сторону укрытия. Но гуманоиды каким-то образом распознали перемену в его настроении, потому что мелодичный голос за спиной доктора произнес:

— Клэй Форестер, почему вы несчастливы?

— Я вполне счастлив! Уверяю вас, — Форестер почувствовал, как у него пересохло в горле. — Просто, если все вокруг меняется, человеку нужно время, чтобы осмыслить это.

— Размышление не делает человека счастливее, — возразила машина. — Но мы можем решить любую проблему…

Форестер старался не слушать бесконечного воркования гуманоида. Его единственной проблемой была невозможность остаться наедине с собой, чтобы проникнуть в скрытую шахту и запустить уже наведенные на Крыло IV ракеты. Эту задачу гуманоиды вряд ли помогли бы решить. Внезапно доктор остановился и замер на месте. Машина тотчас же произнесла:

— К вашим услугам, сэр. Вас что-то огорчило?

— Нет, все в полном порядке, — Форестер заставил себя идти дальше, стараясь не выдать то, что пришло ему в голову. — Просто человеку иногда надо пообщаться с друзьями, а я как раз вспомнил одного своего старого знакомого. Очень хотелось бы повидать его. Не могли бы вы разыскать его для меня?

— Как его зовут, сэр?

— Марк Уайт, — ответ доктора прозвучал слишком быстро. Он заставил себя выдержать паузу и говорить как можно более спокойным голосом. — Я не помню его точного адреса, но он жил где-то на Западном побережье. Высокий, голубоглазый мужчина с большой рыжей бородой, профессиональный философ. Возможно, он поможет мне привыкнуть к изменившемуся миру.

Машина молча стояла возле него. Солнце расцвечивало темный металл грациозного тела бронзой и синевой. Темные стальные глаза выражали готовность помочь, но гуманоид ответил не сразу. Доктор вздрогнул — ведь Айронсмит был с ним на Драконьей скале и слышал о планах Уайта. Не этой ли информацией выкупил свою свободу молодой математик?

Наконец гуманоид произнес:

— Такого индивидуума не существует среди тех, кому мы служим на вашей планете. — Форестеру показалось, что на лице андроида появилось выражение пристального внимания. — Однако на других планетах мы несколько раз сталкивались с высоким человеком с рыжей бородой, который называл себя философом и использовал имя Марка Уайта. Его настоящее местонахождение неизвестно, так как он принимал участие в бессмысленной атаке против Крыла IV и скрылся, когда она провалилась.

Форестер чувствовал, что машина явно заинтересована.

— Откуда вы знаете этого человека? Когда вы видели его в последний раз?

Доктор старался выглядеть как можно более естественно и говорить спокойнее.

— Я никогда не общался с ним слишком близко — просто мы несколько раз встречались на научных конференциях на Западном побережье, где он читал лекции по философии. В последний раз мы виделись несколько лет тому назад.

— Тогда человек, которого мы ищем, — другой Марк Уайт, — напряженное внимание на лице андроида сменилось абсолютным спокойствием. — Несколько лет назад его еще не было на этой планете. Он не мог появиться здесь раньше последних пяти или шести месяцев — приблизительно тогда мы чуть не поймали его в одном из миров в четырех световых годах отсюда. Мы охотимся на него, так как он очень несчастный человек и остро нуждается в эйфориде, — мягко произнесла машина.

Форестер продолжал идти как можно непринужденнее, жалея о заданном вопросе. Марк Уайт казался ему чем-то далеким — последний трагический защитник человечества, единственный соратник в борьбе против гуманоидов. Не стоило и пытаться искать его, даже упоминать Драконью скалу — подобная мелочь могла оказаться роковой для них обоих.

Вернувшись на виллу, он позволил гуманоидам продемонстрировать все механические чудеса просторной тюрьмы, ставшей отныне его домом. Огромные хрустальные окна могли менять свою прозрачность по желанию владельца. Вокруг виллы раскинулись открытые сады из тропических растений. Кухня была подобна стерильной лаборатории. Какой бы предмет ни попался на глаза, он был сделан так, чтобы не причинить вреда человеку.

Чувствуя себя животным, посаженным в клетку, Форестер метался из одного конца виллы в другой. Ему не понравились странные растения сада, похожие на видения кошмарных снов, но он заставлял себя гулять среди них с выражением полного удовлетворения на лице. Доктор наделся найти точку, с которой можно увидеть место старой секретной лаборатории.

Даже подойдя к подходящему возвышению, Форестер долго не отваживался смотреть в нужную сторону — гуманоиды стояли слишком близко и слишком пристально наблюдали за выражением его лица. Доктор снова почувствовал слабость в коленях и неуверенно подошел к краю обрыва, с которого открывался отличный вид на интересующее его место.

Один из гуманоидов, сверкая на солнце, преградил ему дорогу:

— К вашим услугам, сэр. К сожалению, мы не можем позволить вам подойти ближе к краю.

Форестер кивнул, даже не пытаясь протестовать. Притворяясь, что любуется видом, открывающимся на горизонте, он перевел взгляд немного севернее. Внизу виднелось выровненное машинами пространство и край усадьбы. Доктор с удивлением обнаружил, что плоский купол старого бетонного здания оставался нетронутым!

Он тут же отвел взгляд от опасной точки, но успел заметить, что стальная ограда и охранные башни вокруг постройки уже стерты с лица земли. Ничто не мешало ему проникнуть внутрь — ничто, кроме гуманоидов. Глядя на расстилавшуюся перед ним пустыню — бесконечное море белого песка и коричневые складки гор, — доктор размышлял, что у него почти нет надежды избавиться от машин.

Откуда-то неподалеку послышались странный рокот. Осмотревшись, Форестер заметил огромный экскаватор, работающий внизу. Вид этого монстра наполнил доктора суеверным ужасом, сердце его едва не остановилось. Экскаватор разравнивал горы и неумолимо приближался к бетонному куполу, под которым скрывалась последняя надежда человечества. Машина была прекрасно спроектирована, и земля дрожала от ее мощи. Красная эмаль и белый металл невыносимо ярко сверкали на солнце. Медленно передвигаясь на огромных гусеницах, экскаватор разрушал старые бараки охранников, с легкостью перемалывая смесь земли, камней и песка. Здание исследовательского центра лежало как раз на его пути.

Гуманоид проследил направление его взгляда и, должно быть, почувствовал неудовольствие:

— К сожалению, сэр, проектирование ландшафта Стармонта еще не завершено. Плотная базальтовая порода задерживает нашу работу, но через несколько дней все будет завершено. Мы собираемся уничтожить старые военные постройки и выкопать на этом месте бассейн.

Форестер не смел сказать, что бассейн ему не нужен, хотя прекрасно понимал, что раскопки откроют секретную шахту. Значит, надо атаковать как можно скорее или оставить всякую надежду на спасение. Заставив себя улыбнуться, доктор заметил:

— Это замечательно. Мы с Рут ездили купаться каждое лето.

— Купание отныне запрещено, — моментально отреагировала машина.

Форестер не удержался от вопроса:

— И для Айронсмита тоже?

Гуманоид стоял абсолютно неподвижно, солнечные лучи нестерпимо ярко отражались от его металлической поверхности. Ожидая ответа, Форестер кусал губы, опасаясь, что слишком явно выдал свое настроение машине.

— Мистер Айронсмит заслужил иной статус, — в конце концов коротко ответил андроид.

Доктор старался не выдавать охватившей его злости.

— Я знаю. Но как ему это удалось?

Машина была все так же неподвижна. Это длилось несколько нестерпимо долгих секунд — гуманоид смотрел на Форестера, словно стараясь угадать расположение духа своего подопечного. Затем звонкий голос произнес:

— К вашим услугам, сэр. Подобные вопросы говорят о том, что вы несчастны, и нам надо позаботиться о вашем будущем. Я вижу, сэр, что вы щуритесь. Солнечный свет слишком ярок для ваших глаз. Вам стоит вернуться домой и пообедать.