Война Цветов

Кизил повернулся и пошел обратно – прямо, с поднятой головой, как всегда. Бригадир, как он и ожидал, отзвонился очень скоро и доложил, что парень занял свое место в линии. Управляющий испытал мимолетное удовольствие, в очередной раз убедившись, что бархатные рукавицы действуют эффективнее ежовых.

Он уже начал набрасывать небольшую заметку о доброжелательной атмосфере в коллективе, предназначенную для служебного бюллетеня энергостанции «Темнолесье», когда тот же бригадир позвонил ему снова. А потом погас свет.

Болотные огни теплились повсюду, но света давали мало и пахли, как гнилушки. Настроения это не улучшало. Кизил не раз запрашивал у высшего руководства более современные и яркие аварийные светильники – и вот результат. Не станция, а болото в летнюю ночь. В мерцающем полумраке Кизил налетел на стремянку, брошенную кем-то посреди прохода, и на место происшествия прибыл еще более злым, если это возможно.

– Почему не включена аварийная система? – рявкнул он, – Почему рабочие стоят без дела?

– Сейчас включимся, сэр. – Мурава дал затрещину резистору, стоящему над телом с круглыми глазами и разинутым ртом. – А ну, пошел в свою группу! Тебе не за то дают еду и жилье, чтобы ты глаза пялил!.

Прочие линейщики уже становились по местам, покачивая головами. Кизил, уверенный, что эти недоумки во всем винят его, сказал себе, что не намерен переживать из-за этого.

– Что у вас тут стряслось?

– Трудно сказать, сэр. – Мурава был плотнее и мускулистее других представителей своего вида, что позволяло заподозрить в нем немалую толику человеческой крови – «муха в улье», как говорят в простонародье. – Мы подключились и пустили установку номер три. Все шло как надо, а потом сопротивление точно взбесилось. Из-за Крапивы, сэр. Сроду такого не видел. Он точно вспыхнул весь – стоит, светится голубым и зеленым, искры от него летят. И упал. Мы его оттащили, я позвонил вам. На этом бы и конец – в этой секции у нас еще четырнадцать конденсаторов, и все работают хорошо, но через несколько минут все прерыватели отказали, и вот, нате вам!

Кизил сдержал резкое слово. Мурава прямо-таки веселится, проклятый – можно подумать, это какая-то детская шалость, повод сбежать с уроков. Если бы! Начнут теперь выговоры раздавать и ему, Финдусу Кизилу, кишки выматывать.

Барбарис. Ну почему это не могло случиться в смену Барбариса, будь он неладен!

Он взглянул на молодого Крапиву. Руки и ноги у парня все еще дергались, но уже медленнее. Глаза распахнуты, соломенные волосы закурчавились от тока, застоявшегося в его теле, как запруженная река. Огромные крылья скукожились, как расплавленное стекло.

– Что случилось? – спросил у него Кизил. – Что ты натворил, дурья башка?

Парень молча смотрел на него, подергивая веками и лязгая зубами.

– Говорить он не может, сэр, – заметил Мурава. – Я таких повидал. Хорошо еще, что он не превратился в головешку, в лягушку или во что похуже.

Один из врачей компании, Валериана (раньше он занимался частной практикой, но потом его обстоятельства отчего-то ухудшились), подержал маятник над белым, как бумага, лбом пострадавшего, и объявил:

– Плохо дело. Думаю, надо сообщить его родителям, что-бы готовились к худшему.

У Кизила вырвался стон. Мало того, что проклятый мальчишка замкнул всю линию – еще и умрет, того гляди, а ты потом отписывайся.

– Уберите его отсюда. И разберитесь кто-нибудь, почему авария до сих пор не ликвидирована!

Подачу энергии восстановили только через три часа, от чего пострадали многие, если не все абоненты лорда Дурмана. Свет не горел во всех учреждениях Сумерек и Вечера, транспорт не работал, заводы и фабрики стали. Паучки, ткущие шелк, гибли тысячами из-за отказа обогревательных чар в их искусственных гротах. Счастье еще, что сам лорд вопреки утренним надеждам Кизила не посетил в тот день станцию, а уехал охотиться в Березы. Появилась возможность подтасовать факты до его возвращения, чем усердно занимался весь управляющий персонал. За последнее время случались и другие аварии, к которым деятельность самой станции отношения не имела, и данный конкретный случай можно было представить как одну из них. Все надеялись, что на этот раз никто из управляющих и бригадиров не понесет наказания.

Кизил, однако, счел, что задуманную статью публиковать пока не стоит. Вся неделя оборачивалась для него чуть ли не самой трудной с тех пор, как он получил свой значок от референта лорда Дурмана. Не успел он немного воспрянуть духом после аварии, как староста блока Шалфей доложил через бригадира Мураву, что конденсатор Крапива не только пережил эту ночь, но нашел в себе силы для побега. Поначалу Кизил заподозрил, что его исчезновению поспособствовали бригадиры – веселость Муравы заметно выветрилась за несколько часов сверхурочной работы, – но небольшое расследование убедило его, что Мурава и его коллеги озадачены пропажей Крапивы не меньше остальных.

«Рапорт о побеге мобилизованного» составлять было намного легче, чем «Рапорт о смерти мобилизованного», притом это не сулило расспросов со стороны благотворительных организаций. Не придется возиться с ревизором из Новокурганного дома, не придется определять степень ответственности и начислять компенсацию, прежде чем отправить родителям извещение по форме № 4. Рапорт о побеге направляется лорду-констеблю Акониту, и дальнейшим занимаются его люди.

Либеральные методы управления вещь, конечно, хорошая, думал Кизил, когда все начало возвращаться в нормальную колею, но в следующий раз, когда ему сообщат о прогульщике, он пошлет Мураву задать мерзавцу трепку и сбережет свое время для более интеллектуальных занятий.

9

ГОСТИ

День был прекрасный, и солнце струилось сквозь листву мамонтовых деревьев, но покой, который начал обретать здесь Тео, исчез без следа. Несколько раз он просыпался среди ночной тишины – то после знакомого уже сна, где он был беспомощным пленником в собственном теле, то после кошмара, где его гоняло по илистому морскому дну существо вроде огромного угря, все состоящее из вислогубого рта и мускулистого хвоста. Простыни и трусы с майкой промокли от пота – Тео в первый момент испытал острый стыд, подумав, что обмочился со страху.

Сидя на заросшем дворе с чашкой кофе в древнем шезлонге, который откопал в гараже у матери, он по-прежнему чувствовал себя незащищенным, объектом чьей-то охоты. Убийство, случившееся в доме матери, все испортило. Сегодня он планировал поиграть на гитаре, но сейчас вся охота пропала. Ему срочно требовалось куда-то выбраться. Он давно собирался съездить в библиотеку, посмотреть кое-что – это уж точно лучше, чем сидеть весь день одному и вздрагивать от каждого шороха.

Он взял ключи, бумажник, надел кожаную куртку и удостоверился, что все окна заперты. Уже в дверях ему показалось, будто над кухонной раковиной промелькнул солнечный зайчик, похожий на миниатюрную новую звезду. Он пригляделся, но зайчик уже исчез. Тео вернулся в дом проверить, не загорелась ли проводка – нет, все в порядке.

Солнечный луч, наверное, просто отразился от крана. Прямо как с теми пилотами – им везде НЛО мерещатся.

Тео потряс головой и оседлал мотоцикл. Остывший мотор завелся не сразу.

В нижней части Марипозы, у самого поворота на главную дорогу, ему снова привиделось что-то в кустах – не бархатисто-коричневое, как олений бок, а зеленое вроде камуфляжной формы. Он притормозил, но загадочное явление осталось уже позади. Оглянувшись, он не увидел ничего, кроме листвы с пятнами солнечного света.

Охотник? Но у них, кажется, оранжевые костюмы. И охота здесь вряд ли разрешена. Какой-нибудь псих со сдвигом на военной почве. Может, их таких целый взвод. В горах Санта-Крус кого только нет – ребята заехали сюда еще в семидесятых, чтобы жить на природе и глотать ЛСД, да так назад и не вернулись. Одним просто не нравится городская жизнь, у других имеются пугающе веские причины, чтобы не светиться внизу. Тут уже, наверное, несколько поколений таких чудаков сменилось.