Город золотых теней

– Мы не можем. У нас… есть причины. – Сидящие вокруг огня нахмурились. Если они марионетки, то в любой момент могут послать в аварийную службу автоматическое сообщение о неисправности. А ей нужно время, чтобы выяснить, почему Ксаббу не может выйти из сети. – Что-то… очень дурное притворилось Хозяином. Если позвать Хозяев, это зло найдет нас. Мы не можем звать их.

Теперь все четверо закивали, как суеверные дикари в сетефильме низшего пошиба.

– Тогда мы поможем, – с энтузиазмом заявил Шлагбаум. – Мы поможем справиться со Злым. – Он повернулся к своим товарищам: – Колин. Колин знает, как помочь этим людям.

– Плавда. – Свистун не выговаривал буквы – отсюда, видимо, и кличка. Говорил он медленно и улыбался криво. – Она помозет. Но она поплосит цену.

– Что за Колин? – Рени боролась со страхом и нетерпением. С ее другом случилось что-то очень страшное, администрация клуба ее ищет, Стримбелло заявил, что знает ее настоящее имя, а она, вместо того чтобы хватать Ксаббу под мышку и уносить ноги, вынуждена разыгрывать какой-то сказочный сценарий. Она покосилась на бушмена. Его сим сидел у огня, недвижный, как кокон бабочки.

– Она знает, – сообщил Крошка. – Иногда она говорит.

– Она волшебная. – Шлагбаум развел ручищами, словно хотел показать. – Она помогает. Но берет цену.

Рени уже не могла сдерживаться:

– Кто вы? Что тут делаете? Как вы сюда попали?

– Это хорошие, очень хорошие вопросы, – медленно проговорил Асфальт. Казалось, он был самым задумчивым из всей компании. – Нам бы пришлось много подарков отнести Колин, чтобы она на все ответила.

– Вы хотите сказать, что не знаете, кто вы такие и как сюда попали?

– У нас есть… идеи, – многозначительно ответил Асфальт. – Но мы не уверены. Иногда вечерами мы спорим об этом.

– Асфальт у нас лучший спорщик, – объяснил Шлагбаум. – В основном потому, что все остальные устают спорить.

Они – точно марионетки. Только… потерянные какие-то, заблудились вдали от ярких огней и смутных искушений. У Рени мурашки побежали по спине от мысли, что конструкты, обрывки программного кода, могут сидеть вокруг виртуального костра и спорить о метафизике. Им так… одиноко. Она подняла глаза на запутавшиеся в паутине корней огоньки. Как звезды. Крохотные огоньки, рассеивающие тьму наверху, как костер стоит на страже перед тьмою земли.

– Ладно, – проговорила Рени. – Ведите нас к своей Колин.

Шлагбаум потянулся и выдернул из костра пламенеющую ветку. Трое его товарищей, разом посерьезнев, сделали то же самое. Рени почему-то показалось, что для них это всего лишь игра. Она протянула руку за последней веткой, но Асфальт остановил ее.

– Нет, – сказал он, – мы должны оставлять костер горящим. Чтобы найти дорогу назад.

Рени подняла Ксаббу на ноги. Его чуть качало, словно он вот-вот рухнет от усталости, но когда Рени отняла руку, он удержался на ногах.

– Вы сказали, – напомнила Рени странной компании, – что мы должны принести ей подарок. Но у меня ничего нет.

– Тогда подарите ей сказку. Ваш друг мистер Вонде их много знает – он нам рассказывал. – Крошка улыбнулся, припомнив. – Хорошие сказки.

Вел Шлагбаум, пригибаясь, чтобы не цепляться макушкой за корни. Последним шел Свистун, держа факел высоко над головой, так, чтобы круг света целиком накрывал Рени и Ксаббу. По окраинам поля зрения что-то неуловимо мерцало, и, по мере того как они шли, пещера менялась. Тоненькие корешки на потолке утолщались, огоньки меркли, мягкая земля под ногами твердела. Вскоре Рени обнаружила, что бредет по подземелью, освещенному только факелами. Стены пещеры покрывали странные узоры, нарисованные словно углем и кровью примитивные фигурки людей и животных.

Пещера уводила вниз. Рени взяла бушмена за руку, черпая силу в его присутствии. Она уже начинала ощущать себя такой же частью этих мест, как Шлагбаум и прочие. Что это за сектор клуба? В чем его цель?

– Ксаббу, ты меня слышишь? – По выделенке ответа не было. – Как ты там? Ты в порядке?

Ответа не было долго.

– Я… я почти вас не слышу. Есть другие, совсем рядом.

– Что значит «другие»?

– Трудно объяснить. – Голос Ксаббу был тих и безжизнен. – Кажется, Древний народ близко. А быть может, и Голодный, тот, кто обожжен огнем.

– Что это значит? – Она встряхнула его за плечо, пытаясь вывести из странной летаргии, но Ксаббу только покачнулся и едва не упал. – Что с тобой?!

Ксаббу не ответил. В первый раз с той минуты, когда она нашла его, Рени ощутила настоящий испуг.

Шлагбаум остановился перед широкой естественной аркой. По краю ее шел ряд грубо нарисованных глаз, темных, как синяки.

– Мы должны идти тихо, – прошептал он, прижимая длинный палец к губам. – Колин не любит шума.

Он провел спутников под аркой.

В пещере было светлее, чем в туннеле. В дальнем конце подземного зала из трещины в полу поднимался пар, подсвеченный снизу багровым огнем. В кровавом тумане смутно виднелась фигура на каменном троне, недвижная, как статуя. Пещеру наполнил голос, пульсирующий, гулкий, похожий скорее на церковный орган, чем на человеческий голос, хотя слова были вполне разборчивы:

– Подойдите.

Рени шарахнулась было, но Шлагбаум взял ее под руку и подвел к трещине. Остальные помогли Ксаббу. «Это… как бишь его… Дельфийский оракул в натуре, – подумала Рени. – Кто-то здорово покопался в греческой мифологии».

Тень встала, раскинув руки под плащом, похожим на перепончатые крылья. Трудно было разобрать – мешали туман и плотная ткань, – но казалось, что рук под плащом слишком много.

– Чего вы ищете? – Набатный глас шел отовсюду. Рени не могла не признать, что сцена выглядит в достаточной мере жутко. Вот только много ли будет толку от этого спектакля?

– Они хотят уйти, – ответил Шлагбаум. – Но не могут.

Наступило долгое молчание.

– Вы четверо должны уйти. Я останусь с ними наедине.

Рени повернулась, чтобы поблагодарить Шлагбаума и его друзей, но те уже торопились к выходу, толкаясь в спешке, как стайка мальчишек, только что подпаливших фитиль хлопушки. И тут Рени поняла, что с первой минуты казалось ей таким неуместным в Шлагбауме и его приятелях. Они двигались и говорили не как взрослые, а как дети.

– И что вы предложите в обмен на мою помощь? – спросила Колин.

Рени повернулась к ней. Ксаббу осел на землю у края трещины. Рени расправила плечи и постаралась вложить в голос побольше твердости.

– Нам сказали, что мы можем заплатить историей.

Колин наклонилась вперед. Лицо ее оставалось скрытым вуалью, но формы, несмотря на лишние руки, принадлежали, несомненно, женщине. Лучик света отразился от ожерелья – крупные жемчужины вспыхнули на темной груди.

– Не просто историей. Вашей историей. Расскажите мне о себе, и я освобожу вас.

Выбор слов сбил Рени с толку.

– Мы просто хотим выйти. А нам что-то мешает. Я Веллингтон Бабуту, из Кампалы, Уганда…

– Лжешь! – Слово грохнуло, как чугунная опускная решетка. – Скажи мне правду. – Колин сжала кулаки – все восемь. – Меня не обмануть. Я знаю, кто ты. Я точно знаю, кто ты.

Рени в панике отшатнулась. Стримбелло сказал то же самое – неужели это его игра? Она попыталась сделать еще шаг назад, но не смогла, как не могла отвернуться от разлома в земле. Огонь вспыхнул ярко; его багровое сияние и черная тень Колин на его фоне – вот и все, что она могла видеть.

– Ты не уйдешь, пока не поведаешь мне своего истинного имени. – Каждое слово обладало почти физической силой, как удар молота. – Вы пришли туда, где вам не место. Ты знаешь, что вас поймали. Вам будет намного легче, если вы не станете сопротивляться.

Мощь тяжелого голоса и змеиное струение черных рук на фоне огня завораживали. Рени ощутила почти подавляющее желание сдаться, выболтать всю историю своего обмана. Почему бы не сказать, кто она? В конце концов, это они преступники. Они причинили вред ее брату, и один Бог знает, скольким еще детям. Зачем ей скрывать свое имя? Почему не выкрикнуть все, что она о них узнала?..