Страница 30 из 77
— Почему же на Земле деревья не выучились тому же самому?
— Почему, выучились, только с гораздо меньшим эффектом. Многие поэты у вас воспевали умиротворяющее воздействие деревьев. Только в сравнении с джеридами они как дети-недоумки в сравнении с умными взрослыми.
Карлсен поразмыслил над этими словами. Столько еще вопросов, что трудно решить, какой задать прежде.
— А почему джериды действуют так утешительно?
— Потому что они на более низкой ступени эволюции. Они доводят релаксацию до своего уровня, от чего снимаются все стрессы. На Земле точно так же сказывается общение с животными. Однако кристаллы еще эффективнее.
— Кристаллы? — вспомнилась пещера под Криспелом. — Те, что у вас в коридоре?
— Через них, можно сказать, мы и поселились в этих пещерах. Первый из каджеков, посетивший Сорию, — мы зовем его К-1, — работал у гребиров, проектировал мост через ущелье Кундар, шириной две с лишним мили. Здесь, в лесу Сории, многие деревья высотой больше двух миль, и К-1 приехал сюда разработать метод их рубки и транспортировки в Гавунду. Но едва услышав голоса деревьев, решил, что убивать их будет злодейством и глупостью. Деревья, распознав в К-1 друга, ниспослали ему сон, в котором открыли пещеры и коридоры, облицованные кристаллами. Тут он вслушался в вибрации кристаллов и впал в глубокую медитацию, во время которой нашел необходимое решение. Гребиры сооружают свои здания из металла под названием фиалит, прочного как сталь и вместе с тем легкого как алюминий. Во время медитации К-1 представилась молекулярная структура фиалита и он увидел, как ее можно изменить с тем, чтобы вытянуть в сверхпрочные волокна, тонкие как паутина, и их уже использовать как главный элемент моста через ущелье. Гребиров идея так впечатляла, что о деревьях и забыли.
Как раз руководя строительством моста Кундар, он все возвращался в пещеры Сории, и проводил дни в медитации. На второй раз ему открылся секрет проецирования. Гребиры и не подозревали о его долгих отлучках, поскольку он то и дело проецировал в Гавунду свой образ.
— К-1 еще жив?
— Да. Только у гребиров больше не работает.
Что-то в его интонации заставило Карлсена спросить:
— Он с ними рассорился?
— Что вы. Каджеки никогда не ссорятся. Просто наступил момент, когда он понял, что продолжать невозможно. Если вы встречались с гребирами, то должны себе предоставлять…
— Извините, я перебил, — спохватился Карлсен. — Прошу вас, продолжайте.
— Множество каджеков работало по приглашению гребиров в Гавунде. Работали и у женщин в Хешмаре. Всем им рассказывалось о пещерах Сории, причем взималась клятва хранить это в тайне. Но, как и К-1, они при каждом удобном случае наведывались сюда и постепенно создали свое собственное поселение. Когда срок их работы подходил к концу, они делали вид, что собираются возвратиться на свою планету. А на самом деле оседали здесь.
Полвека назад один каджек в Хешмаре обнаружил такую же пещеру среди Гор Аннигиляции, и там образовалось наше второе поселение.
Карлсен неожиданно встрепенулся.
— У него есть название?
— Нет. Когда о нем идет речь, мы назывем его «Икс».
— Йекс?
— «Икс», неизвестное.
— А где этот Икс расположен?
— В долине Джираг. Вы о ней слышали? — уловил он волнение Карлсена.
— Я там был. А когда задремал, услышал голос. Он сказал, что единственная моя безопасность в том, чтобы не страшиться. Это, похоже, спасло мне жизнь, потому что вскоре мы встретились с капланой, и, если б я испугался, тут мне и конец.
Каджек смотрел на него странно остекленелым взором (уж не задумался ли снова над чем?). Молчание длилось несколько минут, прервавшись отдаленным звуком, напоминающим гонг, только непривычно низкий.
— Ой, извините, — каджек словно очнулся. — Мы здесь в Сории теряем во времени всякий ориентир.
— Да что вы, — вежливо успокоил его Карлсен. — А что это был за звук?
— Окончание сегодняшней лекции. — Каджек прошел к двери, при этом на плечи ему спорхнули два светящихся насекомых. — Пойдемте познакомимся с нашим сенгидом.
— Сенгидом?
— С основателем нашего поселения. Где-нибудь в монастыре он назывался бы аббатом.
В дверях остановился.
— Да, и еще кое-что. Большинство из нас не излагает мысли вслух. Я да, поскольку работал в Зале Архивов и изучал земную историю. Остальные же общаются меж собой «кримальником» — прямой передачей мысли. Только у них она развита настолько, что вы, не исключено, будете испытывать сложность в понимании. Так что если будет казаться, что вас игнорируют, то прошу вас, поймите: это не из грубости. Ну что, пойдемте?
Каджек двинулся впереди через пещеру. Привыкнув уже глазами к полутьме, Карлсен различал на расстоянии, — с четверть мили, — десятки блуждающих огней. Теперь понятно, что каджеки со светляками на плечах.
— Кстати, как мне вас называть? — поинтересовался Карлсен.
— Прошу прощения?
— Как вас звать?
— В Хешмаре я был известен как К-10. Здесь же мы вообще обходимся без имен. У нас в них нет надобности.
— Даже когда говорите о ком-нибудь заочно?
— Тогда просто передается его ментальный образ.
По пути через пещеру Карлсен то и дело замечал в стенах темные прямоугольники дверей в кельи, из которых освещены были лишь единицы (убранство точь в течь как у той, откуда сейчас вышли).
— А спальные помещения здесь где?
— Спальные помещения?? — вскинулся К-10 (опять, похоже, успел погрузиться в размышления).
— Где вы спите?
— Мы не спим.
— Как, вообще?…
— Вообще. У нас в этом нет необходимости.
— Как же вы не устаете?
— Вот так, не устаем. Настолько мы заинтересованы в бодрствовании. Слишком жаль терять время на сон. Видите ли, вам, людям, постепенно удается осваивать мир ума, но вам в нем все еще неуютно. Мы же, каджеки, основную часть времени научились проводить именно там.
— А о чем вы думаете?
К-10 улыбнулся, и Карлсен как-то устыдился своего вопроса. Словно почувствовав это, каджек поспешил с ответом:
— О многом: в основном о математике и философии. Те, кто живет здесь с самого начала, специализировались в какой-нибудь области математики: теории функций, комбинаторном анализе, символической логике, теоретической геометрии, теории чисел и так далее. Теперь мы научились комбинировать их все в одну из форм — можно назвать ее суперматематикой. Но и в ней есть множество элементов, и каждый из каджеков специализируется на одном из них. Каждый день у нас проводится лекция, где кто-то доводит до общего сведения свои последние мысли по тому или иному вопросу. Сегодня, например, речь шла об отношении между математикой и теорией ценностей.
— Вы решили не ходить?
— Я предпочел дождаться вас.
— Мне, право, неловко.
— Ничего, ничего. Я послал за вами Рудага, а сам тем временем поразмыслил.
— А что здесь делает Рудаг?
— Он был пленником в Хешмар-Фудо, пока я не уговорил их его отпустить.
— Ему здесь, наверное, скучновато?
— Почему? Он много времени проводит наверху, за своим любимым занятием — охотой, рыбной ловлей. Озеро Сория изобилует рыбой.
— А вы рыбу едите?
— Иногда. Только мы едим очень мало. Пищеварение угнетающе сказывается на мыслительном процессе. Так что мы живем больше на воде. Вода здесь богата минералами и витаминами.
Они приближались к остальным каджекам (числом около двухсот), выходящим сейчас с лекции. Если б не полная тишина, внешне напоминало академическую конференцию. Каджеки (из одежды на всех — бесхитростные набедренники, что и на К-10) стояли группками или парами. На лицах — живой, с искоркой интерес, сопровождаемый энергичными кивками или жестами несогласия, и все это молча. Странноватая, слегка забавная сцена. Сосредоточив, насколько мог, телепатию, Карлсен сумел различить подобие рокота разговора, с той разницей, что реплики звучали непривычно высоко и отрывисто, как пронзительный стрекот сверчков. Информация между собеседниками выстреливалась эдакими сухими залпами.