Страница 21 из 164
Она не слушала, что говорит шут, но думала о том, что император разрешил ей обращаться за помощью именно к этому человеку.
— Как еще могут звать копию Ортона? Ортоном, конечно.
— Я… — волнуясь начала принцесса. — Я хотела бы поговорить с ним, ну, ты понимаешь… Он сказал, что тебе можно всецело доверять, а у меня уже голова кругом.
— Как не понять, — серьезно и печально молвил шут. — Он тоже все понимает, но иначе нельзя, ты уж потерпи. А вечером вы встретитесь. Честное слово.
— Правда? — расцвела принцесса. И тут же горячо попросила:
— Ты только ему не говори, что я им интересовалась. Просто мне нужно было побеседовать, а так я вполне всем довольна и не собираюсь докучать Его величеству.
— Не скажу, — заверил ее шут. — Я все понимаю.
Двери отворились, и в зал вошел черноглазый человек лет сорока с небольшим, одетый со вкусом и весьма нарядно. На нем была фиолетовая мантия, отороченная по рукавам мехом и расшитая таким количеством драгоценных камней, что они стучали, словно град по мостовой. Он быстрыми шагами пересек пространство от дверей до окна и остановился возле принцессы.
— Ваше высочество, позвольте представиться: я Аббон Флерийский, императорский астролог. Это я считаю своим главным титулом, ну, есть и другие: князь, оарон и так далее, но их так много, что я все время путаюсь и не рискую произносить их вслух. Если пожелаете, зачитаю, где–то они у меня записаны в свитке… И я рад засвидетельствовать не только свое искреннее почтение, но и глубокое восхищение, ибо как истинный ценитель красоты удовлетворен еще больше, чем верноподданный императора.
— Это комплимент, — перевел шут. Принцесса улыбнулась. С этими двумя она чувствовала себя легко и непринужденно.
— У меня к вам огромная просьба, — сказал придворный астролог. — Его величество ее полностью поддерживает, и потому я нижайше прошу выслушать меня.
— Говорите, говорите.
— Мне необходимо составить ваш гороскоп, Ваше высочество, и сделать это, по возможности, два раза — до и после вашего бракосочетания. Могу ли я рассчитывать на ваше содействие?
— Конечно, тем более, что мне все равно пока делать нечего.
Принцесса оперлась на предложенную ей руку и вышла из трапезной вместе с Аббоном. Шут проводил их долгим взглядом.
— Ну, а мне чем бы заняться? — обратился он к гвардейцам. — Принцесса мне недоступна, пойти что ли побеседовать с Сивардом — давненько он меня не слышал. Наверное, живет спокойно. Непорядок.
* * *
Уже сгущались сумерки, когда император посетил астролога в его лаборатории, где все явственно — мудрый человек сказал бы, даже слишком явственно — указывало на занятия ее обитателя. Здесь во множестве содержались перегонные кубы и причудливо изогнутые колбы и реторты, несметное количество запечатанных и распечатанных сосудов с едкими и остро пахнущими жидкостями, огромная карта звездного неба, два глобуса и одна небесная сфера таких размеров, что на нее было страшно смотреть. А также три стола, заваленные горами свитков, и груды книг в тяжелых, темных, пыльных переплетах — кожаных, с золотым тиснением и металлическими накладками — во всех углах.
— Что? — поинтересовался Аббон. — Прием закончился? Или поток гостей иссяк?
— Ни в коем случае. Но там ведь не требуется мое присутствие. В крайнем случае Аластер и Теобальд справятся с проблемой. Да и Сиварда я попросил присмотреть за близнецом.
— Твоя правда.
Маг потоптался возле самого большого перегонного куба, выцедил из него полстакана светлой, прозрачной жидкости и спросил:
— Хочешь?
— А что это?
— Приворотное зелье, конечно.
— Нет, спасибо. Я как–нибудь обойдусь.
— И зря, — сказал маг, залпом осушая стакан. — Хорошо охлажденный напиток, освежает и бодрит. Я теперь добавляю еще немного кардамона и ма–аленькую щепоточку перца. — Он сложил пальцы щепотью, показывая, насколько маленькой является упомянутая порция пряностей. — Стало гораздо вкуснее, и клиенты утверждают, что быстрее действует.
— Не томи, — сказал император. — Когда ты начинаешь рассказывать историю от праотца и делиться секретами колдовского мастерства, дела обстоят из рук вон плохо. Я успел тебя изучить за время знакомства.
— Ага, — фыркнул Аббон. — Я сам себя за четыреста лет не познал, и для меня моя душа — потемки, а ты уже во всем разобрался… Правильно, мальчик, к сожалению, правильно. Все очень плохо.
— Так я и знал, — поморщился император. — Мне сегодня сон дурной снился.
— Страшный?
— Да нет, вроде, глупый и неприятный, так будет вернее. Только не выспрашивай, что именно, я все равно не помню. Только вот ощущение и осталось, как от грязи или нестерпимой боли. Что с Арианной?
— Пока ничего. Но это только пока, мальчик мой. Через несколько месяцев наступит трагический, переломный момент в ее жизни — и тогда все повиснет на тоненьком волоске. А нам останется только молиться, чтобы волосок этот не порвался над бездной.
— Может, ее отправить куда–нибудь? В Гравелот, например. Там и звезды другие, и планеты — все немного иначе. Или я путаю?
— Вроде бы и нет. В принципе, так и поступают, сломя голову убегая от беды, но я еще ни разу не слышал, чтобы такой способ давал положительные результаты. Есть даже история — как раз на такой случай. Рассказать?