Инопланетянин

— Вот как! Почему такая спешка?

— На всякий случай. Чтобы не подвести тех людей которые меня снабдили ими.

— Вы откровенны, — протянул Джексон, честно говоря, ему почему-то не нравилась эта откровенность. — Как ваше настоящее имя?

Задержанный на секунду задумался, а потом со своей мягкой улыбкой извиняющимся тоном сказал:

— У меня было столько имён, что я и сам запутался — какое имя настоящее, а какое нет. Называйте уж меня пока Кил Роем.

— Хорошо, мистер Рой. — Джексон постарался придать своему голосу оттенок если не угрозы, то многозначительности. Его все более беспокоил задержанный, беспокоил своим хладнокровием, корректностью, тем, что не протестовал против наручников, — такое бывает не чаще одного случая из десяти. Где-то в подсознании у Джексона складывалось дурацкое впечатление, что не он, дежурный инспектор, контролирует ситуацию, а этот респектабельный господин со скованными руками неким непонятным образом направляет развитие событий по своему желанию. Надо было перестраиваться.

— Мистер Рой, — негромко, но внушительно проговорил Джексон, — откровенное признание и наше свидетельство о наличии такой откровенности и доброй воли способны существенно снизить меру вашей ответственности перед законом.

Задержанный кивнул в знак понимания и со всей серьёзностью присовокупил:

— Закон суров, но справедлив. Это общеизвестно, инспектор.

Джексон выдержал паузу, ему показалось, что задержанный смеётся над ним. Но нет, лицо Кил Роя сохраняло предупредительное, пожалуй, чуть почтительное выражение.

— В конце концов, — продолжал инспектор, — все можно объяснить влиянием импульса, навязчивой идеей, неким наваждением. Когда ценности возвращаются владельцам добровольно, в целости и сохранности, следствие бывает чрезвычайно снисходительным.

Задержанный снова согласно склонил голову.

— Вы сделаете доброе дело, — уже энергичнее продолжал ободрённый Джексон, — если избавите от лишних хлопот и себя и нас. Рано или поздно похищенное золото так или иначе будет найдено. Но если вы сами скажете, где оно…

— Простите, инспектор, — задержанный счёл возможным перебить полицейского, — но я отлично понимаю все это. Более того, я полностью разделяю ваше мнение я охотно принимаю ваше предложение.

Кил Рой перевёл взгляд на Лоу, как бы и его призывая в свидетели, и сказал:

— Золото здесь, в номере.

Лоу недоверчиво хмыкнул, а Джексон с нажимом переспросил:

— Здесь?

— Здесь, — хладнокровно повторил Кил Рой, — в этом шкафу. Там чёрный атташе-кейс, а в нем тринадцать слитков золота ровно по килограмму каждый. Можете убедиться в этом.

Джексон и Лоу переглянулись, а затем по знаку инспектора Лоу открыл шкаф и вытащил оттуда атташе-кейс. Он даже не был припрятан, стоял на самом виду.

— Тяжёлый, — не сдержав удовлетворённой улыбки, Лоу поискал глазами, куда положить атташе-кейс, Джексон помог ему, указав глазами на кровать:

— Сюда.

Джексон сидел к постели спиной, теперь он вместе со стулом повернулся к ней боком, чтобы, наблюдая за процедурой вскрытия чемоданчика, в то же время не выпускать из виду задержанного. Несмотря на очевидную лояльность Кил Роя, Джексон не мог полностью доверять столь необычному грабителю и интуитивно ждал от него неожиданного сюрприза. Видимо, нечто подобное копошилось и в сознании Лоу: он замешкался со вскрытием атташе-кейса, явно опасаясь какой-нибудь пакости, которая могла быть в нем скрыта. Видимо, Кил Рой догадался о мыслях полицейских.

— Вы можете быть совершенно спокойны, джентльмены, — корректно уведомил он. — Атташе-кейс не заминирован, в нем не содержится ничего другого, кроме золота. Поверьте, мне меньше всего хочется взлететь на воздух Даже в такой приятной компании.

Подбодрённый этим замечанием, Лоу щёлкнул замком, осторожно приоткрыл, а затем и откинул крышку чемоданчика. Его лицо расплылось в широкой улыбке, золотые блики придали этой улыбке торжественный, а отчасти и блаженный вид.

— Они, — вздохнул Лоу и провёл по слиткам золота самыми кончиками пальцев. — Все тринадцать!

Джексон не выдержал, приподнялся со стула и заглянул через плечо в раскрытый атташе-кейс. Лоу не обманул: в два ряда в специальных кожаных кармашках лежали золотые слитки — этакие аккуратные, миленькие брусочки, в верхнем ряду семь, в нижнем шесть штук, да ещё целый ряд кармашков в самом низу оставался свободным.

Это движение и взгляд Джексона были маленькой ошибкой, ошибочкой, которую он впервые допустил после того, как получил приказание задержать похитителя золота. Что поделаешь, совершенно не ошибающихся людей на свете нет, как не существует и абсолютно безупречных линий поведения. Надо полагать, что Кил Рой знал об этом. Видимо, он твёрдо рассчитывал на то, что его противники рано или поздно допустят какой-нибудь незначительный промах, и терпеливо ждал этого мгновения. Как только Джексон полуобернулся и на секунду отвёл от задержанного взгляд, тот сделал быстрое, но отнюдь не резкое, наоборот, очень плавное движение, отличавшееся внутренним единством и цельностью; за внешний рисунок такие движения иногда называют рыбьими или змеиными. Кил Рой приподнял свои скованные руки, так что наручники не шелохнулись и не звякнули, и двумя пальцами, указательным и средним, извлёк из нагрудного кармашка своего пиджака нечто похожее на плоский пакетик размером с большую почтовую марку. И снова опустил руки, пакетик при этом исчез, точно растворился в ладони. Наверное, все это задержанный мог бы проделать и непосредственно под взглядами полицейских, но он дождался, когда они отвлекут своё внимание.

Секунду полюбовавшись тусклым сиянием золотых слитков, Джексон подозрительно покосился на задержанного, но поскольку тот сидел совершенно спокойно и, можно сказать, безмятежно, он протянул своему помощнику руку.

— Дайте-ка один!

Лоу аккуратно, бережно вытащил один слиток из кожаного кармашка и протянул Джексону.

— Держите, шеф.

Джексон подставил ладонь и ощутил на ней приятную холодноватую тяжесть. Да, золото весомо в самом прямом смысле этого слова!

— Действительно, «мыльце», — с неожиданно прорвавшимися в голосе умильными нотками пробормотал инспектор, почтительно взвешивая на руке словно светящийся изнутри солнечным светом брусочек металла.

Впрочем, он тут же овладел собой, со вздохом передал слиток напарнику и снова, ещё строже, покосился на Кил Роя. Джеральд Лоу, принявший «савонетт» из рук шефа, не торопился укладывать его в атташе-кейс. Он поворачивал аккуратненький слиток и так и эдак, откровенно любуясь им. В его холодноватых серых глазах мерцали теперь золотые искорки, может быть, отчасти поэтому они приобрели то странное зорко-невидящее выражение, которое характерно для глаз тигра, царственно взирающего из своей клетки на одинокого трусоватого посетителя. В мозгу Джеральда Лоу плавно кружились не очень-то благородные мысли. Он и благоговел и стервенел от сознания, что держит на ладони и может зажать в кулаке двадцать тысяч долларов сразу! Он вдруг подумал, может быть, не совсем всерьёз, но и не в шутку, что если бы не было здесь старика Джексона, если бы он один застукал этого типа с золотом, то, наверное, он сунул бы ему пару слитков и велел убираться подобру-поздорову. Пару слитков взял бы себе, а остальное сдал — обнаружить и сдать девять килограммов золота из тринадцати тоже немалая заслуга. Только… Отпускать задержанного конечно же глупо. Такого дурака, разумеется, рано или поздно непременно задержат, и выгодное дельце всплывёт наружу. По-хорошему, по-умному этого самого Кил Роя надо шлёпнуть. Сопротивление, попытка к бегству — мало ли что можно придумать? Чего жалеть этого типа, корчащего из себя настоящего джентльмена? Таким выродкам, посягающим на священную чужую собственность, не должно быть места в мире свободы и справедливости! А с золотом надо поступить похитрее, а то ведь начальники тоже не дураки. Надо… Джеральд Лоу был ещё молодым полицейским, а потому не научился по-настоящему владеть своим лицом.