Страница 63 из 69
Никто и не подозревал, что у нас есть такие талантливые самодеятельные артисты и танцоры. Многих, например, удивило, когда в круг вошли два прославленных майора — Шмелев и Рязанов. Илья Шмелев картинно разгладил на две стороны бороду, развел руки и, словно орел, с перебором понесся по кругу. Алексей Рязанов прямо с места начал выделывать такие коленца, что у зрителей от восторга и дух захватило. Казалось, будто всю жизнь Алексей тем только и занимался, что танцевал на сцене. Ему был присужден первый приз за исполнение «барыни». Михаил Борисовец и Шура Мягкова опять порадовали нас образцовой «белорусской полькой».
Я тоже пел и веселился от души вместе с товарищами. Новогодний праздник был для меня праздником вдвойне. Накануне мне было присвоено воинское звание «майор». Мой боевой счет в дуэльных и групповых боях достиг 30 сбитых самолетов. Таким он был и у Алексея Рязанова. На новогоднем вечере подполковник Марков поздравил нас и сообщил радостную весть: мы оба представлены командованием к высокой награде Родины — второй Золотой Звезде Героя Советского Союза. Наградные листы уже подписаны командиром дивизии полковником Г. Н. Зайцевым.
Так настал 1945-й… Мы уверены: он будет последним годом войны. Но она еще не закончена, нужно еще повоевать на земле и в воздухе, бить фашистов без пощады и жалости. Мы всегда готовы выполнить этот почетный долг.
Синоптики не обещали погоды, поэтому мы веселились до утра. Да и у немцев наверняка полетов не будет. Грустная сегодня у них встреча: в новом году им не до жиру, быть бы живу.
Последние удары
— Лопаты, метлы, веники разобрать!
Заместитель командира полка по инженерно-авиационной службе майор Г. С. Айвазов улыбается, подав такую команду. Ну, не смешно ли — асы с вениками…
Разбираем нехитрый инструмент, бредем по глубокому снегу на стоянки. Снежные заносы — серьезный враг боеготовности эскадрилий и безопасности полетов. Аэродром под толстым снежным покровом — мертвое, пустое поле, если с него не могут взлетать самолеты.
Работают все: летчики, инженеры, механики, солдаты БАО. Для очистки взлетной полосы почти никакой специальной техники нет.
— Лучшей физзарядки не придумаешь, — шутит Погорелов. Он сбрасывает с себя куртку, раздевается до гимнастерки. Мороз не страшен, если в руках лопата, а перед тобой — огромные сугробы. Мишино лицо наливается румянцем, глаза искрятся, чуб выбивается из-под ушанки. Рядом позванивает орденами Алексей Рязанов…
Физзарядка, конечно, дело неплохое, но летные навыки, к сожалению, она не повышает и даже не поддерживает на прежнем уровне. Неделя без практики — скверная вещь для истребителя-фронтовика. Это, по сути, не просто топтание на месте, а даже отступление назад. Скора ли распогодится? Мы должны летать! Иначе неизбежны промахи и ошибки.
Спустя несколько дней показалось солнце. Наконец!
Первые полеты по кругу, проверка двигателей, высший пилотаж, восстановление всех навыков. Без этого нельзя идти в бой и рассчитывать на успех.
8 января — сопровождение штурмовиков. «Илы» проходят вблизи от аэродрома в колоннах эскадрилий в направлении Джуксте. Загудели и наши двигатели. Со
246
своими четверками вылетает майор Рязанов, пристраивается рядом со штурмовиками: четверки составляют группу непосредственного прикрытия. Наша эскадрилья также набирает высоту и идет за ними. Мы — ударная группа, идем с превышением над всей кавалькадой. Задача — не допустить истребители противника к «илам» и машинам Рязанова, пребывающим в нижнем ярусе, сковать врага боем на дальних подступах.
Линия фронта выделяется на фоне снежных заносов лишь новыми объектами, все остальное замаскировано или покрыто снегом. Наблюдать за землей некогда: едва минули передний край, как на нас с высоты падают группы «фоккеров».
Разворачиваемся в лобовую атаку. ФВ-190 отходят в сторону солнца. Радоваться пока рано — они еще вернутся и нападут. Их волчьи повадки нам хорошо известны.
— Штурмовики, внимание, — спустя минуту передаю по радио. — Над вами «фоккеры»!
В наушниках слышу голос командира штурмовиков:
— Внимание, сверху «фоккеры».
Все подтянулись. Значит, опять фашисты не воспользуются внезапностью. Любую их попытку атаковать мы встретим в боевой готовности.
Внизу артиллерийские позиции — цели для штурмовиков. Дым от выстрелов выдает их, демаскирует.
— Цель впереди по курсу, атака! — командует ведущий «илов».
Маневрируя между разрывами малокалиберных зенитных снарядов, самолеты пикируют на орудия. Со стороны солнца появляются две группы ФВ-190: одна атакует нас, другая — штурмовики. Расчет простой: оттянуть нас от всей группы. Первым подверглось атаке замыкающее звено капитана Погорелова. Мы с набором высоты и с разворотом стремительно идем на противника. При выходе из атаки мне и моему ведомому младшему лейтенанту Сидорину попадают на прицел «фоккеры». Они тут же сваливаются вниз. Миша Погорелов догоняет третьего и сбивает меткой очередью. Остальных разгоняет группа майора Рязанова.
Противник не достиг успеха, но и у нас не все в порядке: «эрликоны» повредили машину лейтенанта Масленникова, он идет на вынужденную посадку.
Да, наступил последний год войны. Однако фашисты нисколько не ослабляют сопротивления. Наоборот, часто контратакуют, надеясь на реванш. На чем основаны эти надежды? На вере в «новое оружие», которое способно повернуть вспять наши дивизии? Надежды иллюзорные. Вряд ли сами немцы верят в него после понесенных колоссальных потерь и крупнейших в истории поражений. Вероятнее всего, что ими движет звериный страх: с одной стороны, перед Гитлером и его режимом, предписывающим сражаться до последнего солдата за «великую» Германию, а с другой — ужас перед надвигающимся возмездием, расплатой со стороны объединившихся в мощную коалицию свободолюбивых народов.
И все же, несмотря на асе усилия врага, очевидно главное: это агония. Никто и ничто не сможет остановить нас в стремлении к победе.
В течение января часто вылетаем на «свободную охоту», атакуем железнодорожный транспорт, автоколонны. В бой рвется молодежь. Это естественно: ребята сожалеют, что мало довелось им воевать, хотят внести свой ощутимый вклад в дело победы. Им хочется приобрести всесторонний опыт и, что греха таить, — получить больше наград.
Командир полка категорически против. Терять молодежь, когда войне скоро конец? Будет еще потребность в кадрах авиаторов и после войны. Защищать у нас есть что и есть от кого.
И все же молодые летчики выказывают недовольство.
— Почему нас все время назначают ведомыми? — жаловался как-то один младший лейтенант. — Так и провоюем в охране чужих хвостов…
— Не горячись, — успокаивали старшие товарищи. — Фашисты еще не сложили оружия. Набирайся терпения, бои от тебя не уйдут.
Помню, как я сам не так давно обижался на командиров, которые до поры до времени сдерживали нас, молодых. Лишь испытав в полной мере силу ударов опытных немецких асов, мы поняли, как правы были наши наставники — старшие товарищи. Верно они поступали, когда, оберегая нас, усиленно тренировали, учили и еще раз учили для смены «старикам».
Противник еще достаточно силен. В агонии он бросает навстречу нам лучших асов, об этом свидетельствуют последние бои над занятой врагом территорией. Теперь мы перед операцией обычно «расчищаем» воздушное пространство, но ситуация нередко складывается такая, что даже лучшие из наших воздушных бойцов не всегда добиваются успеха.
Время неумолимо бежит, вернее сказать, летит, оставляя позади свершившиеся события и являя людям новые. Через несколько дней — 23 февраля. В полку идет подготовка к празднованию 28-й годовщины Красной Армии: в эскадрильях состоялся смотр техники, подводится итог четырехлетней борьбы на фронтах. Приезжают артисты и писатели. Помню беседы внимательного, любознательного Игоря Чекина. Его статьи и очерки мы читали с большим интересом. А в один из дней ко мне подошел корреспондент Московского радио.