Страница 56 из 83
— Шизанутой?
— Ну, ты понимаешь. Яйцеголовой. Сдвинутой по фазе. Прибабахнутой.
Дункан нахмурил брови.
— Ну, книжным червем.
— Наконец-то, — произнес он, посмеиваясь, — ты привела понятный мне термин. Я тоже считался в Иеле книжным червем. Этим, как его… шизанутым. На искусстве. Гейб открыл мне более широкий круг идей. Если бы он остался в университете, то, думаю, в свое время возглавил бы кафедру. Мы стали очень дружны, особенно после того, как умерла его жена.
— Умерла?
— Он женился на белой, англичанке. Это была особенная женщина. Она занималась антропологией. А умерла она в 1904 году от воспаления легких. Гейб не смог с этим смириться. Через год после того, как я окончил университет, он вернулся в Акому. Я навестил его следующим летом. И именно тогда влюбился в Нью-Мексико. Несколько выдающихся художников, таких как Эрнст Блюменштейн, Оскар Берингауз, Ирвин Коуз, уже осели в Таосе. Они приглашали меня к себе, но я предпочел Санта-Фе. Я не хотел, чтобы кто-нибудь оказывал влияние на мои работы.
Джейд внимательно слушала его. Дункан был скрытным человеком и редко рассказывал о своей жизни, особенно о годах, проведенных с Меган. А если и говорил что-то, то обычно хмурился. Она знала, что он выходец из высшего класса, что отец-банкир лишил его наследства, считая, что искусство — не карьера для настоящего мужчины. Дункан чуть приоткрыл ей глаза на его жизнь в университете. Она знала, что он поддерживает контакты с двумя бывшими соседями по общежитию — с Дэвидом Максом и Ральфом Бресуэйтом. Но о Габриэле Нотсэвэе, например, он впервые упомянул лишь сегодня утром.
— После смерти жены, — продолжал Дункан, — Гейб решил посвятить жизнь своему народу.
— Учитывая его образование, не думаю, что он поступил правильно.
— Я предлагаю тебе судить после того, как ты с ним познакомишься, — не согласился Дункан.
— Он вождь?
— Большинство племен не имеют вождей, или индейских принцесс, в общепринятом смысле. Это обычные анг-лосакские заблуждения. Жители Акомы выбирают того, кого они уважают, обычно из представителей старшего поколения, в качестве своеобразного духовного лидера, арбитра в спорах. По своему интеллекту и честности Гейб полностью подходил для должности касика. Существует единственное обязательное условие, которому должен отвечать претендент: он должен принадлежать к клану Антилопы. Габриэль как раз к нему принадлежит. Он уникальный человек, мудрый в любом смысле этого слова.
— Именно поэтому ты и решил с ним посоветоваться?
— Поэтому, а еще потому, что, кроме него, Дэвида и Ральфа, у меня больше нет настоящих друзей. — Дункан дотронулся до ее руки: — Я надеюсь, тебе понравится он, понравится Акома. Они занимают важное место в моей жизни.
Они ехали на юг по дороге, по которой Джейд ехала в Санта-Фе в 1989 году. Окрестности были куда менее заселенными, чем в ее время, даже небо казалось больше. У Альбукерка они свернули на федеральное шоссе № 66. Дункан оказался интересным гидом.
Солнце же начало путь на запад, когда они повернули на грязный проселок, не имеющий никаких указателей. Полчаса спустя Дункан сбавил скорость и указал на две золотистого цвета столовые горы, поднимающиеся над горизонтом.
— Слева гора Энчантед, — сказал он. — Гейб однажды водил меня к ней. На нее чертовски трудно забираться, склоны в основном отвесные. На самом верху — разрушенная индейская деревня. Жители Акомы считают, что в ней жили их предки, пока один из ураганов не разрушил единственную дорогу наверх. Это была поистине эпическая трагедия. Люди, обрабатывавшие поля, не смогли вернуться домой. Они были беспомощны, пока там, наверху, умирали от голода члены их семей. Говорят, что их души до сих пор обитают на горе.
Джейд бросила на него взгляд:
— Ты веришь в привидения?
— Любимая, учитывая факт твоего присутствия в нашем времени, я теперь считаю, что ничего невозможного не существует. Об этом уголке земли ходят разные легенды. Когда испанцы добрались сюда в 1540 году в поисках Семи Золотых Городов, Акома уже была древним поселением. Люди жили там более девяти веков. — Он указал на вторую скалистую гору: — Мы едем вот туда. Там Акома, Небесный город.
Джейд проследила взглядом за его рукой. В нескольких милях от них возвышалась отсвечивающая в лучах солнца белая гора, одинокий перст, указующий в небо, прекрасный в своем одиночестве. От этого вида ее сердце глухо стукнуло в груди.
— Но зачем поселение нужно было строить там, наверху?
— Чтобы защитить свои житницы от враждебных племен.
— Вроде апачей?
— Этого точно никто не знает. Акома была здесь задолго до того, как появились апачи. Если приглядеться, даже отсюда можно увидеть поля около подножия.
Джейд всматривалась, ожидая увидеть что-то наподобие правильных рядов колосьев, как у фермеров Айовы. Но поля Акомы выглядели больше коричневыми, чем золотистыми. Она видела редкие клочки обработанной земли, разбросанные по целине.
— Название «Акома», — продолжал Дункан, — произошло от слова «аком» из наречия индейцев племени кере-сан. Оно означает «люди белой скалы».
— Белую скалу я вижу, — сказала Джейд, — а где же люди?
— Думаю, большинство сейчас в поселке, готовят ужин.
— В каком поселке?
Она вглядывалась в высокую гору, пытаясь разглядеть на ней что-нибудь, созданное человеком. Сначала ей не удавалось различить дома на скальной поверхности; но, когда они подъехали ближе, Джейд увидела их, как бы растущих из камня. Казалось невероятным, чтобы кто-нибудь, тем более примитивные индейцы, мог построить целый городок на вершине отвесной горы.
— Но как мы туда доберемся?
Джейд не любила высоты, а в этом понятии она объединяла все, что выше стремянки.
— Там есть тропинка.
— Если ты еще не заметил, то я вовсе не горный козел.
Улыбка сделала его лицо мальчишеским и беззаботным.
— О, я это заметил. И как раз этим утром!
Джейд все продолжала беспокоиться о том, как они смогут добраться до Акомы, когда десятью минутами спустя Дункан остановил машину. Блэкджек выпрыгнул из нее сразу же, как только открыли дверцу, и начал кружиться вокруг, повизгивая от удовольствия.
— Он здесь уже бывал? — спросила Джейд.
В это время Дункан вытаскивал из багажника их пожитки и укладывал в рюкзаки. Услышав вопрос, он посмотрел на нее:
— Я не любил оставлять его дома с Меган, поэтому всегда брал с собой. Временами мне кажется, что Габриэль больше любит Блэкджека, чем меня.
Когда он закончил паковать вещи, то помог Джейд надеть ее рюкзак.
— А как же корзинка для пикников?
— Я ее сам понесу.
Джейд издала притворно-разочарованное восклицание:
— У-у, это очень плохо! Я надеялась, что ты понесешь меня.
Когда они подошли к самому подножию, Дункан указал на крутую тропинку, от вида которой колени Джейд задрожали.
— Это и есть «дорога в небо», — сказал Дункан. — Она состоит из комбинации выемок, врезанных в камень, — для ног и ладоней. Там есть и несколько настоящих лестниц — где подъем совсем отвесный. Это был единственный ход на вершину в 1629 году, когда отряды миссии Фрея Хуана Рамиреса прибыли сюда. Можешь представить, как вооруженные до зубов воины карабкались туда? И дошли ведь!
— Я не могу представить, как карабкаться даже с этим рюкзаком! Я стремлюсь встретиться с твоим другом, но сейчас ведь не 1629-й, а 1929 год. Нет ли у них какого-нибудь лифта или, на худой конец, каната, привязанного прямо к луне?
Он взял ее за локоть и подтолкнул вперед.
— В наши времена, конечно, есть и более легкий путь. Иди за мной.
Минут через десять пути по кручам намытого ветром песка они добрались до более или менее удобных ступенек, вырубленных в скальной породе. Джейд взглянула наверх и увидела мужчину, ожидавшего их на вершине.
— Приветствую вас! — крикнул мужчина, помахав рукой.
Джейд подергала Дункана за рубашку:
— Это Габриэль?
— Да.
— Откуда он узнал, что мы приедем? Ты ему звонил?